— У тебя есть татуировка?

Я ничего не сказала. Но наблюдала, как выражение его лица снова изменилось, в этот раз к пьяному замешательству. Он был слишком пьяным, чтобы заметить что-то, кроме тату. Надеюсь.

Его большой палец слегка охватил моё запястье и замер. Его глаза заглядывали в мои, то фокусируясь, то снова блуждая. 

— Она скрывает шрам? 

Он взял моё другое запястье, и я не противилась. Может, если он увидит то, что я сделала, то подумает, что я сумасшедшая и оставит в покое?

— Зачем ты сделала это? — Его голос был не громче шёпота.

Отнимая запястья, я прижала их к своей груди. 

— Ты знаешь людей, которые крутятся около тебя каждый день? Каждый из них имеет отдельную жизнь, не такую как у тебя. Прошлое, боль, любовь, потери. Ты не знаешь меня. Я чертовки намного большее, чем просто пятнадцатиминутный перепих и, к сожалению, большинство твоих друзей тоже. Ты просто не видишь ничего у них между ног.

Он мягко очертил указательным пальцем контур моей щеки.

— Спокойной ночи, Грейс, — сказал он, и, пошатываясь, вернулся в гостиную.

Я тихо закрыла дверь и убедилась, что заперла её.

Когда на следующее утро я проснулась в десять, Шейн всё ещё, растянувшись, лежал на диване. Ещё было слишком рано, чтобы выгнать его и не быть виноватой, и слишком поздно, чтобы находиться с ним наедине в силу того, что Леа с Коннером уже на работе.

Я выглянула за дверь, чтобы посмотреть, сколько выпало снега. Тротуар был уже вытоптан, улицы вычищены, и мягко падал лёгкий пушистый снежок. Я схватила почту и решила вместо пробежки просто сделать себе кофе, свернуться калачиком и поиграть на гитаре. Потом возьмусь за стирку.

Я бросила почту на кухонном столе, едва заметив письмо на мой адрес. Может, я заметила его из-за размеров конверта. Он был нестандартного размера, и, к тому же, немного толще и больше остальных. Может, это был светло-персиковый цвет, задевавший струны моей души. В любом случае, я взяла его и пошла в свою комнату. Высунула голову, чтобы проверить Шейна. Он всё ещё был в отключке.

Сидя на кровати, я быстро взглянула на адрес отправителя письма. Оно было из хосписа. Я разорвала конверт и развернула написанное от руки письмо. Ещё один конверт поменьше выскользнул и упал на пол. Наклонившись, я подняла конверт и прочитала имя на нем — Грейси. Это был почерк Джейкоба.

Мои колени подкосились, и я тяжело опустилась на пол, прислонившись к постели. Первым я прочитала развёрнутое письмо. Думаю, что должна была сделать именно это, ведь другое письмо было ещё запечатано. Оно было от доктора Джейка, доктора Слейтермена, которого Джейкоб очень любил, пока был в хосписе.

«Дорогая Грейс,

Я не выразил свои соболезнования, прежде чем ты уехала. Прежде всего, я хотел бы написать, что мы устроили скромное поминовение для твоего брата, вспоминая, сколько любви было в нём, и каким удивительным он был с остальными пациентами. То, что началось, как небольшое собрание в общей комнате, превратилось в значимое событие. Я знаю, что Джейкоб не хотел похорон или поминок после смерти, но чувствовал, что мы должны были проводить Джейкоба, пациента, который находился у нас дольше всех, борясь против тяжёлого заболевания.

Перед тем как Джейкоб скончался, он лично говорил со мной и попросил передать письмо, которое я приложил.

Надеюсь, что всё хорошо с тобой, Грейс. Пациенты и персонал скучают по твоим ночным музыкальным подаркам для брата. Наши коридоры никогда ещё не были такими молчаливыми.

С наилучшими пожеланиями,

Доктор Мартин Слейтермен».

Сжимая письмо Джейкоба в руках, я поклялась самой себе, что запишу несколько музыкальных произведений на компакт-диск для пациентов. Глядя вниз на почерк Джейкоба, обвела буквы пальцами.

