— Я всегда считал любовь отупляющим чувством. Думал, она делает нас слабыми, дурными Охотниками. Разрушает суть воина... — Клэри закусила губу, но отвернуться не посмела. — Я думал, быть хорошим воином — значит ни о чем, ни о ком не заботиться. Особенно о себе. Я рисковал, как мог: кидался на демонов очертя голову. Из-за меня, наверное, у Алека развился комплекс неполноценного воина... только потому, что он любит жизнь. — Джейс криво усмехнулся. — Потом я повстречал тебя: примитивную, слабую, необученную. И вдруг мне открылось, как ты любишь маму, Саймона. Ты, не колеблясь, отправилась в ад спасать друга. Нефилим с десятилетним опытом сражений ни за что не вошел бы в отель, где гнездятся вампиры. Тебя любовь не ослабила. Напротив, даровала силы, каких представить трудно. И я понял: на самом деле это я слаб.

— Нет, — пораженно возразила Клэри. — Ты не слаб.

— Теперь, может, и нет. — Джейс подошел к ней совсем близко. — Валентин не поверил, что я убил Джонатана, потому как Джонатан получил обучение лучше, чем я. Он и победил бы — почти победил... но я думал о тебе. Представил, как будто ты стоишь рядом, и мне захотелось жить дальше — больше всего на свете, — лишь бы снова увидеть твое лицо...

Клэри хотела коснуться Джейса, но руки словно онемели. Джейс стоял очень близко, и Клэри видела свое отражение в зрачках его глаз.

— И вот я стою перед тобой, и ты спрашиваешь, хочу ли я тебя по-прежнему, не разлюбил ли... не бросил ли то, что придает мне сил. Прежде я не смел отдаваться другим людям — Лайтвудам, Алеку, Изабель, — не смел дарить себя, но... Клэри, с самого первого момента я принадлежу тебе. Если я по-прежнему нужен.

Какую-то долю секунды Клэри стояла неподвижно, потом вдруг притянула Джейса к себе. Джейс обнял ее в ответ, чуть не оторвав от земли, и поцеловал. Или она поцеловала его? Не важно. По телу как будто пробежал разряд тока; Клэри еще сильнее прижалась к Джейсу, грудью ощутила биение его сердца — единственное, неповторимое — и почувствовала, как от радости кружится голова.

Наконец Джейс отпустил Клэри, и девушка хватила ртом воздух — она почти не дышала все это время. Джейс обхватил ладонями ее лицо, пальцами провел по щекам. В его глаза вернулся свет и с ним — проказливый огонек.

— Ну вот, — сказал Джейс. — Вроде не запретно, но тоже неплохо.

— Бывало и хуже, — рассмеялась Клэри дрожащим смехом.

— Ну, если тебе не хватает запретного, — Джейс еще раз легонько поцеловал ее, — то запрети мне что-нибудь.

— Что, например?

Прижимаясь губами к ее губам, Джейс улыбнулся:

— Например, это.

Через некоторое время они присоединились к остальным на площади, где в предвкушении фейерверка собиралась толпа. Изабель с компанией устроилась на стульях и скамьях у стола в углу. Клэри машинально хотела отстраниться от Джейса и тут же одернула себя: теперь-то можно не прятать чувств, можно открыто держаться за руки. Все хорошо и все правильно! От этой мысли дыхание перехватило.

— А вот и вы! — Изабель вышла к ним танцующей походкой и отдала Клэри бокал розоватого напитка. — Ты обязана попробовать!

Клэри косо взглянула на бокал:

— В крысу не превращусь?

— Не доверяешь? По-моему, в бокале клубничный сок. Вкусный! Джейс? — Она предложила бокал Джейсу.

— Я мужчина. Мужчины розовые напитки не потребляют. Поди же, женщина, и принеси мне бурый.

— Бурый?

— Бурый — цвет мужественности. — Свободной рукой он убрал с лица Изабель выбившуюся прядку волос. — Глянь вон, Алек в буром.

Алек скорбным взглядом окинул свой свитер:

— Он черный. Просто вылинял.

— К твоему свитеру пойдет вот эта бандана, расшитая блестками. Очень оживляет... — Магнус предложил Алеку сверкающий синий платок. — Это я так, без намеков.

— Сопротивляйся, Алек, — подначил друга Саймон, сидевший вместе с Майей на низком парапете. Майя вовсю болтала с Алиной. — Не то будешь, как Оливия Ньютон-Джон в «Ксанаду» [21].

— Есть вещи и похуже, — заметил Магнус.

Спрыгнув на землю, Саймон подошел к Джейсу и Клэри. Какое-то время он смотрел на них, спрятав руки в задние карманы джинсов.

