Но тут как назло мимо комнаты проходил отец, который услышал мою последнюю фразу. Отодвинув мать в сторону, он строго произнёс:

— Ты его ночью собрался учить? Всё, на сегодня хватит, по домам.

На этом сражение между Серёгой и Костей закончилось, так и не успев начаться. Впрочем, как и наша игра. Мои друзья быстро поднялись со своих мест, прошмыгнули в коридор, и уже через минуту их и след простыл.

— Пойдём ужинать, а после займёшься своим стихотворением, — сказала мама.

Я вернулся в комнату, нехотя вышел из игры, выключил компьютер, а затем присоединился на кухне к родителям и сестре.

— Вообще-то мы тебе компьютер покупали для учёбы, — напомнила мне мама во время ужина.

— Вот-вот, а ты только и делаешь, что играешь, — надув губы, встряла сестра, которая была на два года младше меня. — Даже меня не пускаешь.

Я на это ничего не ответил, а только отломил небольшой кусок котлеты, вонзил в него вилку, затем зачерпнул им горячее пюре и отправил к себе в рот. Мне такие разговоры совсем не нравились, и я старался жевать как можно медленнее, надеясь, что за столом сменится тема. Но отец продолжил развивать её.

— Ты ведь помнишь о нашем уговоре? — спросил он. — Если будет хоть одна тройка за четверть, то компьютера ты не увидишь до конца зимних каникул.

— Помню, — буркнул я.

Ну а как не помнить? Для меня такое наказание было самым настоящим кошмаром, и от одной только мысли об этом сразу же бросало в холодный пот. Я даже представить себе не мог, как это — не поиграть в Героическую эпопею хотя бы день. А тут почти две недели. С ума можно сойти. Но, слава богу, с учёбой у меня вроде бы всё было в полном порядке, и троек на горизонте не наблюдалось. К тому же половину оценок уже проставили в журнал, а через день-два и остальные добавят, и тогда можно будет вздохнуть спокойно.

Подчистив свою тарелку до блеска и на всякий случай лизнув её ещё пару раз, я встал из-за стола, поблагодарил родителей за вкусный ужин и отправился к себе в комнату разбираться со стихотворением. На память я никогда не жаловался, так что выучил его за полчаса, решив ещё утром повторить на свежую голову для закрепления результата. Затем умылся, немного почитал за столом перед сном, а после забрался под одеяло и утопил голову в мягкой подушке.

Только сон не шёл ко мне ещё долго, и я отчаянно боролся с желанием подняться, включить компьютер и поиграть ещё хотя бы часик. Но после десяти вечера это было категорически запрещено, отец с самого начала установил такое правило, поэтому я играл в свою любимую игру мысленно. Но постепенно Морфей всё же переборол меня и затащил в своё покрытое мраком сонное царство.

— Лёша, вставай, — раздался голос мамы, и я нехотя разлепил веки.

За окном, несмотря на восьмой час утра, по зимнему времени было ещё темно, и я, подумав, что минутку полежу и встану, тут же снова отключился. И только спустя пятнадцать минут вторая попытка разбудить меня увенчалась успехом. Кое-как скинув ноги с постели, я поднялся и медленно, словно зомби из игры, побрёл в ванную.

А там, стоя перед зеркалом, я испытал самый настоящий шок, и даже ужас, поскольку обнаружил у себя на лбу огромный ярко-красный прыщ. Наверняка это всё из-за конфет, которых Андрюха притащил вчера целый пакет. Его родителям на работе выдали аж по два новогодних подарка, а так как сами они сладкое не ели, он решил угостить нас. И что теперь с этим делать?

Закончив изучение прыща, я принялся с хмурым видом разглядывать свою непрезентабельную внешность. Тёмные волосы торчат в разные стороны, но чёлка не такая длинная, чтобы скрыть это покрасневшее уродство на лбу. А вот нос, наоборот, длинный, щёки впалые, а под глазами синяки от долгого сидения за компьютером. Да уж, не красавчик. Ничего, осталось учиться всего пару дней, потом ёлка и каникулы. Ну а там я наиграюсь вдоволь.

Быстренько сполоснув лицо холодной водой, которая немного меня взбодрила, я поспешил на кухню, где буквально за минуту проглотил свой остывший завтрак. Времени повторить стихотворение не было, но когда я одевался, мысленно пересказал его, и оказалось, что оно прекрасно отложилось в моей памяти. Что ж, теперь за оценки можно не волноваться. Насчёт других предметов я был уверен, и оставалась только литература, так как там оценка балансировала между тройкой и четвёркой. Но стихотворение перевесит чашу весов в мою пользу, и я смогу насладиться игрой на протяжении всех новогодних каникул.

