На миг ей показалось, что что-то промелькнуло в его глазах, но через мгновение в них снова был черный лед.

– Лучше было бы, если б захотела, но я просто приведу ее сюда. Мне не важно, захочет ли она.

Как будто что-то взорвалось в мозгу Джослин. Она бросилась вперед и попыталась выхватить стилет из его руки; он отступил, уклоняясь, а затем быстрым движением сбил ее с ног. Она упала на пол и съежилась. Через мгновение рука Себастьяна схватила ее за волосы и поставила на ноги.

– Глупая сука, – зарычал он и отвесил ей пощечину. – Думаешь, ты оскорбила меня? Да твое проклятие делает меня только сильнее.

Джослин рванулась:

– Отпусти!

Экран, на котором была пустыня, вдруг озарился огнем; Себастьян отпрянул, на его лице выразилось удивление. Слепящий золотой столб вздымался к самому небу. Помраченные забегали, словно муравьи.

Джослин не смогла сдержать улыбку. Впервые с тех пор, как она оказалась в этом мире, в ее сердце зародилась надежда.

– Небесный огонь, – прошептала она.

– Да!

Джослин посмотрела на Себастьяна с ужасом, она думала, что он испугается, а он, кажется, радуется.

– «Вот закон всесожжения: всесожжение пусть остается на месте сжигания на жертвеннике всю ночь до утра, и огонь жертвенника пусть горит на нем»![4] – воскликнул он и воздел обе руки, как будто хотел обнять огонь, полыхавший в мертвом мире. – Излей свой огонь на воздух пустыни, брат мой! – крикнул он. – Пусть он вольется в пески, словно кровь или вода, и не останавливайся… не останавливайся на пути своем, пока мы не сойдемся лицом к лицу.

Когда Клэри, выбившись из сил, поднялась на вершину очередной дюны, она подумала, что Руна выносливости, конечно, хороша, но все же не идет ни в какое сравнение с чашечкой кофе. Она была почти уверена в том, что могла бы провести еще один день на ногах, утопая по щиколотки в грудах пепла, если бы по ее жилам бежал сладкий кофеин…

– Похоже, ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Саймон, пристраиваясь к ней. Он просунул большие пальцы рук под лямки своего рюкзака и выглядел таким же изможденным, как и остальные. После истории с Небесным огнем они никак не могли прийти в себя и спали урывками. Джейс, казалось, держался только на адреналине, да еще благодаря путеводному браслету на руке; добавить к этому, что ему настолько не терпелось встретиться с Себастьяном, что иногда он убегал вперед, забывая подождать остальных, и спутникам приходилось окликать его.

– Наверняка ты думаешь, что добрая порция латте из «Мад-Трак» сделала бы сейчас жизнь веселее? – развил свою мысль Саймон. – И знаешь, есть хорошее местечко недалеко от Юнион-сквер, там специально для вампиров в кофе добавляют немного крови. Не слишком сладко, не слишком солоно.

Клэри остановилась; сухая ветка, торчавшая из земли, запуталась у нее в шнурках.

– Саймон, если ты помнишь, мы договаривались о том, чтобы не делиться подробностями.

– А Изабель нравится, когда я говорю о вампирах.

Клэри вынула меч и поддела ветку острием.

– Изабель – твоя девушка, – сказала она. – Она должна слушать тебя.

– Правда? – удивился Саймон.

Клэри покрутила пальцем у виска и начала спускаться с холма. В воздухе все еще чувствовался запах гари, небо было желтовато-зеленым. Она увидела, что Алек и Изабель стоят рядом с Джейсом у подножия; Джейс трогал браслет у себя на руке и осматривался.

Девушка махнула им рукой и вдруг заметила впереди какое-то свечение. Она вынула стилус и наскоро нанесла на руку Руну дальнозоркости. Не сказать, чтобы руна очень уж помогла, но свечение стало сильнее.

– Саймон, ты видишь это?

Он проследил за направлением ее взгляда:

– А… Так я еще вчера говорил. Сейчас не могу сказать ничего конкретного, а вчера мне показалось, будто я вижу большой город.

– Клэри! – На них смотрел Джейс. Лицо его было бледным, скулы обострились. – Что там у вас?

