Люся всю жизнь боролась со стереотипами как могла, но сегодня она — увы! — выглядела как типичная библиотекарша. Кому объяснишь, что вчера были «Отчаянные домохозяйки», пять серий подряд, что она проспала, что эта блузка оказалась единственной чистой в доме, что юбку эту она надела спросонья, что правая линза куда-то запропастилась, и поэтому пришлось нацепить эти страшные очки? Кому и, самое главное, зачем?

Библиотека закрывалась. Надо было пересчитывать и прятать в сейф наличность. В коробке из-под шоколада расположились кучки монет и купюр — слева за ксерокс, интернет и распечатку, справа задолжники и платный абонемент. По идее, деньгами нужно было заняться только после того, как закроешь библиотеку, но читателей уже не было, а до закрытия было еще полчаса, — так что появлялась возможность уйти чуть пораньше, чем обычно.

Троха и Колян сидели с ногами на деревянной скамейке в скверике неподалеку от библиотеки — через голые ветки деревьев была видна вывеска. Обоим было по семнадцать лет, оба учились в колледже (бывшем ПТУ) на мастеров-обходчиков, оба ждали повестки в армию — Колян говорил, что если попадешь в Чечню, можно реально подняться — и оба промышляли мелким воровством и гоп-стопом. Самым удачным их делом на данный момент считался вынос факса и чайника из какого-то офиса во время обеденного перерыва. Факс они загнали в ломбард знакомому скупарю, а чайник Колян преподнёс своей матери на день рождения, завернув его предварительно в подарочную бумагу. Они ждали холодов, чтоб начать сшибать с одиноких прохожих меховые шапки, скупарь уже назначил им таксу — по косарю за садык, а за особо здравые — по полтора.

Колян был сильный и умный, а Троха наглый и везучий. Когда Троха был младше, он мог пролезть в форточку, что неоднократно и проделывал, пока в один прекрасный день не застрял в одной. Вспоминать об этом он не любил, а Колян, наоборот, не упускал случая поддеть. И меры не знал, что обидно.

— Никто никогда не работает библиотеки, — говорил Колян. — А почему нет? Автозаправки, киоски, магазины бухловые — да все уже запарились просто их грабить.

— Они же там не ожидают, что их будут работать, — сказал Троха. — Да там и очкарики одни, ботаники, щеглы, ём.

— Библиотекарше пофигу, там и денег не так уж много, — сказал Колян. — Оно ей вообще не надо.

— А там есть вообще деньги-то? — спросил Троха.

— Ну смотри, — Колян, похоже, ждал этого вопроса. — Ксерокс там есть? Есть. Два рубля за страничку. Чё там за день набегает в центральной библиотеке города? Вот. Интернет там есть? Всяко. Тридцать рублей час. Ну и всякие штрафы там и такая же канитель. За день минимум пятихатка. А она вечером одна совсем. Я вчера видел.

— Пошли, — Троха спрыгнул со скамейки. Он не любил откладывать: фарт, говорил, уйти может.

Застонала пружина входной двери. Люся подняла голову — и ей сразу стало нехорошо. Две сутулые фигуры, одна повыше и пошире, другая пониже. По лицам — подростки, по ухваткам — шакалы. Большой огляделся воровато и запер дверь изнутри шваброй, маленький приблизился к ней.

Вот как это бывает, оказывается.

— Ну чё-каво, тётя, клади деньги на стол, сиди тихо, не обидим, — быстро и внятно заговорил Троха. — Будешь орать, порежем, ясно-понятно? Давай, давай, давай резче, резче! Ну чё тормозим? Пацанов давно нормальных не видала?

Троха нагнулся, протянул руку и почти было уже цопнул коробочку, но тут Люся схватила её, отпрянула подальше и побежала в зал абонемента. В ней сейчас было как бы две Люси: одна до смерти перепуганная и готовая сделать все, прикажи только погромче, и вторая, холодно и спокойно наблюдавшая за всем со стороны.

Они тоже трусят, сказала спокойная Люся. Так, сейчас направо и в хранилище.

Ыв-ва-ва-ы-ы-в-ваыыыы, в ужасе подвывала первая.

В каморке окно, помнишь? Сегодня Павел Маркович снял решетку, можно открыть и сбежать. Свет, свет выключи!