— На вид ты счастлива, — сказал вампир и, глянув на Джейса, добавил: — Смотри, чтоб так было и дальше.

Джейс выгнул бровь:

— Ты не сказал: если я обижу Клэри, ты меня прикончишь.

— Нет, она тебя сама прикончит. Разными видами оружия.

Джейсу мысль понравилась.

— Слушай, — снова заговорил Саймон. — Мне плевать, что я тебе не нравлюсь. Если Клэри счастлива, я против тебя ничего не имею. — Он протянул Джейс руку, и тот, слегка озадаченно пожал ее.

— Не то чтобы ты мне не нравился, — сказал Джейс. — Напротив, нравишься, и потому позволь дать совет.

— Какой? — насторожился Саймон.

— Гляжу, ты успеваешь воспользоваться преимуществами вампиризма. — Джейс кивнул в сторону Изабель и Майи. — Молоток. Девчонкам нравится чувственная нежить. Но на твоем месте музыку я бы забросил. Вампиры-рокеры — этап пройденный. К тому же у тебя не особенно получается.

Саймон вздохнул:

— Все же местами я тебе не нравлюсь.

— Ну-ка, вы двое, хватит, — вмешалась Клэри. — Нельзя всю жизнь стебать друг друга.

— Технически, — возразил Саймон, — мне можно.

Джейс приглушенно хрюкнул. До Клэри не сразу дошло, что он давится смехом. Саймон ухмыльнулся:

— Попалась.

— Ну что ж, — сказала Клэри. — Момент просто замечательный.

Она огляделась в поисках Изабель. Ей должно понравиться, что Саймон и Джейс наконец помирились. Пусть и в своей, особенной манере.

Однако заметила Клэри кое-кого другого.

У самого края зачарованной рощи, на границе света и тени, стояла стройная женщина в платье цвета молодой листвы; длинные алые волосы ее были схвачены золотым обручем.

Королева Благословенного двора. Она смотрела прямо на Клэри и, как только их взгляды пересеклись, поманила девушку пальцем: «Иди ко мне».

Сама или же по магическому зову Дивного народца Клэри, пробормотав извинения, отделилась от группы и пошла, лавируя, к королеве. Подойдя ближе, она заметила: госпожу окружают фрейлины, без которых королева никуда, хоть и желает казаться одинокой.

Властным жестом она остановила девушку:

— Стой, ни шагу ближе.

— Миледи, — вспомнила Клэри обращение, адресованное Джейсом королеве при ее дворе, — вы желали меня видеть?

— Хочу просить тебя об одолжении, — сразу, без обиняков, начала королева. — В долгу, разумеется, не останусь.

— Об одолжении? Меня? Но я вам даже... не нравлюсь.

Королева задумчиво поднесла длинный, изящный палец к губам:

— Дивный народец, в отличие от людей, не занимает себя такими вещами, как просто неприязнь. Любовью — да... и ненавистью. Это полезные эмоции, однако неприязнь... — Она элегантно пожала плечами. — Совет все еще не решил, кого избрать представителем моей расы. Люциан Грэймарк тебе как отец и прислушивается к твоим словам. Не предложишь ли через него кандидатуру рыцаря Мелиорна?

Клэри вспомнила, как в Зале Договоров Мелиорн заявил: дескать, не выйдет на битву, пока сражаться не выйдут Дети ночи.

— Вряд ли он придется по душе Люку.

— Ну вот опять, ты говоришь о неприязни.

— При Благословенном дворе вы называли нас с Джейсом братом и сестрой, хотя знали, что на деле это не так. Ведь знали же?

Королева улыбнулась:

— В твоих жилах течет та же кровь — кровь ангела. Все, кто принял кровь ангела, в душе братья и сестры.

Клэри вздрогнула:

— Почему вы сразу не открыли нам правду? Могли — и не открыли.

— По-своему, я сказала правду. Мы все так поступаем, разве нет? Ты не задумывалась, какую неправду таила твоя мать? Что и почему она скрывала? Все ли о себе ты знаешь?

Клэри задумалась. Вспомнилось адресованное Джейсу предсказание мадам Доротеи: «Ты влюбишься не в того человека». Вроде бы гадалка имела в виду беды от влюбленности в Клэри, однако в прошлом девушки и правда чересчур много белых пятен. Даже сейчас она не может вспомнить кое-что. Какие-то события, вещи... Клэри предпочла просто не думать о них, словно их никогда и не было... и все же. Клэри невольно сжала кулаки. Слова королевы действовали исподволь, но наверняка. Есть ли на земле хоть кто-то, кто доподлинно ведает о себе, о своем прошлом? О том, какие тайны лучше оставить в покое?