— Поэтому я тебя и прятала от Валентина.

— Потому что он превратил твоего первенца в чудовище, а ты не хотела той же судьбы для меня?

Потрясенная, Джослин молча смотрела на дочь.

— Да. Да, но это не все, Клэри...

— Ты похитила у меня память. Забрала настоящую жизнь, происхождение.

— Это не твоя жизнь! Я никогда ее для тебя не хотела...

— Какая разница, чего ты хотела! Главное, кто я есть! Ты забрала то, что тебе не принадлежит!

Лицо Джослин приобрело пепельный оттенок, и на глазах у Клэри выступили слезы. Тяжело было видеть мать такой — когда ей больно, и боль ей причиняла сама Клэри. Однако стоит открыть рот, и с губ сорвется еще больше обвинительных слов, ранящих в самое сердце. Зажав рот ладонью, Клэри бросилась на выход — мимо матери, мимо протянутых рук Саймона. В прихожей она слепо толкнула парадную дверь и чуть не вывалилась на улицу. За спиной кто-то звал ее по имени, но Клэри не оборачивалась — она бежала вперед сломя голову.

Удивительно, как Себастьян в ночь бегства спасался на своих двух, оставив Путника в конюшне Верлаков. Видимо, из страха, что по скакуну его и выследят.

Джейсу приятно было оседлать коня и выехать на нем из города. Если бы Себастьян и правда нуждался в путнике, то ни за что бы не бросил его, к тому же конь принадлежит Верлакам, а не ему лично. И потом, Джейс лошадей любил. В последний раз он ездил верхом лет в десять, однако забытые навыки быстро возвращались.

Пешком от поместья Вэйландов до Аликанте Джейс и Клэри топали полдня, а галопом на Путнике на дорогу ушло всего часа два. Взмыленный, конь поднялся на гребень холма у разрушенного поместья.

Плутающие чары развеялись, когда рухнуло основание дома — осталась груда дымящихся камней. Опаленные по краям сады все еще навевали воспоминания о детстве: голые розовые кусты, увитые стеблями сорной травы, каменные скамейки у пустых прудов и канава, где Джейс и Клэри прятались в роковую для дома ночь. Сквозь кроны деревьев мерцали голубые проблески близлежащего озера.

Джейс ощутил горечь в душе.

Он достал из кармана стило, которое перед уходом «позаимствовал» у Алека (старшому новое достать — раз плюнуть) и пропитанную кровью нитку. Нить, бурая с одного кончика, ровно лежала на ладони. Джейс стиснул кулак — так крепко, что костяшки побелели, — и начертил на тыльной стороне ладони следящую руну. Жжение вызвало скорее привычные воспоминания, нежели боль. Магический знак ушел вглубь кожи, как камень уходит под воду.

Джейс закрыл глаза.

Вместо внутренней стороны век юноша увидел долину. Он стоял на гребне холма и, словно бы взирая на карту, точно определил, где находится. Точно так же Инквизитор обнаружила корабль Валентина посреди Ист-Ривер. Так вот как оно работает! Джейс отчетливо увидел каждую травинку, каждый пожухлый листик на земле, но при этом ничего не слышал. Кругом царила зловещая тишина.

Долина имела форму подковы, посередине которой протекала серебристая лента воды — ручей или речка, — исчезающая потом среди скал в суженном конце впадины. У воды стоял большой серокаменный дом; из квадратного отверстия трубы поднимались облачка белого дыма. В общем, неожиданный пасторальный пейзаж под голубым небом. Внезапно в поле зрения возникла стройная фигура. Себастьян. Теперь, когда не было нужды притворяться, в его походке и осанке сквозила и заносчивость, высокомерие; на губах играла самодовольная ухмылка. Припав на колено у воды, Себастьян плеснул себе в лицо, смочил волосы.

Открыв глаза, Джейс увидел, как Путник довольно щиплет травку. Нефилим спрятал стило и нить в карман и, глянув на руины дома в последний раз, пришпорил коня.

Сидя у холма, Клэри угрюмо пялилась на Аликанте. Следовало признать, вид отсюда открывался отличный: крыши домов, покрытые причудливой резьбой, испещренные рунами флюгеры, шпили Зала Договоров, а вдалеке — нечто, сверкающее, словно кромка серебряника. Может, озеро Лин? Позади чернели развалины крепости; башни сверкали, подобно кристаллам. Клэри даже казалось, что вдоль периметра города видно мерцание барьера, похожее на еле заметную паутинку.

