Опасность исходила откуда-то со стороны позиций для стрельбы. Повернувшись, я невольно зажмурился от бьющих в глаза прожекторов, и прикрыл глаза ладонью А в следующее мгновенье чувство опасности стало невыносимым, и я инстинктивно влил энергию в кристалл, ставя перед собой щит.

Черная тока резко приблизилась и замерла в нескольких сантиметрах у моего лица, затем вторая, третья, и только потом я услышал сдавленные хлопки. Зная, что щит долго не продержится я вновь влил энергию в камень и рухнул на землю, отползая в небольшой овражек. В то же мгновение прожекторы вырубились, над полигоном взвыла тревожная сирена и я заметил, как засуетились, бегая люди.

— Всем лечь! Руки за голову! Всем я сказал! — бесновался инструктор, мечась по стрелковому рубежу. Что ж, зато теперь мне самому бегать искать гранаты не придется, он меня просто не пустит — своя шкура дороже, а то, что с инструктора ее после сегодняшнего снимут, я не сомневался.

Жаль только стрелка не заметил. И ведь это точно не один из наших — я хорошо успел рассмотреть пулю, остроконечная, длинная, больше фаланги пальца. Нам таких на стрельбище просто не дают. Даже не автоматная, а скорее для крупнокалиберной «противоматериальной» винтовки.

— Живой? — подскочив ко мне обеспокоенно спросил инструктор. Он прикрывался щитом, но мотал им из стороны в сторону, не зная с какой стороны ожидать нападения.

— Да, спасибо — все в порядке. — ответил я, отряхиваясь и держа третий глаз активным. — Стреляли вон оттуда, чуть в стороне от наших корпусов. А пули вот — в канавке. Тоже необычные.

— Пули? Ого, ты их получается поймать успел? — удивленно проговорил инструктор, подняв с земли конусы. — Это же чертова дюжина. Против щитов! Как ты… хотя не важно. Идем, я должен отвести тебя в безопасное место. На сегодня стрельбы окончены. Для всех. Собирайтесь и по домам!

Административный корпус, кабинет временно исполняющего обязанности директора училища.

— Сколько проблем с ним. — проговорил устало Роман, откинувшись в мягком кресле. Почти месяц он жил на две работы, держась только на кофе и стимуляторах. Пару дней назад — отрубился прямо на совещании, и чтобы такого не допустить впредь, искал себе замену, но пока — безуспешно.

— Тринадцатимиллиметровый длинноствольный патрон — щитобой. Предназначен для уничтожения младшего командного состава, тяжело бронированных доспехов и легкой шагающей бронетехники. — прочитал Роман выдержку из отчета. — И как же нашему подопечному удалось остановить три пули подряд? Есть идеи?

— Есть теория. — завозившись на стуле ответила Мария. — Я уже две недели учу его применять резонанс, и у него с каждым днем получается все лучше, однако не без странностей.

— Короче. — попросил Роман, массируя виски.

— Он использовал пресс, вместо щита. У них разная структура. — ответила Мария.

— В курсе. — кивнул граф, строго посмотрев на преподавательницу. — Но ты же сама знаешь — пресс невозможно держать включенным. А допустить что он совершенно случайно активировал конструкт, вложил в него достаточно сил чтобы он выдержал три попадания щитобоями, и все это — в нужном направлении — это уже перебор, не считаешь?

— Или так, или мы просто слишком мало знаем. — тихо произнесла Мария, и в этот раз спорить с ней Роман не стал.

Через неделю стрельбы возобновились, но то с какой тщательностью была проделана подготовка о многом говорило. Вокруг всей территории училища вырос трехметровый забор, а единственный покрытый лесом холмик, километрах в полутора от стрельбища, просто срыли. Не знаю даже, чем было вызвано такое усердие. Может, конечно, с покушением на меня любимого, а может с тем, что внезапно на территорию училища начали перебираться военный со всей империи.

В начале это было неочевидно. Ну появляются какие-то левые взрослые в военной форме — ну дела у них в администрации. Но когда в парке перед корпусами вначале разбили палаточный лагерь, а потом начали возводить из металлоконструкций и пенобетона новые дома — стало понятно, что грядут изменения. И они не заставили себя долго ждать.