Она указала на горизонт:

– Там что-то есть. Саймон склоняется к тому, что это город.

Джейс кивнул и быстро зашагал в указанном направлении. Изабель и Алек переглянулись и отправились за ним. Клэри с Саймоном рванули вниз, скользя по осыпающемуся склону. Клэри не впервые оценила свою униформу: обычные джинсы не выдержали бы такого испытания.

Догнать друзей оказалось нелегко, так как они, все трое, уже бежали, перебираясь через валуны и ручейки расплавленного шлака.

Поторапливая Саймона, Клэри прибавила ходу, вскарабкалась на небольшой холм и остановилась отдышаться. Но то, что она увидела, заставило ее чуть ли не кубарем скатиться вниз. Джейс, Алек и Изабель стояли на краю огромного обрыва, напоминающего обрыв Большого каньона. В тусклом сине-зеленом свете все трое молчали. Клэри с Саймоном присоединились к ним и открыли рты от изумления. Внизу был город, вернее, руины города. Груды камней – вот и все, что осталось от домов, улицы покрывал пепел. По периметру стояли разбитые башни из сияющего светлого камня, до сих пор сохранившие красоту.

– Башни демонов, – прошептала Клэри.

Джейс мрачно кивнул.

– Не знаю, откуда мне это известно, – промолвил он, – но… это Аликанте.

– Прискорбно, когда такая ответственность ложится на плечи столь юных, – произнес брат Захария, когда дверь Зала Совета закрылась за Эммой Карстейрз и Джулианом Блэкторном. Алина и Хелен ушли вместе с ними, чтобы проводить до дома. К концу допроса дети едва ли не падали от усталости.

В зале остались Джия и Патрик Пенхоллоу, Мариза и Роберт Лайтвуды, Кадир Сафар, Диана Рэйбёрн, Томас Розалес, несколько Безмолвных братьев и главы Институтов.

Захария стоял у кафедры Джии, и в его глазах читалась глубокая печаль.

– Да, они потеряли близких, – вздохнула Джия. – Но мы – Сумеречные охотники, многим из нас пришлось пережить потери в юном возрасте.

– У них есть Хелен, есть дядя, – заметил Патрик, подошедший к ним. – О них есть кому позаботиться, а Эмма Карстейрз, похоже, считает Блэкторнов своей семьей.

– Попечители часто не приходятся нам родственниками, – промолвил Захария. – Так было и со мной. И я знаю, что они способны согреть сердце любовью. Самое главное, чтобы эта девочка, Эмма, не расставалась с Блэкторнами, с Джулианом.

Джия кивнула и подумала о Хелен. В глубине души ей не нравилась связь ее дочери с полукровкой; Хелен была наполовину феей, а все знают, что этим созданиям нельзя доверять. К тому же они с мужем были ошарашены тем, что у Алины оказалась «неправильная» ориентация, что она вообще выбрала девочку, – неужели теперь ветвь Пенхоллоу угаснет? А если Алина одумается, а если Хелен бросит ее? В любом случае это будет трагедией для ее дочери.

– Так ты полагаешь, что предательство фейров очевидно? – обратился к Джии Кадир.

– Да, – ответила она. – Это многое объясняет. Например, похищение Магнуса, Люка Гэрроуэя и Рафаэля. И то, что Себастьяну удалось спрятать от нас отряды в Адамантовой цитадели. И то, почему он пощадил Марка Блэкторна… думаю, из уважения к союзу с фейрами. Завтра я встречусь с Королевой фей и…

– Со всем должным уважением, – сказал Захария. – Но на самом деле я не думаю, что тебе следует с ней встречаться.

– Почему? – спросил Патрик.

«Потому что теперь мы знаем о предательстве, а Королева фей думает, что мы по-прежнему в неведении, – беззвучно сказал брат Енох. – В войне важны не только преимущества силы, но и преимущества знания. Мы можем воспользоваться ими».

Джия покачала головой и вынула из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

– Всё гораздо хуже, чем вы думаете, – сказала она. – Пришло сообщение из Спирального лабиринта… – Она передала записку Захарии.

Он развернул лист и застыл на месте, потом провел пальцем по бумаге. У Джии сжалось сердце. Она догадалась, что привело его в такое волнение. Подпись. Тереза Грей.