Девушка взглянула на руки, покрытые липким травяным соком и кровью там, где сломался ноготь, когда в последнем порыве гнева девушка вцепилась в дерн. Ярость прошла, и на смену ей пришло ощущение чудовищной пустоты. До того момента, как Джослин переступила порог кухни, Клэри и не подозревала, сколь силен ее гнев. Отпала нужда бояться за жизнь матери, и наружу вылезло то, что хоронилось под тревогой и страхом. Успокоившись, Клэри размышляла, не хотела ли она наказать мать за многолетнюю ложь, ведь иначе потрясение от тайн Итуриэля могло быть не столь мощным. И Джейс не пошел бы на откровенное самоубийство.

— Можно к тебе?

Подпрыгнув от неожиданности, Клэри перекатилась на бок и обернулась. Рядом, спрятав руки в карманы, стоял Саймон. Изабель, должно быть, одолжила ему куртку нефилима. Надо же, вампир в облачении Охотника... может, даже и не первый раз.

— Ты так незаметно подкрался! Фиговый из меня нефилим.

Саймон пожал плечами:

— Ладно тебе. Я крадусь, как пантера.

Клэри невольно улыбнулась и стряхнула грязь с рук:

— Валяй садись. Праздник дураков для всех открыт.

Присев, Саймон посмотрел на город и присвистнул:

— Хороший видок.

— Да, согласна. — Клэри искоса глянула на друга. — Как ты нашел меня?

— Ну, пришлось побродить по городу пару часов. — Саймон криво усмехнулся. — Потом я вспомнил, как после драк в первом классе ты постоянно залазила к нам на крышу и дулась на всех. А моя мама тебя потом снимала.

— И?..

— В дурном настроении ты всегда залазишь куда-нибудь повыше.

Вампир протянул ей аккуратно сложенный плащ, и Клэри накинула его на плечи. Бедный плащик, уже видно, как износился — на локте образовалась дырочка, в которую легко можно просунуть палец.

— Спасибо, Саймон. — Клэри обняла колени и продолжила смотреть на город. Солнце опустилось к самому горизонту, и башни начинали отражать красновато-розовое сияние. — Тебя мама прислала?

Саймон покачал головой:

— Люк. Сказал: к закату тебе, скорее всего, захочется вернуться, потому что началась движуха.

— В смысле?

— Люк дал Конклаву время до захода солнца, чтобы те решили: принимать в Совет нежить или отказаться? Нежить собирается у Северных врат, и если Конклав согласен — они войдут в город. Ну а если откажет...

— Нежить уходит, и Конклав сдается на милость Валентину.

— Ага.

— Конклав согласится. Им некуда деваться. — Клэри еще плотнее обняла колени. — Валентин Идрису не нужен. Захватчику никто не покорится.

— Рад, что твой идеализм не пострадал. — Саймон говорил беззлобно, однако в его словах послышался отголосок речей Джейса.

Клэри, хоть под плащом и было тепло, вздрогнула:

— Саймон. Можно глупый вопрос?

— Спрашивай.

— Ты переспал с Изабель?

Саймон закашлялся, и Клэри обернулась к нему:

— Что с тобой?

— Ничего, — ответил Саймон, не без усилий возвращая себе самообладание. — Ты серьезно спрашиваешь?

— Тебя всю ночь не было.

Промолчав некоторое время, Саймон все же ответил:

— Это, конечно, не твое дело, но я скажу: нет.

— Хотя, — рассудительно заметила Клэри, выдержав паузу, — ты не воспользовался бы ее горем.

Саймон хмыкнул:

— Покажи того, кто сумеет воспользоваться Изабель, и я ему руку пожму. Или смотаюсь подальше.

— Значит, с Изабель вы не встречаетесь?

— Клэри, может, хватит о ней? Давай о твоей маме поговорим? Или о Джейсе? Иззи сказала, он ушел. Представляю, каково тебе.

— Вряд ли.

— Не одну тебя в жизни бросали, — упрекнул подругу Саймон. — Я тут подумал... ты никогда так не злилась. Особенно на маму. Ты вроде скучала по ней.

— Конечно, скучала! — воскликнула Клэри и только сейчас поняла, как, должно быть, со стороны выглядела сцена на кухне. Особенно для матери. Клэри постаралась прогнать эту мысль. — Просто я увлеклась спасением ее от Валентина, а после — поисками лекарства... и ни разу не задумалась, как сильно ненавижу ее за ложь. За то, что она скрыла правду, кто я такая.