Строганов вернулся к нам ровно на два дня, выстраивая новую вертикаль муштры, а после инструкторы начали меняться словно в калейдоскопе. И ведь умудрялись не ломать программу тренировок, а разнообразить ее все время делая интересней и чуть тяжелее. Для меня — не чуть, ведь с начала февраля «в поле» мы занимались исключительно в резонансных доспехах.

И если большинство моих одногруппников было способно пробежать по крайней мере пару километров, пока не кончится запас энергии или пока они не собьют концентрацию, то я бежал в этом металлическом гробу с самого начала, таща на себе больше пятидесяти килограмм стали.

Тяжело? Да пипец как! Я аж третий лепесток земли открыл и не заметив подошел к раскрытию четвертого, а моя норма потребления выросла с трех до пяти тысяч калорий в день. Я жрал как не в себя, набирая лишь мышечную массу и при этом не сильно раздаваясь в плечах. Зато тело постепенно становилось на ощупь таким как нужно — деревянным и при этом очень гибким.

А, ну и еще я уделал инструктора по рукопашному бою. Он решил нам что-то объяснить, давя авторитетом, а я был в запаре, после пятикилометрового марш-броска в полной выкладке, так что с места в карьер пробил его блок отрубив половину меридианов и отправив в глубокий нокаут. Понятно, что вышло это из-за того, что меня в очередной раз недооценили, а я просто забыл сдержаться, но эффект возымело потрясающий.

Мне выделили индивидуального инструктора. Мужчину, лет сорока, фигурой больше похожего на Колобка. Или на Илью Муромца со знаменитой картины. Толстый, поперек себя шире, с окладистой бородой и вечной, будто приклеенной улыбкой. С длинными ручищами, обвитыми мускулами. Но при этом быстрого, в чем мне пришлось убедиться во время первого же занятия.

— С чего тебя так не любят, малец? — удивленно рассматривая меня пробасил новый инструктор по рукопашке.

— Прошлый наставник быстро кончился. — пожав плечами ответил я. — Моя вина, хотя получилось так во многом случайно.

— Ясно, и тебя решили сломать. — задумчиво хмыкнул «Илюша». — Ну, значит судьба у тебя такая. Мне приказано тебя тренировать и проучить, так что извиняй, сдерживаться не буду. Кстати, ты в курсе, что у тебя глаза светятся?

— Да, это… — договорить я не успел, тренер рванул вперед, и только постоянно удерживаемый в активном состоянии третий глаз позволил мне увернуться. И ведь не из-за того, что я увидел движение противника, скорость течения энергии в его меридианах была такой что я лишь уловил импульс. Просто обострившееся чувство опасности внезапно заорало о том, что надо бежать.

— Хм, уклонился? — удивленно посмотрел на пустую ладонь колобок, пара сантиметров — и между пальцами была бы зажата моя голова. — Это будет интереснее чем я ожидал! Восточный ветер — Пой!

Как можно двигаться с такой скоростью? Я едва успевал отпрыгивать от ударов. Ставить блок, при такой массе противника и молниеносном передвижении — чистой воды самоубийство. Так еще и ветер, настоящий ураган, поднявшийся на крохотной тренировочной площадке в закрытом корпусе.

Контратаковать? Когда я даже не вижу атак противника? Как?! Увернуться, уйти вниз, и оттолкнувшись перекатиться за спину врага. А это именно враг, тренировкой тут и не пахнет, он меня реально прикончить пытается! Перекат, прыжок назад, какого черта, у него перед кулаками что, воздушные когти появились? Что за бред?!

— Хватит бегать, котеночек! Развлеки меня еще! — кричал противник, все ускоряясь. Его когти рвали воздух, а когда он загнал меня в угол и пришлось уходить, прыгнув чуть ли не к потолку, на стене остались три глубоких, сантиметров по пятнадцать, длинных пореза.

— Ты должен учиться драться, а не бегать! — гневно крикнул он, глядя на меня снизу вверх. Я же, уцепившись пальцами в одну из балок под потолком зала, подтянулся и сел свесив ноги. — Спускайся!