И тут пришло озарение.

Щелчком пальцев Лаэраль превратила сажу на коже сестры в крошку алмазов, рубинов, изумрудов и сапфиров. Её руки всё ещё были на голове Куилью, и Лаэраль наблюдала за листом, ожидая…

Листок колыхнулся. Время возобновило свой ход. Лаэраль сотворила заклинание.

Листок опустился на землю, и демонская скверна испарилась со злобным воем. Куилью оставалась неподвижной, пыль драгоценных камней сверкала в её волосах, искрясь в лунном свете. Она осталась застывшей во времени.

Лаэраль с трудом узнавала Куилью в стоящей перед ней.

— О, сестра, — задохнулась она. — Что же ты сделала?

Ей не надо было спрашивать, почему Куилью сделала это. Она знала ответ. Куилью любила дроу всем сердцем. Она стремилась спасти их каждой мыслью, словом и делом. И это едва не привело её к падению.

Почти.

Лаэраль, однако, выиграла немного времени для её сестры. Даже если Лаэраль и не знала, как помочь Куилью, был тот, кто сможет это сделать. Тот, чьи знания о демонах и охоте на них неоспоримо превышала знания Лаэраль. Рыцарь Тёмной Песни Каватина. Лаэраль спрячет Куилью в надёжном месте, а затем приведёт Каватину.

Лаэраль прикоснулась к сестре и произнесла заклинание, но что-то помешало им телепортироваться. Было такое впечатление, что Куилью была как магнит, двигаясь в противоположном направлении от того, куда хотела направиться Лаэраль. Избранная Мистры обхватила сестру, и попытался сдвинуть с места, но ноги Куилью не сдвинулись с каменного блока.

Вдруг, Лаэраль вспомнила своё видение и связывающие заклинание того волшебника. Те путы, должно быть, сковали Куилью, когда скверна проникла в неё. Лаэраль знала мощное заклинание отречения, которое сможет разрушить магические путы, но оно же развеет и заклинание, удерживающее Куилью вне времени.

Лаэраль отчаянно искала выход. Она знала, что связь можно отменить не заклинанием, а повторением фразы, движения, или чем-то похожим. Связь требовала чётко установленных условий сотворившего это заклинание волшебника. Лаэраль старательно восстановила видение в памяти, но это не дало подсказок. Она могла найти решение, но это требовало долгих размышлений и экспериментов.

Она уставилась на застывшую сестру. Время, конечно, это то, чего у Куилью предостаточно.

К сожалению, кто-то мог пройти мимо и сотворить заклинание, которое развеял бы оцепенение.

Лаэраль расправила плечи. Если нельзя доставить Куилью к Каватине, то пусть рыцарь придёт к её сестре. А это означало оставить Куилью. В тоже время она должна была гарантировать безопасность сестры. Лаэраль повесила ожерелье на шею высшей жрицы, чтобы враги не смогли обнаружить её с помощь магических уловок, а затем замаскировала Куилью заклятием.

— Я скоро вернусь, сестра, — сказала Лаэраль, поглаживая её замороженные волосы, хотя и знала, что Куилью не может ни слышать, ни чувствовать. — Я вернусь с Каватиной. Она знает что делать.

Дав обещание, Лаэраль исчезла.

Сумерки сгущались. Луна двигалась по небу. Тени удлинились.

Появилась паутина толщиной с волос.

Паук спустился с ветки, приземлившись на покрытые драгоценной пылью белы пряди. Он сполз вниз по эбеновой щеке к раскрытым губам.

И начал плести свою сеть.

К'арлинд шёл по мощёной камнями улице, игнорируя чужие взгляды. Посетители таверны прервали свои разговоры и открыли рты, музыкант, похожий на гнома, крутящий ручку шарманки прервался на середине песни, и эльфы, с бледной кожей, проходящие мимо косо смотрели на него, держа руки на эфесах мечей. Встревоженные голоса шептали за его спиной, а слово «дроу» сопровождалось тихими злословиями.

Воздух был неприятно горяч, а солнце нещадно слепило. Здания по обеим сторонам улицы — высокие, белые как известь или красные с выщербленным камнем, были гладкими и квадратными, в отличие от фигурных сталагмитов и колонн Шшамата. То тут, то там места с долгожданной тенью прятались под ветвями огромных дубов, чьи сплетения ветвей держали на себе дома поверхностных эльфов. И эти участки были ничем, по сравнению с прохладной тьмой Подземья. Глаза К'арлинда скользили по похожим на норы среди корней деревьев домам гномов, и тяжёлым аркам, ведущим в подземные залы дварфов — эти расы реагировали на появление дроу на улицах Силвермуна ничуть не менее ярко.

