Ему никто не ответил. Гоблины продолжили заниматься своими делами. Один так и вовсе сел посрать в дальнем углу, придерживая штаны, чтобы не заляпать их о кровь на полу. И судя по протяжным звукам этот недомут был полностью сфокусирован на своей задаче.

– Не скажу, что я рад таким гостям и, несомненно,…

Решив не слушать дальше, я приподнял забрало шлема повыше, довернул харю к экрану и лениво поинтеересовался:

– Эй, хреносос… ты уже поплакался в плесневелые сиськи сучьей ведьме Эдите? Доложил о большой и нерешаемой проблеме?

Ответом была тишина. Та самая, по их словам, «озадаченная», а на самом деле охреневшая тишина, что случается, когда ты от обычного на вид грязного вонючего гоблина слышишь нечто крайне неожиданное. Или даже опасное… или даже пугающее…

Тишина длилась долго, а я не торопил. Зачем? В одном месте сварочный аппарат уже закончил работу и недомуты с резаком потянулись в коридор, где до них скрылась двойка с пилой. Рэк, тихо матерясь, гнал перед собой могущих идти подранков, что тащили лежащих и мертвых – мы потеряли троих наглухо и еще двое скоро сдохнут, но пока держатся благодаря трофейным аптечкам. Остальные легкие – несколько дней, максимум неделя и можно их опять ставить в строй. Да… я не торопился… и в ответ разглядывал того, кто явно уже приблизил мое лицо, увеличив на весь экран и внимательно вглядывался в него.

Как же сука смешно… Этот хер сделал все, чтобы его морда казалась породистой и запоминающейся. Нос с явно искусственной горбинкой, в меру густые брови, длинные – но опять же в меру – баки, тяжелая нижняя губа и выставленный вперед подбородок с той самой якобы что-то всем говорящей ямкой…

А что он видел в моем лице? Да ничего кроме злобы и усталости. Я не скрывал своих эмоций, пока медленно цедил кислый энергетик из фляги.

Сломав свою игру в невозмутимого джентльмена, Монкар подался вперед, нахмурил брови и… отпрянул резко назад, отмахнулся от экрана обеими руками.

– Эти глаза! Выруби!

– Что? – удивленный мелодичный голос оборвался резким вскриком, когда подхваченная со стола каменная статуэтка какой-то девы явно влетела во что-то живое по ту сторону экрана.

– Выруби, сука тупая! Убью!

Экран погас… А золотой огонек над ним продолжал светиться.

– Похоже он знает вас, сэр… – заискивающе проскулил один из одноруких недомутов, что вечно рвал жопу, стараясь доказать, что ничем не уступает другим.

– Похоже – кивнул я, поднося передатчик к губам – Ссака…

– На связи!

– Ускорьтесь вдвое.

– Есть!

– А ты – я взглянул на однорукого – Прикрепи вон к стене напротив этого сучьего золотого огонька рюкзак с взрывчаткой. И прямо покажи взрывчатку…

– Покажу! А с таймером? – с нездоровым придыханием спросил однорукий.

– Ага.

– И выставим на пять минут… это самое то, чтобы холодная дрожь пробрала аж до жопы…

– На два часа, дебил! – рявкнул я.

– Ну хоть что-то… а можно я прикрою первую цифру лямкой? То ли двойка… то ли ноль… а?

– Тебе бы голову подлечить…

– Да я стабильный!

– Имя?

– Херодуб!

– Действуй, Херодуб… действуй…

Неожиданно взвизгнув, Херодуб помчался выполнять приказ. Надо бы проследить за этим… стабильным…

Бросив еще один взгляд на мертвый экран с живым огоньком, я приветственно оскалился ему и неспешно сползя со стола, двинулся навстречу. По пути подхватил металлический вечный стул. И в несколько ударов прервал золотое торжественное свечение. Только свечение – сам крохотный глазок камеры не тронул. Пусть и дальше наблюдают за взрывным рюкзаком.

