Уже пошли пригороды Ханоя, как внезапно в привычный хруст всякой гадости под колесами начали примешиваться какие-то чавкающие звуки. Поначалу я не придавал им значения — мало ли чего там мы намотали. Потом машину потянуло вправо и я все-таки решил остановиться на жопоразминательные процедуры.

— Ндас. Ну и что будем делать? — озадаченно протянул Огонек, рассматривая два спущенных колеса по пассажирской стороне.

— А у нас вообще есть запаска? — как-то запоздало поинтересовался я.

— Даже если одна есть, что со вторым колесом делать?

Мы перегрузили китайца из багажника на заднее сиденье, пообещав что скоро выгуляем, захлопнули дверцу и стали совместно рассматривать багажник.

Тот нас откровенно огорчил. Нет, когда-то в нем может и была запаска, домкрат и наверное даже насос, но сейчас он демонстрировал полное отсутствие любых технических средств.

— Блять, вот нет чтобы пробить колесо раньше или позже — оглядывая пустую улицу, произнес я — ведь даже сраные велосипедисты заныкались по щелям. Послать ведь даже некого за подмогой…

— Не сцать! Я нашел что-то — проорал Огонек, выныривая из багажника. Этим чем-то оказался ключ-балонник и маленький ломик.

— Охуенно, да. — признал я — но мало. Хотя… Есть идея!

Я пошел к обочине — там валялись какие-то сухие палки и даже куски бревен. Прогулявшись туда-сюда, я нашел вполне приличный дрын длиной в полтора моих роста. Положив его мостиком на какие-то ветки, я попрыгал на нем. Дрын прогибался, похрустывал, но ломаться не собирался.

Бросив деревяшку около машины, я пошел искать что-то на роль чурочки. Ведь как говорил какой-то там продвинутый древний грек — дайте мне точку опоры и я переверну землю. А мне надо всего-лишь машину приподнять. Пройдя метров 200, я понял, что тут мне хрен обломился: ветки были, иногда даже достаточно толстые, а вот чего-то толстого не было. То ли вьетнамцы растащили, то ли тут ничего такого не росло. К машине вернулся я, весь обливаясь потом и таща за собой еще два дрына поприличнее.

Незлобин, глядя на меня, тоже натащил деревяшек

— А нафига это? Сделаем костер и спалим машину? — поинтересовался он

— Не, счас приподнимаем машину за бок, снимем колеса и посмотрим, что с ними можно сделать. А то может там можно как-нибудь подшаманить.

Обвязав несколько бревнышек веревкой, я получил ту самую искомую чурочку, которую расположил параллельно машине. Вручив самый первый дрын Незлобину, я начал командовать. Аккуратно заведя один конец над “чурочкой” под машину, я приказал налечь Вене на другой конец. Грек не повел — чуть скрипнув, машина оторвала колеса от земли. Рычаг — это сила!

— Заебись, теперь не дави так сильно — скомандовал я Огоньку

Схватив ключ, я легко сорвал и открутил все 10 гаек с обоих колес. Откатив их от машины, я махнул Незлобину опускать. Машина, упав на один бок, сразу же приобрела какой-то жалкий до безобразия вид.

Открутив колпачек и вынув ниппель, я не услышал ни малейшего звука. Это плохо, значит дырку мы проколупали большую. Попрыгав ногами на покрышке, я добился того, чтобы она отлипла от обода диска. Просунув в образовавшуюся щель сначала ломик, а затем ключ, я перекинул кусок покрышки наружу. С помощью Огонька я и мата сначала расширили проем, а потом перекинули остаток.

Засунув руку в проем я аккуратно достал камеру и чуть встряхнув ее, я практически сразу обнаружил разрыв размером с кулак. Удивившись таким разрушениям, я снова сунул руку внутрь колеса и начал аккуратно проверять внутреннюю поверхность. Вскоре рука наткнулась на что-то изогнутое. По разному покрутив покрышку, я выколупал из нее гнутый гвоздь сантиметров восемь длиной. Вот блин, бедная страна, хрен чего найдешь и все дорогое, а гвозди по дорогам валяются никому не нужные.

