Запрокинув голову и брызжа черной кровью, тварь взвыла. Впрочем, рана оказалась не смертельной. Прямо на глазах черновато-зеленая плоть затягивалась, будто сшиваемая ткань. Ну конечно же нефилимы затем и бьются руническим оружием, чтобы нанесенные демонам раны не закрывались.

Выдернув из-за пояса стило, Клэри ушла от новой атаки. Получилось. Оступившись, кубарем покатилась по ступенькам. Стукнулась о ряд скамеек. Демон похромал к ней. В падении Клэри чуть порезалась ножом, и спереди на одежде набухала кровавая клякса. Клэри перехватила нож левой рукой, в правую взяла стило и с отчаянной быстротой начертила на рукояти Руну Энкели.

Под действием ангельского Знака прочие символы словно растаяли и потекли. Тем временем чудовище, раззявив все три рта, почти настигло Клэри. Вскочив на ноги, она ударила его с размаху. Как ни странно, клинок по самую рукоять вошел точно в лоб средней головы. Заверещав, монстр дернулся – Клэри тут же ощутила душевный подъем, – а потом шея просто-напросто обмякла, и башка с отвратительным звуком шмякнулась о пол. Демон, впрочем, не погиб. Волоча за собой поверженную голову, он продолжал наступать.

Сверху раздался топот множества ног – серые покидали свои места. Галерея внезапно опустела. Радости это не принесло, сердце все еще выбивало бешеный ритм, и Клэри опрометью кинулась к двери. Демон оказался проворней: хрюкнув от натуги, он перепрыгнул через девушку и загородил проход.

Шипя и вытягивая шеи с уцелевшими головами, он наступал…

Мелькнула серебристо-золотая молния. Демон дернул головами, зашипел громче, но все без толку: молния оплелась вокруг шей, стянула их и через мгновение сорвала с плеч. Брызнули фонтаны черной крови; Клэри откатилась в сторону, едва кожи коснулись обжигающие капли. Девушка съежилась в комок. Обезглавленное тело падало прямо на нее…

И вдруг оно растворилось, затянутое назад в родное измерение. Клэри осторожно приподняла голову – в открытых дверях стояла Изабель: ботинки, черное платье, в руке хлыст из электрума. Сведя брови и неспешно наматывая оружие на запястье, Изабель с любопытством оглядывала церковь. Заметив Клэри, она ухмыльнулась:

– Пипец, подруга. Во что ты вляпалась?

Саймон ощутил легкое прикосновение, похожее на касание льдистых крыльев. Он вздрогнул, когда раб сморщенными руками снял с его глаз повязку и после с поклоном отступил.

Оглядевшись, Саймон прищурился. Только что он стоял под ярким солнцем на пересечении Семьдесят восьмой улицы и Второй авеню (достаточно далеко от Института, чтобы не вызвать подозрений Камиллы). Теперь оказался в тускло освещенной комнате, просторной, с гладким мраморным полом и изящными мраморными колоннами до самого потолка. Вдоль левой стены тянулся ряд кабинок; на стеклянных дверцах крепились медные таблички с надписью «КАССА». Еще табличка на стене гласила: «НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК ДУГЛАСА». Пол и стойки, у которых люди когда-то подписывали чеки или документы на выдачу денег с депозита, давно покрылись толстым слоем пыли, а медная оправа ламп – зеленоватой паутиной.

В центре зала в кресле сидела Камилла: волосы распущены и серебристым дождиком ниспадают на плечи; макияжа нет, только губы, красные-красные, кажутся единственным ярким пятнышком в сумрачном помещении.

– Обычно я днем никого не принимаю, светолюб, – сказала вампиресса. – Для тебя делаю исключение.

– Спасибо.

Сесть не предложили, и Саймон продолжал стоять. Не будь он нежитью, сердце бы сейчас колотилось с умопомрачительной скоростью. Согласившись помочь Конклаву, он и забыл, как сильно его напугала Камилла. Казалось бы, чем она опасна? Что сделает Саймону? И все же…

– Полагаю, ты обдумал предложение? И принимаешь его?

– Почему вы так решили? – спросил Саймон, надеясь не выдать глупым вопросом того, что он просто тянет время.

В глазах Камиллы отразилось легкое нетерпение.

– Ты хотел отказать мне лично? Побойся моего гнева.

– А стоит ли?

