— Всё не доверяешь? Подставы ждёшь? — досадливо покривился блондин — А зря, зря… Я ведь не отморозок какой. Что обещал — выполняю.
— Твоё счастье, если так.
С этими словами Шорл покинул притон, оставив Лароша наедине с полной кружкой вина, полной папкой компромата, и отрубленной кистью убитого этой ночью адмирала. Дойдя до оговоренного перекрёстка, капитан стал дожидаться полковника — тот страховал его во время разговора, сидя за другим столиком. И не имея ни малейшего представления, что происходит — у них так и не нашлось свободной минутки, чтобы поделиться новостями. Поглядывая на часы с периодичностью в десять секунд, Шорл нервно притопывал ногой. Каждый удар сердца казался часом, каждый вдох — геологической эпохой. Черников появился спустя три минуты — в целях конспирации, он покинул трактир через некоторое время после капитана. Выглядел он неважно: синяки на лице рассосались, но правая кисть была плотно забинтована, и по всему было видно, что человек себя чувствует хреново. Хотя, тоже самое можно было сказать и про капитана — это вчера и разодранные ладони, и простреленное плечо, были ему нипочём, а сегодня под утро, всё это начало зверски болеть, даже после вколотой накануне противовоспалительной дряни и регенерационных стимуляторов…
— Эка ты его обрадовал. — издали бросил полковник — Только ты ушёл, он сразу за вино, и давай песни петь… Может объяснишь, наконец…
— Ты бы ещё подпевать остался. — нетерпеливо сказал Лийер, и не дожидаясь полковника, развернулся на нун, к морю — Ну сколько можно?
Если туда он тащился как дохлая мумия, то обратный путь до гостиницы Шорл проделал почти вскачь, неизвестно откуда черпая на это силы. Черников молча шёл следом. Чтобы не спускаться потом лишний раз вниз, Шорл, собрав свою волю в кулак, потратил целую минуту на то, чтобы разыскать хозяина гостиницы, и задать ему длинный вопрос. Получив утвердительный ответ и краткое пояснение, он развернулся на сто восемьдесят градусов, и пошёл к лестнице. Взбежав на второй этаж, и открыв дрожащей рукой замок девятнадцатого номера, каперанг подскочил к кровати, на которой мирно посапывала Аяни, и потряс её за плечо. Никакого эффекта — девушку, похоже, накачали наркотой… И как только умудрились провезти её в город в таком состоянии? Или усыпили уже здесь? Шорл присел на кровать, и ощупал Аяни с ног до головы, ища переломы, вывихи. Заглянул под веко, и убедившись, что она просто в отключке, облегчённо вздохнул, покрепче сжав её ладонь.
— Жива? — спросил полковник, остановившись в дверях.
— Да. — блаженно протянул капитан.
— Значит всё, как всегда, из-за бабы? — усмехнулся приятель, и войдя в комнату, внимательно к ней пригляделся — Слушай, а это не та, что…
— Она, она самая. — капитан расплылся в идиотской улыбке-до-ушей, и погладил Аяни по густым шелковистым волосам.
Девушка неуверенно пошевелилась. Не открывая глаз, она, как слепой котёнок, нежно обхватила его руку, пытаясь что-то сказать. «Ай, ты меня слышишь?» — нагнулся к ней капитан, и Аяни, словно подзарядившись от его слов жизненной энергией, яро встрепенулась, и в следующее мгновение уже со слезами висела у капитана не шее, удушая его в горячих объятиях. Шорл целовал её в губы, в нос, в щёки, и приговаривал на ушко всякие бессвязные нежные глупости. Всё закончилось… Любимая… Тебя не обижали? Нет? А я так переживал…
По правде сказать, он бы и сам был не прочь поплакать, но при полковнике, постеснялся — это было бы слишком… Полковник и так был вынужден деликатно отвернуться к окну, пялясь в него с таким неподдельным интересом, что Шорл волей-неволей посмотрел в том же направлении, но не узрел ничего, кроме заблёванного внутреннего дворика, нисколько не изменившегося со вчерашнего дня. Дальше они на скорую руку позавтракали, обменявшись лишь парочкой простеньких фраз. Аяни представилась полковнику, а он — ей. Покончив с принятием пищи, Антон по-простецки вытер рот рукавом, и воззрился на сидящую в обнимку пару:
— И у вас, дайте угадаю, нет друг от друга секретов.