С такими радостными мыслями я оделся, выскочил из квартиры в подъезд и быстро сбежал по лестнице. На улице было довольно прохладно, мела вьюга и колючий снег то и дело норовил ужалить меня в лицо. Поёжившись, я поднял воротник, натянул шапку на уши и поспешил в школу. Первым уроком была как раз литература, и мне очень не хотелось опаздывать на неё.

— Вот тебя угораздило, — покачал головой Андрей, когда я вошёл в класс и сел на своё место.

Мы с ним были соседями по второй парте, только он сидел возле окна, а я у прохода.

— Вчера же ещё не было этого прыща, — добавил он, разглядывая моё «украшение».

— Тихо ты, — цыкнул я на него и покосился по сторонам, но вроде бы на нас никто не пялился.

Я пришёл минут за пять до начала урока, в самый раз, чтобы перечитать стихотворение. Постепенно класс заполнялся, но я не обращал внимания на тех, кто приходит, уткнувшись в свой учебник.

Внезапно в нос мне ударил знакомый аромат духов, и я непроизвольно поднял голову. Да так и замер, широко раскрыв глаза. Мимо меня по проходу шла Лена Соловьёва, и мой взгляд случайно нацелился прямо на её бюст, обтянутый тонкой светло-голубой блузкой. А если быть уж совсем точным, то на два торчащих соска. Она пролетела, словно фея, оставив после себя шлейф своих волшебных духов, а также полнейший сумбур в моих мыслях. Она пришла без лифчика! От осознания этого я чуть было не грохнулся в обморок.

Но лучше рассказать подробнее о том, кто такая Лена Соловьёва. Понятно, что одноклассница, но в нашем классе, как и в школе, она начала учиться только с сентября, поэтому я её знаю лишь четыре месяца. И с самого первого дня, едва я увидел её стройные ноги, подчёркнутые короткой юбкой, тонкую талию и грудь размером с небольшие дыньки, причём такую же упругую и округлую, она стала моей главной сексуальной фантазией и оставалась ею вплоть до сегодняшнего дня. Она и на лицо была довольно симпатичной, с милой улыбкой, ровными белыми зубами, светлыми локонами волос и голубыми глазами. И в своих фантазиях я частенько представлял, как мы занимаемся любовью. Правда, в реальности такое было невозможно, ведь я по сравнению с ней был самым настоящим Квазимодой. К тому же она встречалась с Пашей Коршуновым — хулиганом из одиннадцатого класса. Поэтому только мечтать мне и оставалось.

А вскоре пришла учительница по литературе, которую звали Любовь Александровна, и тут же прозвенел звонок. Урок начался.

— Так, ребята, времени мало, сегодня наш последний урок в полугодии, и вам всем нужно успеть прочитать выученные наизусть стихи. Кто желает первым?

Поднялось несколько рук, и она вызвала одну из девочек. Потом к доске пошёл Серёга, ещё кто-то, а я всё пытался сосредоточиться на своём стихотворении. Правда, у меня это плохо получалось, поскольку перед глазами до сих пор стояли твёрдые соски, просвечивающие сквозь блузку. А когда подошла очередь Лены, способность мыслить и вовсе пропала.

— Соловьёва, — покачав головой, с упрёком произнесла учительница. — Вообще-то здесь школа. Не могла одеться приличнее?

— Простите, Любовь Александровна, — потупив взор, нежным голосом проворковала Лена. — Вчера была стирка, и бельё не успело высохнуть.

Причём всем было понятно, что она всё это придумала и просто играет на публику.

— Ладно, начинай, — махнула рукой учительница. — Время дорого.

Лена принялась проникновенно и с чувством читать стихотворение, только слов я почти не разбирал. Всё моё внимание было приковано к груди, которая при каждом вздохе эротично поднималась кверху, отчего соски ещё сильнее прижимались к тонкой ткани блузки, а при выдохе опускалась. И уж тут моя сексуальная фантазия разыгралась на полную катушку. Я представил, что кроме нас в классе больше никого нет. И вот я подхожу к ней, просовываю ладони под блузку и начинаю медленно скользить ими вверх. Ощущаю её животик, кладу руки на талию и поднимаюсь выше. Сначала пальцами касаюсь мягкой, но в то же время упругой груди, затем ладонями, и чувство невероятного блаженства кружит мне голову. Я зажимаю твёрдые соски между большими и указательными пальцами и начинаю нежно поглаживать и массировать их, а в это время Лена, томно постанывая, дотрагивается до моей ширинки, намереваясь расстегнуть её.