Ашерон закатил глаза:

— Да, после пяти тысяч лет попыток. Она демон, Лекс. Сдержанность — не в ее характере.

Прежде чем Алексион смог возразить, шкатулка, где он держал кредитки Сими, появилась перед ней в воздухе.

— Ха! — довольно сказала ему Сими перед тем, как схватила шкатулку и стала качать ее на руках. Ее счастье мигом испарилось, когда она поняла, что шкатулка заперта. Она пронзила Алексиона угрожающим взглядом. — Открой ее.

До того как он смог отказаться, она широко раскрылась.

— Спасибо, Акри! — прокричала Сими и схватила карточки, затем отлетела в сторону и направилась за своим телефоном.

Алексион издал звук отвращения в сторону Ашерона, когда шкатулка исчезла:

— Не могу поверить, что ты только что сделал это.

На мониторы вернулся мультик. Ашерон ничего не сказал, пока он потянулся, чтобы скормить медиатор [11]черной гитары миниатюрному птеригсаурасу [12], который устроился на подлокотнике его трона. Маленькое, оранжевое, драконообразное существо защебетало прежде, чем проглотить карточки целиком. Ашерон не знал, откуда птеригсаурасы прибыли. На протяжении последних девяти тысяч лет около шести из них всегда находились в тронном зале.

Алексион, однако, не был уверен, были ли это одни и те же шесть существ или нет. Все что он знал наверняка, это то, что Ашерон любил и баловал своих любимцев, также как и Алексион.

Ашерон погладил чешуйчатую голову существа, когда оно стало чистить перышки и счастливо петь, затем вновь взял свою гитару.

— Я знаю, почему ты тут, Алексион, — сказал он, когда еще один медиатор появился в его руке. Он воспроизвел мелодичный аккорд. — Мой ответ «нет».

Алексион изобразил хмурый взгляд, хотя он так не чувствовал:

— Почему?

— Потому что ты не можешь помочь им. Кирос давно сделал свой выбор и теперь он должен…

— Чушь собачья!

Ашерон задержал свою руку, не закончив аккорд, затем он бросил злобный взгляд. Головокружительно серебристые глаза стали красными, предупреждая, что разрушительная сторона Ашерона выходит на передний план.

Алексиону было все равно. Он служил Ашерону слишком долго, чтобы знать, что его хозяин не убьет его за неповиновение. По крайней мере, не за такое мягкое неповиновение.

— Я знаю, что ты все знаешь, босс. Я понял это давным-давно. Но ты также учил меня ценить свободу воли. Правда, Кирос сделал плохой выбор, но если я пойду к нему как есть, я знаю, что смогу отговорить его от этого.

— Алексион…

— Давай же, акри. Более девяти тысяч лет я даже не просил тебя об услуге. Никогда. Но я не могу просто напасть и позволить ему умереть подобно другим. Я должен попытаться. Неужели ты не понимаешь? Людьми мы были вместе. Братья по оружию и по духу. Наши дети вместе играли. Он умер, спасая мою жизнь. Я обязан предоставить ему последний шанс.

Ашерон тяжело вздохнул и заиграл «Каждая роза имеет свой шип» [13].

— Отлично. Иди. Но знай, что когда ты так поступишь, чтобы он не решил, это не твоя вина. Я знал, что этот момент наступит, с тех пор как он был обращен. Его выбор — это его личное дело. Ты не несешь ответственности за его ошибки.

Алексион все понял.

— Сколько времени ты даешь мне?

— Ты знаешь, сколько времени ты можешь там быть. У тебя не более десяти дней, до того, как ты должен вернуться. В конце месяца ты должен будешь привести в исполнение мой приговор.

Алексион кивнул.

— Спасибо, акри!

— Не благодари меня, Алексион. Я направляю тебя делать неприятную работу.

— Я знаю.

Ашерон поднял глаза и посмотрел на него. Было что-то в его пронзительных, серебряных глазах, что изменилось в эту секунду. Что-то…

Он не знал, но по его спине пробежал холодок.

— Что? — спросил он.

— Ничего, — Ашерон вернулся к игре на гитаре.

