Когда дверь осторожно приоткрылась, я боялась увидеть высокую фигуру доктора Ричарда и его невообразимые синие глаза, способные убить и воскресить….но ждала этого.

Я сжалась на кровати, подтянув колени к груди и укрывшись одеялом почти до подбородка.

Я в домике!

Но осторожно вошедшая низенькая женщина в белой одежде и милом старомодном мед.чепчике убила во мне надежду на падение в омут. На её круглом морщинистом лице расплылась самая добродушная улыбка, которую я когда-либо могла видеть в своей жизни.

- Ты уже проснулась, моя хорошая? - женщина осторожно завезла в палату гремящую каталку с подносом, где стояли тарелки с дымящейся едой, и, поставив её в углу палаты, подошла ко мне, сияя теплыми карими глазами, цвета солнечного янтаря, - Какая же ты хорошенькая! – теплой мягкой рукой, она погладила меня по голове, заглянув в глаза, - Как ты себя чувствуешь, милая?

Обескураженная её теплом и искренней заботой, светящейся в глазах, я позволила телу расслабиться, вытянув ноги на кровати и откинув одеяло. Было невыносимо жарко! И теперь я чувствовала, как капельки пота стекают по моему позвоночнику вниз, впитываясь в резинку больничной пижамы.

- Хорошо, - еле смогла выдохнуть я в ответ, потому что в горле было сухо, будто глотка была готова просто растрескаться, как битое стекло. Но женщина с улыбкой покачала головой, отвернувшись, чтобы взять с подноса стакан воды и протянуть его мне.

- Не может быть хорошо, моя милая! – она осторожно вставила стакан в мои дрожащие руки, - Пей! - она мягко подтолкнула мои руки, словно боялась, что я была не в состоянии удержать стакан одной рукой. И я послушно, припала, чувствуя, как живительная прохладная вода, струиться во мне, омывая изнутри, словно смывая хрустящий песок с моей глотки, и усмиряя пылающее тело, - уже лучше?

Я лишь кивнула в ответ, не в силах оторваться от стакана. Лучше бы я вчера пила, и сегодня просто бы болела с похмелья, чем умирала снова от боли в руке. Пальцы были на месте, но казалось будто ужас прошлой ночи вернулся этим утром, снова ввергая меня в ад.

-Ещё налить?

- Да, пожалуйста….

Лишь осушив второй стакан, я могла с уверенностью сказать, что могу говорить и немножечко мыслить. С огромной благодарностью я попыталась улыбнуться женщине, снова почувствовав ноющую боль на губах, словно я всю ночь только и делала, что кусала их…а ещё терла колючей мочалкой щеки, подбородок и шею…неужели натерла об подушку?

- Молодец, моя принцесса! А теперь скажи мне, что у тебя болит?

- Рука…. Голова…. - я прислушивалась к импульсам своего тела, отмечая на уже проснувшийся рассудок, что мои соски болезненно воспринимали трение о мягкую ткань. Разве скоро красные дни календаря? Вроде рановато ещё для излишней чувствительности, но едва ли эти подробности нужно было говорить вслух?

- Всё болит, – подытожила милая женщина и, глядя в её карие глаза, мне казалась она такой родной, словно я видела её до этого. В её облике, в том, как были собраны её волосы, было нечто знакомое и близкое моему сердцу.

- Да…все болит…простите, а вы не родственница Рози?

- Я бабушка Розалинды, моя дорогая! Можешь называть меня тетушкой Сид, так меня все здесь зовут, - женщина погладила меня по голове столь нежно и осторожно, словно она была и моей бабушкой тоже, и я почувствовала, как мои щеки алеют от удовольствия, - а теперь, моя принцесса, ты должна покушать! Без еды у организма не будет силы бороться, а тебе нужно много сил!

Мне казалось, что я не голода, но почувствовав ароматы свежеприготовленной еды, желудок протяжно заурчал, показывая, что про него забыли и он этим жутко недоволен, отчего тетушка Сид мягко рассмеялась, убрав с моих ног одеяло, чтобы поставить на низеньком переносном столике поднос с едой.

Каша, с кучками фруктов.

Тост с сыром и маслом.

И ароматный чай.