Скорее всего, К'арлинд бы с лёгкостью телепортировался к нужному месту в Силвермуне, но он хотел придерживаться правил города, который избрал для себя Флиндерспельд. Город казалось, населяла смесь из людей, поверхностных эльфов и дварфов, приправленная появляющимися местами гномами и хафлингами. Все они казались враждебными, не смотря на серебряную звезду, нанесённую на обратную сторону ладони К'арлинда магией стражников, что обеспечивало его свободное перемещение по городу.

Меларн прошёл белую мраморную башню со «стёклами» изготовленными из тончайшего нефрита цвета неба. Клирики в синих одеждах и головных уборах, большинство которых были эльфами и людьми, держали палочки, посохи и другие магические безделушки и стояли у больших парадных дверей при входе в башню. Это был храм Мистры, одной из богинь, которой поклонялась Куилью. К'арлинд спрашивал себя, молилась ли когда-нибудь здесь высшая жрица? Он кивнул клирикам, когда прошёл мимо, заметив, как изогнулись их брови, и почувствовал покалывание от множества заклинаний прорицания нахлынувших на него. Он слегка поднял свою руку, привлекая внимание к символу.

Силвермун был домом как минимум дюжины магических колледжей — Мир Наверху был почти такой же как и Шшамат. Школы, изучающие заклинания, магию, песни бардов привлекали посетителей со всего Фаэруна. К'арлинд, возможно, обосновался бы здесь, если бы не яркий солнечный свет и косые взгляды горожан.

Меларн покачал головой, отметив, каким путём пошли его мысли.

Поверхность была нашим домом, — прошептали предки из кииры, голос сменился на мужской. — И согласно воле Эйлистри, так будет снова.

Шшамат — мой дом, — твёрдо ответил им К'арлинд.

Предки не ответили.

Мост из застывшего лунного света был перекинут через реку. Пока он проходил по нему, Меларн мельком взглянул на людей в лодках, проплывающих под ним. Но жители Силвермуна шли по почти невидимому мосту столь уверенно в обоих направлениях, как житель Чед-Насада прогуливался по нитям окаменевшей паутины.

К'арлинд дошёл до рынка. Его сопровождал шумный гвалт киосков, цокот тяговых зверей и крики продавцов пищи. Запахи наполнили его ноздри: жареное мясо, наземные специи, зрелые фрукты, курящийся ладан, свежая вываренная кожа и краска для ткани. Странно, но запах экскрементов отсутствовал, и камни площади были чисты. Хотя и несколько бедно одетых существ различных рас носились туда-сюда, сложно было предположить, кому они принадлежали — никто не погонял их плетью или палками. И при этом не было видно калек и скованных цепями рабов, что совершенно разительно отличалось от города, из которого он поднялся.

Его расспросы подтвердили то, что Флиндерспельд работал в Силвермуне как продавец драгоценных камней. Официально, К'арлинд прибыл сюда, чтобы купить чардалин, редкий чёрный драгоценный камень, способный поглощать заклинания. Маги Силвермуна усовершенствовали его, используя для вложения в него заклинания, чтобы потом высвободить его, просто разбив камень. Флиндерспельд, несомненно, даст ему их.

Тонкая арка отмечала место, к которому стремился К'арлинд. Лестница вела вниз к пещере, в которой расположились торговые повозки свирфниблинов. Меларн не видел глубинных гномов во время его прогулки по городу. Оказалось, они устроились под ним.

Он шагнул вниз по лестнице в прохладную, влажную темноту. К тому времени как он прошёл несколько первых ступеней, его инфразрение дало о себе знать.

Гробовая тишина, которая повисла в главной пещере, когда он вошёл в неё, была ещё хуже, чем реакция на его внешность на улицах поверхности. Свирфниблины караванщики, распаковывающие седельные сумки своих ящеров, смотрели на него с неприкрытой враждебностью. Многие, Меларн знал это, были из Блинденстоуна — города, который разгромили и разграбили дроу Мензоберранзана. К'арлинд шёл осторожно, ожидая щелчка ручного арбалета или шёпота произносимого заклинание.