– Надо идти к лесу, – предложил, наконец, Ворон. – Там мы построим вигвам, набьем дичи, сделаем лыжи. Лес укроет нас от буранов. А потом вернемся сюда, когда пир Хозяина кончится.
И они пошли напрямик к уже знакомым лесам.
Место для зимовки охотники выбрали на берегу лесного озера, усеянного бобровыми хатками. Три большие сосны, образовавшие треугольник, молодые охотники очистили от нижних ветвей и вбили между ними колья, сделанные из стволов, валявшихся возле бобровых хаток. Сверху хижину покрыли ветками, на которые наложили еловых лап и тонких стволов так, что получилась сплошная крыша. Расчистили пол от снега, а затем отправились на охоту. Они подкрадывались к лосям, красным оленям, косулям и стреляли все вместе. Плохо изготовленные стрелы чаще всего не попадали в цель или неглубоко вонзались в тела животных. Но животные здесь не боялись людей и подпускали совсем близко, так что охотникам удалось убить нескольких, и шкуры этих животных пошли на крышу, стены и пол хижины, сделав се теплой и уютной. Из ивовых веток охотники сплели лыжи, покрыли плетенки кусками лосиной шкуры, смазали жиром. Теперь охотиться стало легче. Они могли быстро бежать по рыхлому снегу, в котором олени и лоси проваливались и поэтому бежали медленно, так что можно было догнать их и пронзить копьями.
Много времени уходило на поиски стрел, терявшихся в снегу. Кроме того, несколько наконечников разлетелись, ударившись о ветки, когда они охотились на больших черных птиц. Птицы эти ночевали в снегу и, вспугнутые, в снежном облаке вылетали из-под ног охотников. Они рассаживались на деревьях, с любопытством рассматривали людей.
– Надо делать новое оружие, – проворчал как-то Ворон, вертя в руках сломанный наконечник.
– Нужно сходить за черным льдом, – кивнул Волк. – Здесь, в лесу, нет даже кремня.
К счастью, установилась теплая, безветренная погода. Лыжи хорошо держали охотников на снежном насте, так что путешествие к горной стране было не очень тяжелым. Правда, не всегда удавалось разжечь костер, но молодые охотники уже привыкли подолгу обходиться без огня и горячей пищи. А спали, зарываясь в снег, закутавшись в шкуры. Они набрали много черного льда и вернулись в хижину.
Терпеливый Ворон делал наконечники лучше своих друзей, поэтому все запасы черного льда отдали ему. И теперь он целыми днями отбивал на валуне булыжником или оленьим рогом куски обсидиана.
Волк охотился на оленей и бил тупыми стрелами птиц. А Лис увлекся ловлей пушных зверей. Он ставил петли на бобров, которые плавали подо льдом. Еще осенью трудолюбивые зверьки притопили зеленые ветки и теперь плавали за кормом, время от времени выныривая в прорубях, чтобы вдохнуть воздуха. Здесь-то и подстерегали их кожаные петли Лиса. Густой теплый мех бобров не боялся влаги и особенно хорошо грел в промозглую сырую погоду. Лис ставил петли на дорожках норок, куниц. Или устанавливал на подпорке бревно, а к подпорке привязывал кусочек мяса гак, что стоило потянуть этот кусочек, как бревно падало и убивало зверька.
Лис сшил друзьям теплые меховые штаны-чулки и куртки, которые застегивались на палочки. А Волк сшил зимние мокасины, намного шире летних, чтобы можно было оборачивать ногу теплой пушистой шкуркой. Конечно, женщины племени Птиц посмеялись бы над этой одеждой, но, главное, она грела и не стесняла движений.
– А красоваться здесь не перед кем, – шутил Лис, примеряя неуклюжий меховой колпак. – Оленям и птицам одежда эта нравится. Они ведь не видели лучшей.
Охотники накоптили много мяса и бобровых хвостов, очень, жирных и вкусных.
– Съешь один хвостик, – говорил Лис, – как будто пол-оленя съел.
– Занимают мало места, а сытные, – кивал Ворон, – ничего нет лучше для дальнего похода.
