Я кивнула, чтобы детектив продолжал. Что может быть более тревожным, чем рассказ о том, как парень, атаковавший меня, может ошиваться на улицах Нью-Йорка, готовясь к нападению на другую девушку?

— Когда мы пробили его имя по системе, ничего не выяснили. Продолжая расследование, мы обнаружили, что он был выдающимся гражданином, но около пяти месяцев назад всё изменилось.

Шейн серьёзно посмотрел на детектива, задавая вопрос, который уже сформулировался у меня в голове.

— Что случилось пять месяцев назад?

Глубоко вдохнув, детектив Алленс вышел вперёд, чтобы ответить.

— Он был принят в хоспис Санс де Баррон — он умирал. Его доктора давали ему не больше нескольких недель жизни. Он был в коме и не воспринимал ничего в течение недель, и затем, в прошлое воскресенье, он просто покинул хоспис. Я прав, говоря, что вы жили в хосписе с вашим братом Джейкобом в течение примерно шести месяцев?

Я сглотнула и утвердительно кивнула.

— Всё-таки, это, должно быть, ошибка. Человек, который нападал на меня, ни за что не мог бы быть таким сильным и одновременно умирать от какой-то болезни. Может, парень украл личность настоящего Карла Самптона или что-то в этом роде.

Оба детектива покачали головами в знак согласия, но выражения их лиц не коснулись глаз. У них были свои теории насчёт этого, и они не собирались делиться ими с нами.

Детектив Рамос откашлялся и продолжил:

— Когда лицу, совершившему преступление такого масштаба, предъявляют обвинение, окружной прокурор обычно выдаёт временный указ о защите, выданный на жертву. Вот ваша копия приказа. — Он положил ещё одну бумажку из своего портфеля на стол. — Я хотел сказать, что уверен, что этот вопрос будет решён в скором времени.

Рука Шейна всё ещё была на мне. Это быстро разжигало пожар под кончиками его пальцев.

— И вы думаете, этот кусок бумажки остановит того сумасшедшего от попытки навредить Грейс снова? Что ей делать, если он подойдёт к ней, когда она идёт по улице? Может, ей сказать: «Подожди, дай мне порыться в сумочке. Вот эта бумажка остановит тебя?».

Я положила руку на колено Шейна, и его глаза моментально переместились на неё в ответ на прикосновение.

— Остановись, Шейн. Я уверена, они сделают всё от них зависящее, чтобы снова задержать его. — Я посмотрела на обоих детективов. — Спасибо вам обоим за то, что пришли и рассказали, вместо того, чтобы позвонить. Я ценю документы и остальное. Могу ли я сделать что-нибудь, пока вы... хм... работаете над этим вопросом?

— Мы понимаем ваше беспокойство, мистер Макстон. В течение следующих двадцати четырёх часов возле квартиры будет патрульная машина с офицером в форме. Просто знайте и смотрите в оба, мисс Тейлор.

После ещё нескольких слов я проводила детективов к входной двери и закрыла её на засов.

Шейн подошёл ко мне сзади и нежно положил руки мне на плечи. Они казались сильными и безопасными, я быстро отступила. Последнее, что мне нужно было, — это запутанные из-за его прикосновений мысли.

— Я в порядке, Шейн, — отрезала я.

Он в бешенстве умчался из коридора.

— Да, ты определённо будешь в порядке, потому что мы с Коннером останемся здесь с тобой и Леа до тех пор, пока этого мудака не упекут за решётку снова.

Каким-то образом, думала я, это могло оказаться ещё более опасным, чем пытающийся убить меня Карл Самптон.

Шейн побежал в ванную комнату, захлопнув за собой дверь.

— Я в душ! Никуда не выходи без меня!

— Вымойся хорошенько, Шейн! Этот аромат, с которым ты пришёл прошлой ночью, отвратителен! — прокричала я в ответ, хлопая дверью своей спальни. И что, сейчас он вообразил себя мистером Чивалри и притворяется, что заботится обо мне? Или же он пытается что-то доказать? Кем он себя считает? И кто же в этом мире защитит меня от него? И, наконец, с чего он взял, что может принимать душ в моей квартире? Хм, пожалуй, самое время заняться стиркой в чертовски горячей воде!

