«Она после этого вышла замуж?»

– Нет.

«Значит, она верная».

Кажется, Розильда осталась довольна. Задумчиво посмотрев на золотую ручку, она написала длинное послание о том, что про себя она не знает, верная она или нет, но верит в то, что верная. В конце она спрашивала, как обстоит в этом смысле дело со мной.

– Я не знаю, у меня пока не было возможности это проверить, – ответила я. – Надеюсь, что верная.

«А у Карла была такая возможность?»

– Откуда я знаю?

Я покачала головой, но Розильда уже смотрела куда-то в сторону. Тогда я набралась смелости и сказала:

– Не забывай о том, что Карл на несколько лет моложе тебя, поэтому мне кажется, что тебе не стоит воспринимать его совсем уж всерьез. Ты ведь наверняка заметила, что Карл часто ведет себя как актер.

Мельком взглянув на меня, она написала: «В этом ничего плохого нет. Я тоже немножко актриса».

– Я не сказала, что это плохо; это замечательно, что у вас много общего.

Розильда не спеша разгладила руками юбку и глубоко задумалась.

Затем, поразмыслив, она написала:

«Мы с Карлом словно олицетворяем мечты друг друга».

Она многозначительно посмотрела на меня.

«Понимаешь, о чем я говорю?»

Но на это мне отвечать не пришлось. Послышались чьи-то шаги, и на тропинку вышла Амалия. В руках у нее была лейка, она собиралась полить розы на клумбах, но сначала хотела о чем-то меня спросить. Арильд сказал ей, что я просила разрешения посмотреть на картины Сигрид.

– Вам действительно хотелось бы на них посмотреть?

– Да. Если можно.

Конечно, можно. Амалия уже все разузнала, мне можно будет посмотреть на рисунки. Я тоже пойду на прием в честь дня рождения Сигрид.

– Карлу, наверно, тоже хочется туда пойти?

– Не знаю, мы об этом не разговаривали.

– Тогда я сама у него спрошу.

Амалия рассказала, что на этот праздничный прием всегда приходит очень много народа, некоторые приезжают издалека, некоторые – из ближайшего поселка. Только раз в год предоставляется возможность встретиться с Сигрид Стеншерна, и поэтому Амалия не могла пообещать мне, что я смогу поговорить со старушкой, но картины я посмотрю в любом случае.

Я поблагодарила ее, и Амалия принялась поливать клумбы. Лейка была тяжелой, а Амалия выглядела такой хрупкой.

– Пойду помогу ей, – сказала я Розильде.

Но Амалия от помощи отказалась. Она всегда ухаживала за садом собственноручно. Это была ее приятная обязанность.

Розильда собиралась подняться к себе, а я пошла искать Каролину.

Я подошла к ее комнате и постучалась, но мне никто не ответил. Тогда я открыла дверь и вошла, чтобы подождать ее внутри. Скоро должен быть завтрак, и я знала, что Каролина придет с минуты на минуту, чтобы привести себя в порядок.

Окно в ее комнате было раскрыто, и когда я закрывала дверь, поднялся сквозняк. Записка, лежавшая на столе у окна, взлетела и приземлилась у моих ног. Это была одна из цитат, выписанных Розильдой:

Мой Карлос, я не знала вас!

Как щедро,

Как полно награждает ваше сердце!

Нелегкий труд постичь его!

[8]

Положив записку обратно на стол, я закрыла окно и ушла. Поразмыслив, я поняла, что сейчас мне нечего сказать Каролине.

Затем я вспомнила о другом.

Вчера после обеда я ходила за почтой и получила большой конверт от бабушки. В нем лежали старые, пожелтевшие от времени вырезки из газет. Я раскрыла конверт на полпути и присела на бревно возле дороги, чтобы поскорее прочитать письмо от бабушки:

Дорогая моя Берта!

Я нашла несколько старых газетных вырезок, которые могли бы тебя заинтересовать, – об этом мы говорили, когда виделись последний раз. Смотри-ка, а ведь у твоей бабушки не такая уж плохая память. Надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы сохранить все в тайне. Насколько я помню, в свое время смерть Лидии аф Стеншерна привлекла к себе огромное внимание, поэтому предполагаю, что эти тревожные события до сих пор могут волновать местных жителей. Держи все в тайне и не показывай эти вырезки никому.