Пока я открывала конверт, слёзы хлынули из глаз. Как может смерть забирать всех вокруг, оставляя меня со знанием, куда все уходят, и знанием, что меня никогда не поприветствовали бы там, — это ад.

«Грейси,

Итак, думаю, что я уже мёртв. Хотел бы я остаться с тобой дольше, но не могу больше бороться и прошу за это прощения.

Хочу, чтобы ты знала, что благодаря тебе мне не было страшно. Я знал, что рай существует, и что моей миссией будет забрать тебя туда однажды.

После аварии, когда мы потеряли маму и папу, и я почти потерял тебя, я и вправду думал, что ты сошла с ума. Я думал, что у тебя серьёзные повреждения мозга после аварии, но доктора уверили меня, что только голова как раз и не пострадала. Месяцы, а может и годы ушли на то, чтобы я, наконец, увидел, что моя маленькая сестрёнка действительно умерла с родителями в той аварии, а осталась твоя душа. Но, Грейси, я счастлив, что ты была там, и я горжусь тем, что мне представился шанс быть в твоей жизни, потому что без тебя я бы умер со своим диагнозом. Ты показала мне, что такое вера и любовь, и если я смогу сделать что-то оттуда, где я сейчас, чтобы прекратить твоё наказание, я сделаю.

Я люблю тебя, Грейси. Обещаю, что увижу тебя однажды снова.

Джейк».

Я сложила записку обратно, так, чтобы никто не смог увидеть. Я не знаю, понял ли кто-нибудь, что имел в виду Джейк, если бы прочитал послание, но я не могла рисковать. Сейчас Леа была единственным человеком, который знал мой секрет. Только им двоим я рассказала о своём прошлом. Причина была проста: это была самая тяжёлая жизнь, в которую я попадала.

Обычно я попадала в кого-то постарше, кто задерживался на короткий промежуток времени. Когда они уходили, в конечном итоге я оказывалась потерянной душой в другом теле. Я потеряла так много людей, страдала от стольких болезней и болячек, что и не сосчитать. Однажды я проснулась в теле женщины, которая подверглась нападению насильника. Ей повезло умереть в начале его пыток. А мне? Моя душа явилась на всё представление. Я умоляла его убить меня, когда он закончил с телом, и он убил. Медленно.

Каждый раз, когда я больше не могла выносить человеческую жизнь, я принимала слишком много таблеток или забывала принимать определённое лекарство, или, как в этой жизни, вскрывала вены в семнадцать. Я не оправдываю самоубийства, но разве их можно так назвать? Эти прекрасные души ушли, а меня лишь засунули в их гниющие тела. Мой личный ад, навечно потерянная душа на земле.

Джейкоб однажды спросил меня, была ли я призраком. Я ответила, что не знаю. Я нечто большее, чем просто потерянных дух, рыскающий вокруг в поисках своей половины.

Это была единственная жизнь, которую я пережила без самоубийства. Габриэль однажды сказал, что, может, это потому, что он был где-то рядом. Габриэль. Думаю, что я его личная игрушка, думаю, что это безумный эксперимент, чтобы проверить, как много может вынести ангельское сердце, прежде чем обратит свои крылья в любовь к человеку.

Двумя часами позже мягкое прикосновение Шейна к моему плечу разбудило меня. Я уснула, сжимая слова Джейкоба. Моё лицо было всё ещё влажным от слёз, и мне было больно моргать.

— Грейс? Что случилось, ты заболела?

Я села, бумага шумно смялась вокруг меня.

— Я в порядке. Как ты? — спросила я отрывисто.

Его мускулистая рука поднялась, проводя рукой по волосам, потерянное запутанное выражение отразилось на его лице.

— Какого чёрта я делал прошлой ночью?

Смешок вырвался из моего горла.

— Замечательно, Шейн. Нет, правда. Просто отлично. Почему бы тебе не пойти домой сейчас, а? Прощай, — отрезала я. Козёл. Я всё ещё чувствовала тепло его прикосновений на своей коже.

Он стоял в раздумьях, видимо, пытаясь вспомнить любую информацию о прошлой ночи.

— Грейс, мы же не... нет?

Я схватила все бумаги вокруг себя, поднялась, сунула их в ящик и выбежала из комнаты. Захлопнула дверь перед его носом, но он просто снова открыл её.