Захватив корзину с бельём, я побежала в подвал и включила нашу доисторическую стиральную машину. Из ванной комнаты над подвалом послышались крики Шейна. Если он действительно собирается задержаться тут на время, ему придётся привыкнуть к освежающему ледяному душу!

Над головой раздавался топот его ног: он искал меня. Заслышав скрип ступенек, я повернулась к двери, когда он впечатал её в стену. Он пересёк маленькую комнату и остановился в паре сантиметров от меня. Волосы мокрые, капли воды стекают по его коже.

— Обязательно стирать прямо сейчас? А? Или ты злишься, что я хочу тут остаться? Бесишься, потому что меня на самом деле волнует, все ли с тобой в порядке? Ну? Или это разрушит твои ожидания насчёт меня? — Он заключил моё лицо в свои ладони, его дыхание участилось, глаза пристально рассматривали меня. — Или, быть может, Грейс, ты до чёртиков хочешь, чтобы я остался, так же сильно, как я этого хочу, и это отпугивает тебя, м?

Я опустила глаза. Полотенце еле держалось на его бёдрах. Господи, пожалуйста, не дай этой тряпочке упасть с него! Я посмотрела его прекрасный накачанный пресс и грудь, на его яркие татуировки и остановился на его голубых глазах.

Я высвободила своё лицо из его ладоней.

— Ничто в тебе не отпугивает меня, Шейн. Я просто не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление о нас.

— Знаю, знаю. Нет никаких «нас». Я остаюсь здесь не для того, чтобы... — Понимание тут же отразилось на его лице. — Грейс, ты действительно так плохо обо мне думаешь, что считаешь, что я хочу остаться здесь, чтобы попытаться... — Он отступил, качая головой. Резко развернувшись, он поднялся по лестнице, чтобы продолжить принятие ледяного душа.

Я разложила складной стул и присела, наблюдая за крутящимся барабаном машинки. Он прав. Я хочу, чтобы он остался здесь. Чувство вины захлестнуло меня. За всю свою жизнь я встречала столько людей и ни к одному не чувствовала то, что сейчас чувствую к нему. И вот я тут с Шейном, человеком, который больше всего на свете боится обязательств, и именно он наиболее мне интересен. Я не могу нарушить обеты, данные себе ради такого ненадёжного и поверхностного человека, как Шейн Макстон. И меня совершенно не волнует, как аппетитно он выглядел после холодного душа.

В три часа дня Шейн принёс мне в прачечную тарелку с едой и чашку горячего кофе.

— Я подумал, что ты захочешь поесть.

Я улыбнулась.

— Я больше страдаю от скуки, чем от голода, но спасибо.

Он принёс сэндвич с расплавленным сыром и помидором и банан. Я принялась уплетать еду за обе щеки.

Он усмехнулся, покачивая головой.

— Знаешь, Грейс, тебе не обязательно оставаться здесь внизу. Я обещаю, что не буду кусаться, — произнёс он с ухмылкой. — Ну, если только ты сама не попросишь.

— Заткнись, — усмехнулась я в ответ. — Я сожалею о том, что случилось. — Говорила я с набитым ртом, осознавая, что это некультурно, но я была жутко голодна и просто хотела как можно быстрее извиниться, чтобы мы могли забыть об этом. — Наверное, я немного вне себя из-за Карла Самптона, — добавила я.

Пожав плечами, как будто ничего страшного не произошло, он спросил серьёзным тоном:

— Ты познакомилась с ним в хосписе?

— Не совсем, — ответила я, проглатывая последний кусок. — Он казался знакомым, но я не могла припомнить, откуда я его знаю.

Покачивая головой, я вскинула руки.

— Там было слишком много людей. Каждый вечер я играла на гитаре для Джейка, ну, вплоть до последних нескольких дней. И слушатели за дверью всегда были разные. Но, если он был в коме, то не должен ничего знать обо мне. Я едва выходила из палаты Джейка, чтобы пройтись в одиночестве до палаты другого пациента.

— Может, он посчитал, что ты не очень хорошо играешь,— сказал Шейн, забирая пустую тарелку из моих рук.

— Ну, может. В смысле, что я ужасна почти так же, как и ты!