Друзья теперь не спешили. Ворон продолжал мастерить стрелы, гладко обстругивая древка, тщательно привязывая к ним перья черных птиц. А Лис ловил пушистых теперь уже для плащей-одеял.
Наконец они направились к Гремящему мосту, но сильный буран загнал их обратно в лес, и много дней охотники просидели в: хижине, питаясь приготовленными запасами. А когда буран кончился, нужно было снова добывать мясо.
Теперь уже и Ворон охотился вместе с Волком, а Лис продолжал ловить бобров. И все равно по вечерам они тосковали. Особенно невыносимо становилось в непогоду, когда охотиться; было невозможно. Волк вспоминал, как в зимние вечера он сидел; в вигваме мальчиков и слушал Белого Медведя. Белый Медведь перебирал в руках длинный ремень и рассказывал, рассказывал. На ремне были завязаны разноцветные узелки и привязаны фигуры людей, животных, обломки стрел, косточки. И каждый узелок напоминал Медведю о каком-то событии. Зеленый узелок, к примеру, обозначал год, когда собрали много ягод, а красный – войну. Костяная фигурка рыбы напоминала о весне, когда рыбы в реке было необычно много, а фигурка человека рассказывала о воине, который голыми руками мог задушить медведя.
– Теперь уже нет таких, – сокрушенно качал головой Белый Медведь, но тут его пальцы натыкались на черный узелок, и он начинал рассказывать о неведомой болезни, унесшей половину племени, и мальчик замирал от ужаса.
– Это было как раз после большой охоты на оленей, – говорил Белый Медведь, и все знали, что это тогда и было, потому что черный узелок был завязан сразу после узелка с фигуркой оленя. Подсчитав узелки, можно было узнать, сколько лет тому назад происходило то или иное событие.
Вспомнив все это, Волк начал вязать узелками ремень, чтобы не забыть всего, что случилось с ними в этом путешествии. Вместо красной краски он использовал отвар из ольховой коры, а черной служила сажа, смешанная с жиром. Не хватало зеленой и желтой краски. Но по совету Лиса вместо желтой он брал жидкую глину и, натирая узелок мохом и хвоей, получал что-то вроде зеленой.
– Каждый узелок пусть обозначает семь-десять дней, – сказал он друзьям, и они вместе вспоминали все подробности путешествия, и вместе думали, как показать их.
Ворон взялся рисовать говорящую шкуру, на которой изобразил место, где водится черный лед, реки, озера, леса, и нарисовал тех животных, которых больше всего было в той или иной местности.
А Лис скучал. Он был большим любителем игр, в которые играли зимними вечерами, как правило, в просторном вигваме девочек. В разные игры играли ребята… Для игры в «сову и птичек» глаза «сове» завязывали шкурой: сова ведь не видит днем, а «птички» бегали вокруг совы, кричали, щипали сову, как делают птицы, если сова днем покинет свое убежище. «Сова» пыталась схватить «птичку», и ребята со смехом и визгом спасались от нес. Ну а когда «сова» хватала «птичку», та становилась «совой» и терпела щипки и насмешки, пока сама не ловила «птичку». Для этой игры, конечно, нужно было много места и много народа.
В «кто загонит больше оленей» можно было играть и вдвоем. Здесь оленями служили камешки, а загоном – корзинка из лозы. Камешки забрасывали в корзинку. Каждому из играющих давалось по десять камешков и по корзинке. Нужно было отбивать камешки противника палочкой и закинуть свои камешки в его корзину. Запрещалось закрывать корзинку телом или заслонять ее. Стоять приходилось сбоку от своей корзины. Попасть тонкой палочкой в летящий камешек было очень трудно, но Лис почти всегда попадал. Да, в эту игру играли и вдвоем, но Ворон и Волк не играли в игры, считая это занятием для детей. Можно было бы сыграть в прятки, но… Не будешь же прятаться от самого себя? И Лис, наконец, понял, что ему надоело бродить, что ему невыносимо хочется вернуться в родное стойбище.