Дальше шло несколько общих слов, и я поспешила прочитать те газетные заметки. Первая была озаглавлена так:

«САМОУБИЙСТВО ЛИДИИ ФОН СТЕНШЕРНА».

Статья была довольно длинной:

«Баронесса Лидия Доротея Фальк аф Стеншерна, урожденная Лето, покончила с собой в ночь на 19 июля. Первой об этом отчаянном поступке рано утром узнала камеристка усопшей Эмма Эрсдоттер, которая нашла полностью одетую баронессу лежащей в воде рядом с берегом у подножия замка. Несчастная была уже мертва. Камеристка тотчас поспешила за помощью. Дувший в то утро штормовой ветер увлек тело вниз по течению, где его подхватил поток воды. Когда на место прибыла подмога, тело уже исчезло. Немедленно стали прощупывать дно, но до сих пор поиски никаких результатов не принесли.

Прощального письма в комнате умершей найдено не было. Послание, адресованное старой няне баронессы, содержало всего лишь несколько строк, очевидно, написанных в сильном душевном волнении. Будучи заботливой матерью, последние слова Лидия фон Стеншерна посвятила своим детям.

Баронесса Стеншерна слыла неприкаянной душой, и объяснением случившемуся служат ее эксцентричная натура и свойственная ей чрезмерная чувствительность, проявлениям которых многие были свидетелями. Многие подтверждают, что в последнее время баронесса пребывала в унылом и подавленном расположении духа, из чего следует предположить, что мысли о самоубийстве не были ей чужды.

Супруг усопшей Максимилиам Фальк аф Стеншерна в данный момент состоит на службе за пределами Швеции и потому не присутствовал в замке, когда произошло несчастье. Разумеется, барона оповестили о случившемся, и сейчас он уже в пути по дороге домой. Очевидно, он испытывает сильнейшее волнение, ибо вынужден будет увидеть место, где развернулись трагические события.

Поскольку в Замке Роз царит тревожное настроение, мы не имеем возможности рассказать о случившемся подробнее, на сегодняшний день это печальное происшествие вызывает массу вопросов».

Бабушка также прислала несколько маленьких газетных заметок, опубликованных некоторое время спустя, которые с равными промежутками времени кратко сообщали о том, что «поиски до сих пор не принесли какого-либо результата», и о том, что на сегодняшний день «не найдено объяснения некоторым загадочным обстоятельствам, сопутствовавшим самоубийству».

Далее следовала вырезка под заголовком

«БЕСЦЕРЕМОННЫЕ СПЛЕТНИ ВОКРУГ

МАКСИМИЛИАМА ФАЛЬКА АФ СТЕНШЕРНА».

Заметка представляла собой письмо за подписью Акселя Торсона:

«В связи с оскорбительными обвинениями и гнусной клеветой в адрес Максимилиама Фальк аф Стеншерна нижеподписавшийся Аксель Торсон, к которому барон обратился по этому делу, просит каждого, кто услышит подобные сплетни, незамедлительно сообщить мне имя клеветника, дабы мною тотчас были приняты судебные меры в отношении оного. Тайна гарантируется, равно как и то, что имя заявившего будет держаться в секрете.

Замок Роз, 18 октября 1895 года, Аксель Торсон, управляющий замка».

Последняя заметка была озаглавлена так:

«ПОХОРОНЫ ЛИДИИ ФАЛЬК АФ СТЕНШЕРНА».

Далее следовал текст:

«19 июля, шесть лет спустя после трагической кончины баронессы Лидии Доротеи Фальк аф Стеншерна, в церкви Всех Святых состоялось траурное торжество по случаю предания земле бренного праха баронессы.

Со дня ее смерти, произошедшей 19 июля 1895 года, скорбящие родственники покойной прилагали все усилия, дабы устроить достойное захоронение, но поскольку тело не было найдено и только сегодня ее смерть может быть признана официально за давностью лет, до настоящего дня погребальная процедура откладывалась.