Повторив ту же процедуру со вторым колесом и обнаружив ту же самую картину, мы стояли и задумчиво созерцали порванные камеры, когда до наших ушей донесся звук мотора. Открыв дверь машины и отшатнувшись от дыхнувшего в лицо жара, я подхватил автомат и стал наблюдать за подьезжающими. Страшно проскрипев тормозами, около нас остановилась донельзя ржавая конструкция, бывшая когда-то легковушкой. С проблесковым маячком на крыше.

— Это же вьетнамская милиция! — сообразил первым Незлобин

Приплыли!

Из машины выполз вьетнамец, выцарапывая за собой винтовку, которая была почти с него ростом. С другой стороны показался точно такой же шкет, только с ярко-коричневой кобурой на боку. Наверное начальник. Судя по тому, с каким гордым видом он к нам двинулся, очень важный. Ну или если судить по машине, в которой он приехал, считает себя таковым.

Подойдя к нам, этот самый начальник чего-то вопросительно пролаял и получив пожатие плечами “не понимаю”, как-то по хозяйски открыл дверцу.

Я опустил флажок переводчика огня, передернул затвор и вскинул автомат.

— Стоять, бояться, руки в гору, стреляю!

Оба вьетнамца замерли и завороженно смотрели в дуло автомата. Огонек хмыкнул и не перекрывая мне директрису стрельбы, подошел к микробоссу и аккуратно расстегнув кобуру, вытащил пистолет. Затем попытался снять с со второго винтовку, но маленький шкет настолько застыл, что потянув за ремень, Огонек просто развернул его к себе. Тот безропотно отдал винтовку, только глянув в добрые глаза Незлобина.

Наконец разоружив обоих, Огонек обошел кругом получившуюся инсталляцию и сложил отобранное на капот.

— Ну и что это за цирк? — спросил меня Незлобин, доставая свой автомат

— А ты уверен, что это милиция? Мы тут уже столько корячимся, а никто из местных так и не появился. Зато нарисовались эти и сразу в машину полезли.

— Думаешь, с нас хотели дань снять?

— Ну или просто пограбить, что в принципе одно и то же

Тем временем босс, обильное потея, пытался чего-то произнести. Но получалось это у него плохо, потому что он одновременно пытался смотреть на меня и Огонька.

Ради интереса, я подошел осмотреть машину местных гопников. Ржавое убоище было явно сделано тем же заводом, что и наш автомобиль. Но было большое отличие — у него целые шины. Я подошел к нашему разобранному колесу и глядя на водилу, демонстративно пнул по покрышке. Микробосс наконец-то разродился какой-то непонятной нам тирадой в сторону водилы. Тот, косясь на нас, бочком подошел к своей машине и порывшись в потрохах, достал запаску.

— О! У меня идея. Вень, держи их, я счас им объясню фронт работ.

Я очень медленно и показушно прощелкал флажком предохранителя вверх-вниз, закинул автомат за спину. Из вьетнамцев как будто стержень вынули. Хрен вам, собаки сутулые, рано обрадовались. Затем я демонстративно ткнул пальцем в колеса на их пепелаце, изобразил рукой “откручиваем”, ткнул пальцем в нашу машину и “закручиваем”. Проследив за моими жестами вьетнамцы закивали головами так рьяно, что сомневаться не приходилось — поняли. Ну, раз поняли, так вперед — приглашающе повел я рукой.

Правильно говорят, что доброе слово, подкрепленное оружием, желательно крупнокалиберным, гораздо лучше просто доброго слова. Буквально через 15 минут обильно потеющие вьетнамцы поставили нашу машину на колеса.

Незлобин вытащил затвор из ружья, разобрал пистолет и разбросав запчасти вдоль дороги, полез было за руль, но тут же остановился.

— Ну и мудаки же мы, товарищ Саша — произнес он, глядя внутрь машины — могли бы додуматься хотя бы окна открыть.

— А чего такое?

— Да тут жарища такая, что кажется наш китаец того...

— Бля! — я сунулся к рулончику с узкоглазому. Тот лежал без движения. Я похлопал его по лицу, влил воды из фляжки в рот. Хуй поперхнулся, закашлял. Оба милиционера смотрели с обочины на все это открыв рты.

— Жив, курилка — резюмировал Незлобин — Поехали.

Я помахал ручкой вьетнамцам, сел за руль. И мы покатили. Сначала по пригороду, потом въехали в столицу. На въезде, на перекрестке стоял полуразрушенный буддийский храм — такой с пагодками, круглыми барабанами с молитвами. На деревьях рядом было привязано много разноцветных лент.