Желудок Алексиона сжался от предчувствия. Что такого знал его босс, чем не захотел делиться?

— Я на самом деле ненавижу, когда ты что-то недоговариваешь.

Ашерон криво усмехнулся.

— Я знаю.

Алексион отступил, намереваясь вернуться к себе в комнату, но до того как он смог развернуться, он почувствовал, как начал перемещаться. Вот он был в тронном зале Катотероса, а в следующую минуту он лежит лицом вниз на холодной темной улице.

Боль обрушилась на него, накатывая волнами агонии, отчего у него перехватило дыхание, когда он почувствовал вонючий неровный асфальт, ранящий его лицо и руки.

Будто тень, в Катотеросе он не мог в действительности почувствовать или испытать что-то настолько реальное. Еда не имела вкуса, все его чувства были приглушены. Но теперь, когда Ашерон перенес его в мир людей…

О-ох! Все причиняло боль. Его тело, его кожа. Особенно его ободранные коленки.

Алексион перевернулся и ждал, пока тело снова начнет ему подчиняться. Его всегда обжигало, когда он приходил на землю, в короткий промежуток времени он учился снова дышать и «жить». Когда его чувства вновь проснулись, Алексион понял, что он может слышать людей, сражающихся вокруг. Была ли это битва?

Ашерон поступал с ним так пару раз в прошлом. Иногда легче было сбросить его незамеченным посреди хаоса. Но это не было похоже на зону военных действий. Это выглядело как…

Закоулок.

Алексион поднялся на ноги и замер, когда осознал, что происходит. Там было шесть даймонов и человек, сражающиеся в аллее. Он попытался сфокусировать свой взгляд, чтобы точно убедиться, но вокруг него все еще было как в тумане.

— О`кей, босс, — сказал Алексион со вздохом. — Если мне нужны очки, давай, потому что сейчас я могу с трудом видеть все это дерьмо.

Его взгляд в ту же секунду прояснился.

— Спасибо. Но ты знаешь, небольшое предупреждение, прежде чем ты забросил мою задницу сюда, было бы кстати. — Он рывком расправил длинное, белое, кашемировое пальто. — Кстати, не мог бы ты, хоть однажды, перенести меня либо в мебель марки La-Z-Boy [14], либо в кровать?

Все, что он услышал в ответ — это короткий и дьявольский смешок Ашерона в своей голове. Ашерон и его нездоровое чувство юмора. Он мог быть настоящим ублюдком, когда хотел этого.

— Спасибо большое, — Алексион раздраженно выдохнул.

Вновь обратив свое внимание на битву, он сконцентрировался на группе. Человек был мужчиной маленького роста, возможно, не выше пяти с половиной или пяти целых шести десятых футов [15]ростом и на вид ему было от двадцати до тридцати лет. Когда мужчина повернулся к нему и Алексион увидел его лицо, то он понял, кто это был. Келлер Мэллори — оруженосец Темных Охотников — один из тех людей, что помогают прикрывать и защищать личность Темных Охотников от людей.

Оруженосец не должен был вступать в бой с даймонами, но с тех пор как оруженосцы интегрировали в мир Темных Охотников, они тоже стали предметом охоты даймонов.

Очевидно, сегодня была очередь Келлера быть битым.

Алексион обрушился на даймона, который нападал на Келлера со спины. Он схватил даймона и отбросил его от оруженосца.

— Беги! — крикнул ему Келлер.

Без сомнения, Келлер решил, что он тоже человек. Алексион поднял брошенный на улице кинжал и сжал в руке. Наслаждаясь «реальностью» схватки, он вонзил его в сердце даймона, который вмиг разлетелся в стороны золотой пылью. Кинжал упал на улицу со звоном. Алексион протянул руку за кинжалом, который немедленно поднялся с земли и вернулся в его ладонь.

Келлер бросил на него изумленный взгляд.

Алексион отвлекся, и один из даймонов, бросившись на него, вонзил ему кинжал между лопаток. Скривив губы в отвращении, Алексион отстраненно почувствовал, как вздрогнуло его тело. Он ненавидел, когда так происходило. Это было не столько больно, сколько раздражающе и дезориентирующее.