— Валим, — крикнул Колян, вырывая из дверной ручки швабру. Троха повернулся к нему, его лицо горело злобой.

— Да она же тут одна, мля! Тут ни кнопок, ни камер, и телефон один, вот он! — и Троха резким рывком выдернул провод. — Щас найдем, всечём ей пару раз, бабки заберём, да и пойдём.

— Валим, говорю, — сказал Колян нервно.

— Вали сам, я её найду, суку, — сказал Троха. — Там у неё косарь в коробке, минимум. Делов на пару минут, ём.

Колян секунду смотрел на него, затем молча воткнул швабру обратно.

В зале абонемента было темно. Колян остановился и начал шарить рукой по стене.

— Да брось, так найдем, — Троха обошёл его и устремился вперед между полками, — вон туда, по ходу, там дверь.

Колян пошел за ним. Ему здесь отчетливо не нравилось. Зал, заставленный стеллажами с книгами, сильно напоминали лабиринт. Было темно, света из двери не хватало, окна были зашторены.

— Ты че, очканул, что ли? — Троха выглянул из-за полки. — Вон дверь, пошли.

В углу зала между двумя весьма советского вида креслами действительно была дверь, светлая, лёгкая, с надписью «Хран.». И она была приоткрыта. Колян посмотрел по сторонам — других дверей видно не было.

Троха пошёл первым, Колян за ним.

В «Хране» были все те же ряды стеллажей с книгами, уходящие вглубь, зато было светло. Колян не успел понять, откуда идет свет — он почувствовал, как дёрнулся Троха, что-то увидев.

То есть кого-то увидев.

Между двумя полками стоял крепкий босой мужик в белой ночнушке, перепоясанный толстенной веревкой. Волосы и борода у него были светлые и кудрявились. Мужик, поигрывая посохом, задумчиво смотрел на Коляна с Трохой.

— Шалим, значит, — голос у мужика был гулкий и басовитый.

Троха смотрел на мужика завороженно. Колян глянул на него мельком и покрепче сжал в кармане выкидуху. Если мужик один, то уработать его можно, но надо ли оно им?

— Да не, всё нормально, — сказал он.

— Шалим, — утвердительно повторил мужик. И неожиданно поманил толстым пальцем Троху:

— Подь-ка сюды.

Троха уже почти было шагнул, но Колян схватил его за куртку.

— Иди сюда сам, ём, — Троха опомнился, разозлился.

Мужик насупился. У Коляна возникла какая-то смутная мысль. И тут же исчезла. Троха, не спуская глаз с бородача, сказал Коляну:

— Валим отсюда.

Колян протянул руку назад, туда, где секунду назад была дверная ручка.

Ручки не было.

Мужик подмигнул ему. Мрачно так, со значением.

Колян в панике обернулся.

И уперся носом в побеленную стену.

Троха уже держал свою выкидуху перед собой, резко, чтобы было не видно, что рука у него дрожит, водя им из стороны в сторону; левую руку он поднял к затылку, как фехтовальщик.

— Чё, а! Чё ты, а! — Троха выплёвывал слова полушёпотом, полукриком.

Мужик укоризненно покачал головой, вздохнул и ушел за полку.

Троха постоял секунду, затем посмотрел на Коляна. Затем они заглянули в проходы между соседними полками. Никого не было.

— Чё за канитель, — Троха нервно захихикал, закашлялся. — Дверь-то где.

Колян пощупал руками стену.

Двери не было.

Толкнул плечом.

Стена не подалась. Похоже, это была даже несущая стена.

Колян зашагал вдоль стены, всматриваясь между полками. Троха пошел за ним, спрятав выкидуху.

— Во! — Трохе и правда показалось, что в конце очередного прохода между стеллажами светлеет что-то прямоугольное. Колян поспешил за ним.

Через пять шагов они поняли, что это вовсе не дверь. Проход заканчивался лестницей и похоже было, что…

— Мраморная, — сказал Троха.

Ступеньки у лестницы были широкие и низкие, из белого жилистого камня, и обрывались на высоте примерно метров двух с половиной. Троха с озадаченным видом присел и провел по нижней ступеньке ладонью, а Колян глянул на верхнюю ступеньку и едва не закричал от ужаса.