— Никаких. — подтвердил капитан — Аяни… По роду своей деятельности, была о многом осведомлена ещё до нашей встречи…
— Ладно. — знаком остановил его полковник — К чёрту секретность… Готов говорить?
— Почти. — загадочно улыбнулся каперанг, вставая — У нас осталось только одно незаконченное дело. Идём.
— Раскомандовался… — почти неразличимо шепнул полковник, но с расспросами не полез, и податливо подчинился.
Заскочив в соседний номер и забрав свои вещи, Лийер, не тратя времени на объяснения, возглавил небольшую процессию, и поднявшись этажом выше, постучал в дверь тридцать первого номера. На его лице неподвижной маской застыла глупая предвкушающая улыбка.
— Это я. — громко сказал он. По ту сторону преграды послышались тихие шаги, и дверь резко открылась.
— Ну наконец-то! — воскликнул появившийся на пороге Глор, и осёкся, переведя взгляд на Черникова — А кто ваш знакомый?
— Свои, здесь все свои. — успокоил его капитан — Своее просто не бывает.
— Привет, Шорл. — улыбнулась выглянувшая из-за плеча кавторанга Рэшь, и приветственно пошевелила пальчиками. Шорл кивнул ей в ответ.
— Далранс. — Глор протянул руку полковнику.
— Антон… — озадаченно сказал тот, отвечая на дружеский жест. Капитан усмехнулся. «Бедный полкаш… Привык знать всё на свете, а тут столько непонятного…»
— А вот теперь … — капитан обвёл всех четверых торжествующим взглядом, подняв указательный палец кверху — Теперь мы можем и поговорить. Но лучше всего это делать не здесь…
Под напором положительных эмоций, временно отступила даже убийственная усталость, и капитан, кроме шуток, был недалёк от того, чтобы пуститься в пляс. Они были вместе, все пятеро, включая и Антона Черникова, которого капитан успел похоронить! И даже тот факт, что таллская явка была разгромлена, нисколько не омрачал его торжества. «Полковник что-нибудь придумает!» — твердил себе каперанг, подгоняя выразительным взглядом засобиравшегося Глора и Рэшь — «Он в таких вопросах замечательно подкован…»
…Искушение утопить друг друга в разнобойных вопросах было велико, но они решили быть последовательными, и говорить по очереди. Первым, на правах героя дня, заливался соловьём капитан. Он снова рассказывал об их с Аяни странствиях, обстоятельно, и не торопясь смакуя каждое слово. Глор, Рэшь, и Аяни это уже слышали, и сейчас с трудом сдерживали зевоту, зато полковник внимал с таким алчным интересом, что Шорлу делалось неудобно. Тем более что слушатель сопровождал каждое второе предложение укоризненным комментарием. «Как? Ты не догадался сменить одежду после боя с полицией?» — упрекнул его полковник, снисходительно цокая языком — «Что-о? Взял и заплатил? Неужели не знаешь, что здесь принято торговаться за каждый ломаный грош?» Ну и так далее… «Издевается.» — подумал Лийер. Когда он дошёл в своём повествовании до эпизода с почтальоном, Черников снова перебил:
— Где письмо?
— А кто такой Сабирь? — задал встречный вопрос капитан, глядя на него ясными, наивными глазами младенца.
— Сабирь… — Черников ломался недолго, всего с полсекунды. Поняв, что от ответа не уйти, он понуро дёрнул плечми — Это позывной начальника нашей резидентуры.
— Что-то такое я и предвидел…
— Умница. — деловито сказал Черников, и требовательно выставил ладонь — Письмо.
— Ой-ой… Кажется, я…. — Шорл округлил глаза, и растерянно похлопал себя по карманам, но заметив, как поменялся в лице комитетчик, буквально позеленев, быстренько вынул листок, и протянул ему в руки — Да шучу я!
Девушки звонко расхохотались, Глор сдержанно хрюкнул, и даже сам полковник не удержался от улыбки. Сейчас, по этой части, все они были легки на подъём — за время разговора компания успела опустошить уже две бутылки вина, и как раз доканчивала третью. Таллцам, естественно, и море спирта было бы по колено — алкоголь вызывал у них только кратковременную расслабленность, а вот прекрасную половину отряда везло не по-детски. Лийер наблюдал за Аяни с отеческой улыбкой, и даже засёк время — на сколько её хватит? «Я, очевидно, и сам не совсем трезв, раз такими глупостями занимаюсь…» — прорезалась в глубине головы робкая догадка, но Шорл отогнал её как настырную муху.
