В этот момент он, как никогда, напоминал стремительно растущую на горизонте грозовую тучу. И никак не мог отвести от меня взгляда. Больше всего я ненавидела ту боль, которую ощущала в нем.

— Господи, как бы я хотел, чтобы нога ваша не ступала в этот дом!

Я не боялась. Совсем не боялась. То чувство, что я испытывала к нему со дня нашей первой встречи в парке, когда он играл с Джорджем, а потом подсмеивался надо мной, я заставила себя считать чем-то вроде ужаса перед мужчинами, который незаметно разрушал мое существование. И теперь я это сознавала. Но как принять это и смириться с подобным открытием? Я ведь даже не могла заставить себя до конца поверить!

— Вы хотели меня?

Я понимала, что он имеет в виду, нет, твердо знала и смаковала каждое его слово и нетерпеливо ждала ответа.

— Вы так удивлены? Неужели настолько слепы, что не знаете себе цену? О да, я хотел вас с той минуты, как увидел в Гайд-парке. Выражение вашего лица, возмущение, ярость оттого, что собака предала вас! Тогда я понял, что вы та единственная, кто предназначен мне Богом. Давно уже я так не смеялся. Не испытывал такой искренней, чистой радости, как в тот день! Но я мечтал о большем. Хотел вас. А вы… вы не желали иметь со мной ничего общего. Впервые в жизни я из кожи вон лез, чтобы завоевать женщину. И ничего, ничего не выходило. Вы оставались холодны как лед. Отказались даже назвать свое имя. Полнейший крах. Совершенный провал. И как ни тяжело мне было, пришлось отступить. Я вернулся в Девбридж-Мэнор, собираясь вновь ринуться в бой, как только вы снимете траур. — Он разразился скрипучим, издевательским смехом. Так смеются только над собой. — Ничего не скажешь, роковое решение. Но откуда мне было знать?

Я встала и оказалась лицом к лицу с Джоном. У меня было такое ощущение, словно я стою в глубоком провале, вокруг черная земля, над головой тяжелое, низкое, серое небо и ноги все глубже уходят вниз. Слезы обожгли мне веки и медленно покатились по щекам.

Я как во сне наблюдала, как он снимает перчатку и кончиком пальца вытирает прозрачные капли.

— У нас было так мало общего, — продолжал он, приложив ладонь к моей щеке, — да иначе и быть не могло. Наверное, мне не стоило все это говорить. Как-то само слетело с языка, помимо воли, прежде чем я успел хорошенько все обдумать. Но теперь все это не важно, Энди. Я не уеду, пока не выясню, что здесь происходит. Не допущу, чтобы с вами что-то случилось. И скорее дам вырвать себе сердце, чем позволю кому-то причинить зло вам. Когда вы упали с Малютки Бесс, я едва не умер от страха. Вы хоть понимаете, о чем идет речь?

Его ладонь оказалась очень теплой. Боль во мне все не унималась.

— Да, — кивнула я, — понимаю.

Впервые в жизни я по собственной воле подняла руку и легонько коснулась лица чужого мужчины. В кончики пальцев будто перетекали его энергия, страсть, жизненная сила. Мне хотелось плакать от собственной глупости, от сознания непоправимой ошибки, от того, что я разрушила свою жизнь. Но какая теперь разница? Что сделано, то сделано, и ничего не изменить. Я отступила.

— Что, по-вашему, нам следует предпринять?

Джон отвел взгляд. Он был напряжен, как тетива лука. Признаюсь, я испытывала то же самое.

— Бал послезавтра. Гости начнут приезжать с завтрашнего утра. Нет никакой возможности отменить бал сейчас. Дядя Лоренс подумывал над этим, пока вы отдыхали в своей комнате, но, зная, что гости уже в пути, а многие выехали из Лондона, сказал, что ничего не изменишь. Нет, бал состоится, а некоторые приглашенные останутся здесь дня на четыре, прежде чем отправятся на другие рождественские вечеринки. Что делать? Придется быть начеку. Только прошу вас, не следует уединяться, чтобы спокойно подумать. В следующий раз вам это так легко не сойдет.

— Но что же делать?

Он улыбнулся, прежде чем слегка сжать мою шею. Потом опустил голову и коснулся моих губ своими. Я не шевельнулась, не отстранилась. Просто стояла на месте, дожидаясь, пока меня затопит волна страха. И действительно, меня захлестнуло волной, только совершенно другого чувства. Я не знала, как постудить. То есть знала, конечно: обнять его, прижаться и никогда не отпускать. Но разумеется, все это блажь.

Я обещала быть верной мужу.

Медленно, боясь расплескать переполнявшую меня боль, которую он, конечно, видел не хуже меня, я отступила.

— Вместе мы одолеем зло, — пообещал он. — Пойдем, пора вернуться. Я держалась рядом.

— Интересно бы послушать рассказы лорда Уэверли о призраках.

— Да, особенно если речь не зайдет о беспокойных духах, населяющих Девбридж-Мэнор.

Я не согласилась, поскольку хотела изучить все хроники древнего дома.

Домашние собрались в гостиной. Джордж сидел рядом с Джудит, преспокойно положив морду на лапы. Лорд Уэверли, как оказалось, еще не закончил повествования. Он поднял глаза и поманил нас к себе.

— Вы снова прекрасно выглядите, миледи, — объявил он. — Послушайте странную повесть о лэрде, жившем неподалеку от Форт-Уильямса. Он заживо замуровал жену в стене спальни.

Джудит затрепетала. Да и кто бы на ее месте не вздрогнул? Но я улыбнулась и позволила Джону подвести меня к стулу.

— Пожалуйста, сэр, поведайте нам: настигло ли злодея справедливое возмездие?

— Хуже истории не придумаешь. Жена не умерла. Один из людей лэрда обнаружил ее и преданно ухаживал, пока бедняжка не оправилась. Я подозреваю, что эти двое с самого начала были любовниками и именно поэтому лэрду вздумалось ее казнить. Но так или иначе, парочка придумала великолепный план. Жена стала преследовать лэрда в облике привидения. Не знаю, какие именно шутки они над ним сыграли, но бедняга под конец обезумел и бросился с обрыва в озеро Лох-Несс, а многие утверждают, что его поглотило живущее там чудовище.

Джудит ахнула. Мисс Джилбенк погладила ее по плечу, но тут же зааплодировала.

— Поделом этому негодяю! — констатировала она.

— Подобные истории должны исправлять нравы, — заметила мисс Крислок, немного подумав. — Хотя от них волосы дыбом встают. А вы что думаете по этому поводу, Лоренс?

Мой муж поднялся и скрестил руки на груди.

— Дражайшая мисс Крислок, любая жена, изменившая мужу, заслуживает подобной казни.