Неожиданно облака разошлись, и яркая луна осветила страшную картину, оставив для нее только черный и белый цвета.

Белые одеяла и черная кровь.

Белая костлявая фигура, нетвердой походкой пробирающаяся через грязь. Черная тень на скале.

Белые вороны уже упиваются мертвечиной. Черные деяния. Чудовищные деяния.

Держа в костлявой руке кожаную сумку, доверху набитую кровавой добычей, Скрид Пальцеруб осторожно шагал через Топи. Далеко впереди в лунном свете блестели обломки небесного корабля, который лежал, наполовину похороненный в грязи, как огромный скелет. Скрид, но отрываясь, смотрел на светившиеся шпангоуты полуразвалившегося корпуса. Он шел, ни разу не споткнувшись и ни разу не оглянувшись.

— Наконец-то! — пробормотал он, очутившись рядом с обломками. Скрид осмотрелся, ища признаки вторжения чужаков, и, ничего не обнаружив, довольный, поспешил укрыться в недрах корабля.

Но если бы незваный гость и предпринял попытку осмотреть «дом» в отсутствие хозяина, то он, без сомнения, бежал бы прочь, дрожа от ужаса и отказываясь поверить в то, что увидел там. Для начала воздух был пропитан смрадом полуразложившейся плоти. А потом стены — корабельные переборки — по всей длине и ширине были буквально усыпаны засохшими пальцами ног, прибитыми гвоздями к доскам.

Там были большие пальцы, маленькие пальцы, пальцы, покрытые шерстью, чешуйчатые пальцы, пальцы с острыми как бритва и длинными когтями, с короткими когтями, с перепонками — и все они были высохшие, сморщенные и черные. И это была лишь малая их часть, ибо в дальнем конце корпуса в огромном клиновидном углу валялись тысячи и тысячи других.

Скрид прошелся по небесному кораблю. Он не видел кровавых трофеев, украшавших стены, и не ощущал ужасающего смрада. Для Скрида Пальцеруба руины «Повелителя Ветров» пахли домом.

Он повесил фонарь на крючок над огромным ящиком из железного дерева и стекла, открыл крышку, присел на корточки и принялся за работу. Один за другим он вытаскивал отрезанные пальцы из своей сумки и, как сумасшедшая маникюрша, при помощи маленькой пилочки вычищал и выскабливал все из-под ногтей. Крошечные крупицы пыли — одни переливались белым, а другие мерцали бурым светом — падали в ящик. Когда Скрид решил, что вычистил все до последней пылинки, он швырнул ненужные уже пальцы в огромную кучу, к остальным.

Покончив с делами, Скрид мечтательно полюбовался содержимым ящика, который уже на три четверти был заполнен выскобленными из-под ногтей крупицами.

— Ах ты мое сокровище, — прошептал он. — Однажды ящик станет полон до самого верха. Это произойдет очень скоро, да поможет мне небо! И тогда, в этот дивный день, задание будет выполнено!

Скрид встал, захлопнул крышку ящика. Длинная ночь была на исходе. По небу неслись пурпурные облака, вестники приближавшейся бури. Невдалеке справа на фоне восходящего солнца вырисовывался силуэт небесного корабля.

Они стремительно сближались.

Мамаша Твердопух с беспокойством поглядывала на пришельца. Она по опыту знала, что, если позволить встретиться двум сторонам — так сказать, спросу и предложению, — это может привести сделку к краху. Гораздо лучше, когда между ними существует посредник. Но, как заметил Форфикюль, вновь прибывший был одновременно и ее единственной надеждой, ибо самой Мамаше ведь так и не удалось убедить капитана отправиться в путешествие.

Древний старик наклонился вперед и слегка коснулся посохом Облачного Волка.

— Встань, Квинтиниус Верджиникс! — промолвил он.

Прутик наблюдал за тем, как отец встал на ноги и поднял взгляд, исполненный благоговения. Тут до мальчика дошло, кто этот старый человек. Это был прежний покровитель и наставник отца — Профессор Света.

— Много времени прошло, Квинтиниус. Ты был лучшим из Рыцарей-Академиков среди сотни поколений, и все же… — Профессор умолк и посмотрел на Прутика, наконец-то заметив его. — Кто это, Твердопух? — спросил он.

