Он оглядел битком набитый зал. Ронни не знал точно, кто в настоящее время ходит в любовниках Жюльенны. Конечно, спроси он об этом прямо, она не стала бы скрывать, но угадывание взаимных пассий стало для них элементом давнишней игры. И спрашивать об этом напрямик считалось дурным тоном. Взгляд Ронни переходил с одной группы людей на другую. Кто бы это ни был, он наверняка сегодня окажется здесь. И, увидев его рядом с Жюли, Ронни непременно обо всем догадается.

– Как жаль, что Элизабет и Адам не пришли, – сказал Алистер, корректно ведя Элен в танце. – Адам любит, когда вокруг много нарядных людей и звучит музыка.

Заметив в толпе Рифа Эллиота, Элен только сказала:

– Не думаю, дорогой, что Элизабет понравился бы нынешний бал. Кстати, ты заметил, кто это вон там? И что за дама рядом с ним?

Алистер покорно обернулся в указанном направлении, и его брови полезли на лоб.

– Боже, он привел с собой Мелиссу!

В платье из зеленой тафты с рукавами фонариком Элен выглядела великолепно. При каждом шаге ее юбка грациозно колыхалась.

Элен сказала:

– Разумеется, а кого же еще! Она пока еще его жена. Что бы ни заставило ее отсиживаться на Новой территории, она, должно быть, соскучилась там. Ей всегда нравилось блистать в обществе!

– Да, но... – Алистер, не найдя слов, пожал плечами. – Они ведь собираются разводиться, не так ли? Или, может быть, уже передумали?

– Во всяком случае, мне пока ничего не известно, – ответила Элен, скользя в вальсе мимо четы Эллиотов, беседовавших с генерал-майором Грассетом, командующим британскими вооруженными силами в Китае.

В этот момент Риф встретился взглядом с Элен, и его брови вопросительно приподнялись. Она поняла его немой вопрос. Рифа интересовало, почему нет Элизабет. Элен едва заметно пожала плечами: кто ее знает... Рано или поздно ему и так все станет известно, но только не от нее.

– Риф Эллиот может быть счастлив не только с Элизабет, – сказала она Алистеру, когда течение танца унесло их подальше. – Но вот Адам Гарланд наверняка не будет счастлив с другой женщиной.

– На чьей же стороне твои симпатии? – спросил Алистер, втайне уверенный, что впервые в жизни, вальсируя с Элен, он всецело наслаждается танцем. – На стороне Адама?

Она посмотрела на него с такой теплотой, что он даже смутился.

– Конечно, я симпатизирую Адаму. Он один из самых привлекательных людей, с которыми мне доводилось встречаться.

– Мелисса Эллиот выглядит не хуже, чем год назад, – сказал Ронни Жюльенне, когда танец подошел к концу. – Только очень похудела.

– Глупый, – сказала Жюльенна, – женщина не может очень похудеть. – Она оценивающе взглянула на Мелиссу.

Прежде Мелисса изысканно одевалась, скорее на французский, чем на английский манер. Голубое шелковое платье подчеркивало цвет ее глаз. Рукава были довольно длинными, а декольте не слишком откровенным, но вырез на спине доходил до талии, кончаясь цветком гардении.

– Она и сейчас очень хорошенькая, правда? – прошептала Жюльенна, когда они с Ронни направились к Мелиссе. Ее волосы золотистого оттенка, тщательно причесанные, были уложены волнами и закрывали уши, хотя были видны жемчужные серьги.

Да, Мелисса выглядела роскошно, но у Ронни не было никакого желания установить с ней более тесный контакт. Женщины вроде Мелиссы Эллиот приносят одни хлопоты и огорчения, причем чем больше для них делаешь, тем больше неприятностей можно ожидать. Ронни попытался было увлечь Жюльенну в ином направлении, но было уже поздно. Она подошла и расцеловалась с Мелиссой.

– Как я рада вновь тебя видеть! – сказала Жюльенна, и в ее голосе не было никакой фальши. Она и вправду была рада видеть Мелиссу. Ей страшно было представить, что молодую красивую женщину можно заточить на Новой территории, где развлечений днем с огнем не сыщешь.

Мелисса улыбнулась и метнула быстрый взгляд на Рифа, затем посмотрела на Жюльенну. Ничто в их лицах не говорило о сговоре и о желании любовников соединиться сразу же, как только Риф получит развод.

– Да я и сама рада возвращению, – призналась Мелисса. – Но тут, как я вижу, все по-прежнему. Не видно новых лиц. Все те же старые знакомые – и больше никого.

Жюльенна подумала, известно ли Мелиссе об Элизабет. Уж наверняка Риф должен был хоть что-то рассказать ей о недавно прибывших Гарландах.