Надо же… Только сейчас заметил – перед экраном разбросаны стулья, что чуть раньше явно стояли ровными рядами. А под экраном аккуратная табличка «Бдение пред золотой зарей для самых достойных». Да мать же вашу, гоблины! Серьезно? Так и сидели бочок к бочку, с надеждой глядя на темную стекляшку, что могла просто засветиться на пару секунд? Гребаные имбецилы… Может еще и лобызали светодиод? Только подумалась эта херня и… я заметил над табличкой блестящий пятачок вылизанного металла…

С яростью вбив ножки стула в ударостойкий экран, я отошел, не обращая внимания на потянувшийся из разбитого устройства серый дым и трескучие искры. Меня здешняя пожаробезопасность и чистота воздуха волнуют меньше всего. Похоже, всему этому давно пора разрушиться и рухнуть мертвой кучей на дно – там этому куску говна самое место.

А что творится на следующем этаже?

Я знал, куда мне надо попасть и это было мало связано со здешней больной этажной возней. Но я все же гляну разок… я гляну…

Пронзительный дикий и какой-то искусственный вой заставил гоблинов раздаться в стороны и прижаться к стенам. Прилетевший из глубины погруженного в темноту коридора некий снаряд с треском ударился о металлический пол и… лопнул, раздувшись в огненный шар. Я упал одним из первых и огненные языки жадно облизали стены и потолок над моей головой. В легкие вонзился скупой горячий вдох. Сине-красное пламя опало, но в темноте впереди уже ревело снова.

– Щиты! – рявкнула Сака – Пять два! Пять два, суки!

Дружно проревев ответ, обожженные гоблины отлипли от стен, перешагнули бьющих на полу двоих обожженных и выставили щиты. Пластик и металл. Старое и новодел сработали вместе. Новый снаряд – а это оказался снаряд миномета, как мне почудилось по характерной форме – ударился о преграду и лопнул.

– Назад!

Трое из шести отшагнули, бросая объятые огнем щиты. Еще трое остались, удерживая стальные пластины поперек коридора.

– Пригнуться – хрипло велел я, когда Ссака запоздала с этим приказом.

– Жопы в пол! – продублировала она меня и в ту же секунду по баррикаде застучал дробный смертельный перестук. По нам садили очередями. И боеприпаса не жалели. Еще одно выдающее себя скорбное завывание – вот тупые херососы – чуть подстегнуло прыть возящихся у стены гоблинов, и они успели выдавить прорезанную дверь. Едва мы втянули последнего нашего в боковое помещение – отмеченное на карте как имеющее аж три входа-выхода – в коридоре полыхнула очередная огненная вспышка. Согнувшийся над раненными медик всадил каждому по несколько уколов и жестоко обожженные облегченно затихли на полу.

– Дальше – прорычал я, сгорая от злобного нетерпения – Дальше! Что с Рэком и моей связью?

– В процессе! Бегут. Тянут.

– В сраку ваш долбанный процесс. Ускорить их!

– Есть ускорить!

Я заставил себя заткнуться, понимая, что занимаюсь херней – все и так выкладывались на полную. Со свистом втянув воняющий гарью воздух, я оттолкнул одного из недомутов от стены у двери и занял его позицию. Вслушавшись, присел, выглянул на мгновение и послал в коридор сюрприз из подствольного гранатомета. Там как раз зарождалось новое жалобное вытье, но разрыв не дал этому дерьму никуда улететь, подорвав на месте – и дикий рев боли из коридора дал понять, что такой подарок никому не понравилось. Вспышка… еще одна… и коридор залил ослепительный свет, что быстро убавил накал, сменив белизну на багровость. Криков больше не было. А по коридору пролетел поток раскаленного воздуха, заставляя тонкий слой воды на полу исходить паром в шипучем испарении.

– Охеренно, лид! – обрадованно оскалилась Ссака – А ты долго будешь у нас самое вкусное отнимать? Наши сами бы справились…

Заглянув в скорбные глаза оттолкнутого мной гоблина, я с усмешкой хлопнул его по плечу:

– В следующий раз месишь всех ты. Да?

– Да! Всех! – заорал тот, показывая в оскале жалкие остатки почернелых клыков – Мы боевые орки! Орки!

Ясно… этот свихнутый крикун из числа бойцов Рэка. Из угла заливисто взвизгнул Херодуб. Весело сука живем…

– Это и есть их стонущая Кара? – поинтересовалась Ссака, с легкостью удерживая на полу вдруг очнувшегося раненого, в то время как медик вкалывал ему еще дозу.

– Наверняка – подтвердил я и, махнув тому «обделенному», велел – Бери этих троих – и вперед. До места разрыва. Маски на хари! Жопы по полу волочите!