— Этот парнишка со мной, — поспешно ответил за нее Облачный Волк. — Все, что вы хотите сказать мне, можно говорить в его присутствии.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен. — Голос капитана был вежлив, но тверд.

Профессор Света кивнул, соглашаясь.

— Мы подвели тебя, Квинтиниус Верджиникс. Я хорошо понимаю, что это значит. А теперь пришли к тебе с протянутой рукой. Мы нуждаемся в твоей помощи.

В том, как отец переминается с ноги на ногу под проницательным взглядом Профессора, Прутик неожиданно узнал самого себя. И когда Облачный Волк заговорил, то в его голосе Прутик услышал собственные, дрожащие и неуверенные интонации.

— Я… кхм… то есть… Мамаша Твердопух уже вкратце изложила… проблему.

— В самом деле? — удивился Профессор. — Ну, тогда ты понимаешь всю тяжесть ситуации — или, можно сказать, отсутствие тяжести у ситуации, — добавил он, приходя в восторг от своего каламбура.

Облачный Волк изобразил на лице подобие улыбки:

— Значит, Санктафракс действительно в опасности?

— Он в любой момент может улететь, — сказал Профессор. — Нам крайне необходим грозофракс.

Облачный Волк слушал его, храня молчание.

— Ветроведы и облакологи подтвердили приближение Великой Бури, — продолжал Профессор. — К тому времени как она налетит, кто-то должен быть готов преследовать ее до Сумеречного Леса, чтобы добыть грозофракс, который она породит. И этот кто-то, мой дорогой Квинтиниус Верджиникс, — это ты. Больше никто не справится с этой задачей. Так ты поможешь нам или позволишь Санктафраксу навсегда кануть в бескрайних просторах неба?

Облачный Волк невозмутимо смотрел на Профессора. Прутик не мог догадаться, каким будет его решение.

И вот Облачный Волк кивнул. Сердце Прутика бешено заколотилось от возбуждения: не важно как, но отец согласился!

Им предстоит преследовать бурю!

В это время некто, стоявший за дверью и прижимавший ухо к замочной скважине, тоже пришел в возбуждение, услышав о предстоящем путешествии в Сумеречный Лес, Это был Хитрован, старшина-рулевой с «Громобоя». Он внимательно выслушал разговор: найдутся те, кто хорошо заплатит за подобную информацию!

Услышав звук отодвигаемых стульев. Хитрован отскочил от двери и выскользнул в зал.

По меркам Нижнего Города Палата Лиг утопала в роскоши, то есть под ногами здесь был деревянный пол, а не утрамбованная земля, и большинство окон было застеклено. Почти все пространство зала занимал огромный круглый стол, за которым сидели старшие члены Лиг, явившиеся на экстренное заседание.

В круглом отверстии в центре стола на вращающемся стуле восседал Хитрован.

Сименон Зинтакс, Глава Лиг, постучал молоточком по столу.

— Тихо! — гаркнул он.

Палата Лиг притихла, и все взоры обратились на него. Зинтакс поднялся с места.

— Надеть треугольные колпаки! — приказал он, и каждый из представителей Лиги немедленно водрузил свой головной убор на подобающее место. Зинтакс одобрительно киснул. — Объявляю экстренное заседание Лиги Свободных Купцов и Предпринимателей Нижнего Города открытым, — провозгласил он. — Начинаем допрос.

Члены Лиг продолжали хранить молчание, ожидая, когда Зинтакс, как председатель, сформулирует первый — самый важный — вопрос, который задаст тон всей процедуре допроса. Ибо правда, как было хорошо известно всем членам Лиг, — такая увертливая штука! К ней надо подбираться осторожно, если не хочешь, чтобы она внезапно стала чем-то противоположным.

— Если бы нам пришлось спросить тебя, Хитрован, честный ли ты человек, — начал Зинтакс, по обычаю выворачивая вопрос наизнанку, — то что бы ты нам на это ответил, как на духу?

Хитрован сглотнул. «Ну и вопросец», — подумал он. Конечно, он намеревался отвечать честно, но что касается того, честен ли он сам… Ну, во-первых, честный человек никогда не будет подслушивать… Он пожал плечами и вытер капельки пота, выступившие над верхней губой.