Улыбаясь, Камилла откинулась на спинку крылатого кресла, очень модного, современного и роскошного, в отличие от прочей обстановки банка. Должно быть, кресло утащили откуда-нибудь рабы (они сейчас стояли по обеим сторонам от Саймона, словно две колонны).

– Многие боятся, – ответила вампиресса. – Тебе, правда, незачем. Ты мне нравишься, и хотя протянул до последнего – я чувствую: решение ты принял верное.

Как на грех, зазвонил сотовый. Вампир подпрыгнул на месте и, чувствуя, что по спине стекает струйка холодного пота, выудил мобильник из кармана куртки.

– Извините, – сказал он, открывая «раскладушку». – Я отвечу.

В ужасе, Камилла предупредила:

– Не смей!

Поднимая трубку к уху, Саймон успел несколько раз сфотографировать интерьер.

– Я недолго.

– Саймон.

Нажав кнопку «отправить», он таки закрыл телефон:

– Извините, не подумал.

Хоть вампиры и не дышат, грудь Камиллы бурно вздымалась и опадала.

– От своих слуг я требую больше уважения, – гневно произнесла вампиресса. – Что б больше подобного не повторялось, или…

– Или – что? Ни вы, ни кто-либо другой не причинит мне вреда, и потом, вы обещали не рабство, а партнерство. – Ох, не переборщить бы с наглостью. – Может, мне пересмотреть свое решение?

Взгляд Камиллы потемнел.

– Бога ради, не будь дурачком!

– Как вы смеете произносить это слово? – требовательно спросил Саймон.

Камилла выгнула тонкие брови:

– Которое? Не нравится, что тебя назвали дурачком?

– Нет… да. Не нравится. Я о другом. Вы сказали: «Б… б…» – Голос Саймона надломился. Он так и не сумел произнести «Бог».

– Просто я в Него не верю, глупыш. В отличие от тебя. – Наклонив голову набок, Камилла посмотрела на Саймона, как птичка – на червяка. – Пришла пора клятвы на крови.

– К-клятвы на крови? – спросил Саймон. Не послышалось ли ему?

– Я и забыла, как ограниченны твои познания в традициях нашего рода. – Камилла покачала головой. – Ты собственной кровью подпишешь клятву верности, которую не сможешь нарушить. Считай это нашим… брачным контрактом. – Улыбнувшись, она блеснула клыками. – Подойди же.

Камилла властно щелкнула пальцами, и рабы, склонив седые головы, поспешили к хозяйке. Один из них протянул ей нечто вроде стеклянного пера с изогнутым металлическим наконечником.

– Придется тебе самому надрезать свою плоть, – сообщила Камилла. – Я бы и сама справилась, однако Печать не даст. Импровизируем.

Саймон не спешил. Он чувствовал западню, коварную ловушку. Достаточно узнав о мире сверхъестественного, юный вампир понимал: клятвы для нежити – не пустые слова, их не нарушишь. Обещание сковывают невидимыми цепями, и возможно, что, подписав клятву кровью, Саймон действительно останется верен Камилле. Навсегда.

– Ну же! – В ее голосе послышалась нотка раздражения. – Не время мешкать.

Сглотнув, Саймон шагнул ей навстречу, еще ближе. Дорогу заступил один из рабов, протянувший ему нож: отвратительный, с игольно-узким клинком. Приняв инструмент, Саймон занес его над запястьем и тут же опустил:

– Знаете, я вообще-то боли боюсь и ножей…

– Режь, – прорычала Камилла.

– Должен быть иной способ.

Полностью выпустив клыки, Камилла поднялась из кресла. Да она в бешенстве!

– Если не прекратишь тратить мое время…

Договорить ей не дал резкий звук. В зале будто разорвали гигантское полотно. В стене напротив образовалась большая мерцающая панель. Удивленная и пораженная, Камилла раскрыла рот. Узнала, что это – как и Саймон.

В банке открылся портал. И через него в помещение ввалилась дюжина Охотников.

– Вот так, – сказала Изабель, небрежным жестом отодвигая аптечку. Они переместились в одну из гостевых комнат Института. В каждом таком помещении имелись нехитрая мебель, маленькая ванная, гардероб, комод и, разумеется, аптечка и даже запасное стило. – Руна Иратце действует хорошо, но синяки исчезнут не сразу. И вот это, – Изабель провела пальцами по ожогам, – до завтра точно не пройдет. Впрочем, отдых поможет заживлению.