В своей обычной жизни я бы не стала завтракать подобным образом, но я была так голодна, что каша казалась мне просто божественной. Пока я закидывала в свой желудок пищу, тетушка Сид хлопотала в палате - приоткрыла шторы, измерила мне температуру, записала что-то на листе, прикрепленном на моей кровати, прицепила новый прозрачный пакетик к капельнице, и аккуратно свернула одеяло, убрав его в угол кровати у моих ног.

- Рози сегодня дома? – я уже почти доела хрустящий ароматный тост, запивая его чаем и чувствуя, как силы потихоньку возвращаются ко мне, давая возможность телу противостоять дергающей боли.

- Нет, дорогая, сегодня смена Рози, скоро она придет с планерки и я передам тебя в её руки!

- Она работает вторую смену подряд? – вообще-то я мало что смыслила в медицинских делах и графиках работы в этом загадочном и жутком учреждении, но мне казалось, что если человек работал всю ночь, то следующий день он должен отдыхать! А иначе так и заснуть среди операции не долго!

- Вчера Рози была дома, - тетушка Сид улыбнулась мне, протягивая пластиковый стаканчик с водой и три белые таблетки, пока я не понимала, как могла Рози быть вчера дома, когда она была этой ночью со мной сразу после операции? Или мы говорили о разных Рози? Было не похоже на то…- это обезболивающие. Но если через пол часа боль не пройдет или усилиться, скажи об этом Рози, доктор Ричард назначит новые, более сильные.

Доктор Ричард.

От этого имени в устах тетушки Сид моё сердце снова йокнуло, болезненно затрепыхавшись.

Его волшебные синие глаза. Его пугающие темные глаза. Его чувственный рот. Его голос, от звука которого модно было вернуться даже с того света…

Хотелось попросить ещё валерьянки. Пол ведра. Ну или на худой конец хотя бы пару стаканчиков, чтобы хлопнуть их, подобно текилле и отрубиться.

Я послушно выпила таблетки, поморщившись, когда горечь осталась на кончике языка, дернувшись, словно от удара молнии, потому что в палату заплыл доктор Ричард Ричардсон.

Не знаю, как я не подавилась таблетками, которые кажется просто встали колом в моем горле, т.к. не могли протиснуться мимо застрявшего там же трепыхающегося сердца.

Забившись к смятой подушке, я смотрела на его огромными глазами, едва дыша, потому что его аромат тут же заполнил всё пространство маленькой палаты, а импульсы, исходящие от его мощного прекрасно сложенного тела, просто мерцали надо мной, сыплясь блестками в распахнутых глазах.

От него невозможно было укрыться!

Он заполнял собой пространство подобно темному туману, который выпадал на моё тело в виде осадков из капелек пота и затрудненного дыхания.

- Доброе утро, мисс Вин.

Его бархатный, тягучий, низкий голос отразился от солнечного окна, обрушившись на меня новой порцией неудержимых мурашек, которые пронеслись по телу ударной волной, поставив колом многострадальные соски, что сразу же заныли от тянущей боли при соприкосновении с тканью больничной пижамы.

Я съежилась, покосившись на свернутое в ногах одеяло, которое сейчас не мешало бы натянуть снова по самую макушку, чтобы только скрыться от этого синего пронзительного взгляда из под черных ресниц, который прожигал во мне дыры, загадочно пылая темным пламенем.

По крайней мере, его глаза не были темнее бурлящего океана и не убивали меня молниями:

- Как ваше самочувствие сегодня?

К сожалению, я не могла собрать мысли в одну кучу, теряясь и расползаясь под взглядом этих пронзительных глаз, чтобы ответить на заданный мне довольно простой вопрос.

Как я себя чувствую?

Жутко. Дико. Возбужденной. Умирающей. Воскресающей.Растерянной. Потерянной. Радостной.

Одним словом БЕЗУМНОЙ!

И вообще отправьте меня, пожалуйста, в психиатрическое отделение!!!!!

Решив, что всё-таки проще всего будет ответить одним емким словом «хорошо», я даже не успела раскрыть рта, когда вместо меня заговорила тетушка Сид, сыпля медицинскими терминами.

Но эти двое прекрасно понимали друг друга и без моего вмешательства, пока я смирно сидела на кровати, разглядывая свои ногти на здоровой руке и пытаясь разгадать эту абракадабру, на которой они сейчас говорили. Но проще было выучить китайский!