– Единственное, что уж точно не изменилось, – это манера Мириам Гресби наряжаться, – сказала она с презрительной усмешкой. – Ты видела ее? Такое ощущение, будто на ней не платье, а оболочка от аэростата.

Мелисса в ответ рассмеялась. Ронни взглянул на Рифа и отметил, что Эллиот пристально смотрит на Жюльенну. Было совершенно очевидно, что ему сейчас хотелось поговорить с ней втайне от Мелиссы. Более того, Ронни почти наверняка знал, что именно Риф хочет выяснить у нее. Прошло уже три дня, с тех пор как Гарланды уехали из Гонконга. Наверняка Риф хочет знать, куда подевалась Элизабет.

Оркестр заиграл квикстеп. Ронни обернулся к Мелиссе.

– Потанцуем? – галантно осведомился он.

– С удовольствием, – ответила Мелисса, отходя от Рифа. На Новой территории негде было танцевать. Когда она вошла в зал, то сразу ощутила обращенные на себя любопытные мужские взгляды. Было очевидно, что многие разочарованы присутствием Рифа, тем более что судебный скандал был еще у всех на устах.

Как только начался танец, Риф бросился к Жюльенне:

– Куда, черт побери, она подевалась?!

Белый смокинг Рифа великолепно оттенял его смуглую кожу и черные волосы. В его голосе прозвучали такие нотки, от которых по спине Жюльенны прошел приятный озноб. Уже не впервые она подумала: как великолепно было бы самой занимать мысли этого человека вместо Элизабет.

Жюльенна не спешила с ответом, испытывая почти эротическое возбуждение при мысли, что Риф хоть чего-то от нее добивается. Его глаза сощурились, голос звучал угрожающе.

– Ради всего святого, Жюльенна, – сказал он, почти не разжимая губ. – Куда она подевалась?

Жюльенна решила не продлевать удовольствие. Если она не ответит, он ведь, чего доброго, и придушить может.

– Она в Сингапуре, – ответила Жюльенна, угадывая, как под безукоризненно скроенным смокингом напряглись мощные мышцы. – Они отбыли в среду утром.

Судно медленно разрезало гладь Южно-Китайского моря, направляясь в Сингапур. Элизабет старалась поменьше думать о Рифе Эллиоте.

Она искренне надеялась, что путешествие улучшит их отношения с Адамом, что к ней вернется былая любовь к нему. Она хотела показать мужу, что любит его, и готова была приложить для этого немалые усилия в постели. Но все ее надежды оказались тщетными. В первую же ночь на корабле Адам пожаловался на простуду. Он взял бокал бренди с лимоном и лег в постель один. Элизабет даже устыдилась того, с каким облегчением она восприняла это известие. Но поняла она и другое: какими бы искренними ни были ее намерения, никогда она не испытает с Адамом той страсти, что открыл ей Риф.

Как же подходили друг другу она и Риф, сколько наслаждения испытывали от близости... С Адамом она не переживала ничего подобного. Они могли быть друзьями, нежными и внимательными любовниками, их отношения давно устоялись. Когда Адаму стало лучше, они гуляли по палубе, взявшись за руки. Элизабет с удовольствием отметила, что страсть к Рифу совсем не повлияла на ее доброе отношение к Адаму. Они играли в кольца и в теннис, по вечерам танцевали и казалось, что между супругами ровным счетом ничего не произошло. Элизабет была совершенно уверена: так будет и впредь. Если, конечно, ей хватит душевных сил. Адам имеет право на ее внимание, на ее тихую любовь. То и другое будет ему принадлежать всецело, пока он в этом нуждается. Жизнь с Адамом шла своим чередом и, казалось, ничуть не изменилась от той вспышки страсти, которую Элизабет испытала с Рифом.

Но иногда в ее памяти возникала сцена их близости на пляже и обжигала сознание. Подобные воспоминания Элизабет старалась поспешно отгонять. С этим покончено. Она наконец познала свою истинную натуру, но ради спокойствия и благополучия Адама никогда больше не предастся неутолимой животной страсти. В прямом и переносном смысле она повернулась сейчас к Рифу спиной и решила, что никогда больше не уступит его домогательствам. Она испытывала настоящий ужас, вспоминая, с какой готовностью и желанием отдалась ему. Но, слава Богу, Риф был сейчас за тысячу миль. Как бы Адам ни уговаривал ее вернуться в Гонконг, она никогда на это не согласится. Во всяком случае, до тех пор, пока не почувствует, что полностью изжила в себе плотскую тягу к Рифу. Пока у нее не появится уверенность в том, что при встрече с Рифом она сможет оставаться спокойной, как если бы вместо Эллиота были Том Николсон или Ронни Ледшэм.