— Но все это не срабатывает. Я уверен, что капитан-генерал разделит мою точку зрения.

В конце концов Риан смягчился, сказав, что направит войска на аванпост через некоторое время. Капитан Ибн Сауд, который также находился в комнате, смотрел на Мастерса с неприкрытым ужасом. Когда Мастерс повесил трубку, капитан спросил пронзительным голосом:

— Что ты делаешь? Зачем тебе лоялисты?

— Вести войну, капитан. Вести войну. В конкретных обстоятельствах нужно использовать соответствующие средства. Сейчас мы дергаемся вокруг да около. Мы неэффективно используем наши войска. Они не дозор, в котором им было бы разрешено маскироваться. Они не годны для ведения боя с противником, потому что мы не отправляем их соединениями, достаточно сильными, чтобы победить. Мы забрасываем их как приманку. Достаточно — значит, достаточно.

— Но ведь боевые роботы неуязвимы.

— Да, но они не делают погоды. Я пробыл здесь всего лишь неделю и считаю, что это очевидно. Боевые роботы не выигрывают войну. Пока мы добираемся, чтобы собрать; куски наших солдат, партизаны, вероятно, успевают посмеяться до потери сознания, что наши металлические гиганты не могут добраться до них.

— Ты... ты же воин — водитель боевого робота. Как ты можешь говорить такое?

— Потому что я водитель боевого робота. Именно из-за этого. Боевой робот — не гребень для вычесывания блох. У него совершенно иные функции, и гонять такую махину за каждым партизаном — глупо.

— Нам надо добиваться, чтобы прислали сюда войска, мы их обучим должным образом и выловим логовцев по частям.

Этой ночью Мастерс измучился, пытаясь уснуть. Когда он заснул, ему приснились мужчины и женщины, начиненные бомбами. Но это была не война. Все эти люди ходили по городу, занимаясь своими делами, как в Портенте, хорошо одетые и целеустремленные. И никто из них не догадывался, что внутри себя они носят бомбы. Но Мастерс знал. Знал только он. Он брел по городу, и люди смотрели на него пристально, с удивлением, потому что он смотрел на них с ужасом, но у него так получалось потому, что он мог видеть провода и кабели, проходящие сквозь их тела. Он понял, что все они были маленькими боевыми роботами, одетыми в человеческую плоть. Но никто не управлял маленькими роботами. Каждый думал: «Я выгляжу как личность, я не нуждаюсь в управлении». Поэтому они гуляли повсюду, не замечая, что все они перегрелись, потому что всем им недоставало водителей.

Регулярно кто-нибудь из них — выглядевший совершенно нормальным — внезапно выстреливал из своего оружия, поражая вокруг себя всех без разбора. Они разносили любого вокруг себя на куски. Люди близ места насилия, ставшие свидетелями и уцелевшие, трясли головами. Это происходило снова и снова и, казалось, длилось часами. Люди продолжали гулять по улицам, палили из лазеров и пулеметов или сами получали смертельный удар от кого-нибудь, перегревшегося и ставшего безумным.

Мастерс подбежал к женщине, к прекрасной женщине — Мейд Крис, как сообразил он, коснувшись ее, — и сказал:

— Остановитесь! У вас внутри бомба. Она засмеялась и сказала:

— Сию же минуту перестаньте! — после чего превратилась в графиню Дистар. Графиня вытянула руки и коснулась щеки Мастерса. Ее касание обожгло, оно было столь горячим, что он почувствовал, как тает его кожа. Но это тоже показалось замечательным.

Внезапно он оказался у дерева, на ветви которого были нанизаны наемники. Графиня была с ним, и ему очень захотелось ничего не чувствовать при виде людей, висящих на дереве, кровавых подтеков на их лицах, внутренностей, свисающих словно лианы.

— Я могу это тебе дать, — сказала графиня. — Я могу сделать так, чтобы ты все забыл. Я могу сделать, чтобы ты ничего не чувствовал. — Ее прикосновение стало еще более горячим, она провела кончиками пальцев вдоль его груди и живота. Он взглянул вниз и увидел, как в его теле мускулы превратились в миомерные узлы, а кожа — в металл. — Ты хочешь этого? — спросила она. — Все, что тебе нужно — быть счастливым, всегда довольным и провести остаток своей жизни, старательно отвлекая себя...

Она потянулась, чтобы поцеловать его, но как только ее прекрасные теплые губы прижались к его губам, он услышал ужасный вопль.

— Пол, — сказал сквозь глубокий сон кто-то, стоящий над ним. — Пол, проснись!

Мастерс осознал, что это была Джен, стоявшая над ним в темноте. Вдали, где-то у подножия аванпоста, продолжали раздаваться вопли.

— Что случилось? — спросил он, запинаясь.

— Живей! — ответила она. — Лучше, если этим займешься ты сам.

Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, долина Нагасаки 6 февраля 3055 года

Вопли доносились из-за общественной уборной. Когда Мастерс обогнул ее, на глаза ему попалась серебристая лужа свежей крови, освещенная лампой. Потом он увидел мужчину, голова которого лежала в луже крови, а горло перерезано. Судя по его грубой, грязной одежде, это был фермер.

Несколько лоялистов Гибсона держали за руки двух других фермеров. Капитан Ибн Сауд направлялся к одному из них, держа в руке большой нож. Был здесь и Чик. Он, заметно дрожа, наблюдал за происходящим, но не вмешивался.

— О Боже, — промолвила Джен. — Я не думала...

— Что за чертовщина здесь творится? — закричал Мастерс, направляясь к Ибн Сауду.

— А-а-а! — ответил капитан Ибн Сауд, заметно обрадовавшись его появлению. — Мои люди поймали этих сторонников гоффелей в ближайшей деревне. Сейчас они должны дать нам сведения. — Он направился к другому мужчине, который своими выражающими ужас глазами молча умолял о сохранении жизни. Какое-то мгновение Мастерс думал, что капитан только припугнет человека своим клинком. Но, как раз когда он вспомнил о трупе, лежащем на земле, Ибн Сауд схватил человека за волосы, запрокинул ему голову назад и глубоко резанул поперек шеи. Кровь второго фермера хлынула из раны, какое-то мгновение он еще пытался сделать вдох. Ибн Сауд дал своим людям знак отпустить мужчину, и умирающий человек упал на землю, погрузившись руками в грязь.

Ошеломленный, застигнутый врасплох. Мастерс закричал Чику:

— Скажи ему, пусть сейчас же прекратит!

— Это его способ допрашивать.

— Вот, вы видите, — сказал капитан Ибн Сауд. — Этот фермер сейчас по-настоящему запуган. — Так как он уже подошел к последнему фермеру. Мастерс бросился за Ибн Саудом и ударил того по руке.

— Я сказал — прекратить. Капитан выронил нож и поглядел на Мастерса глазами обиженного ребенка:

— Что вы делаете? То, что делаю я, — это моя работа.

Мастерс проигнорировал его слова и повернулся к солдатам-лоялистам, державшим последнего пленника:

— Заприте его, но не наносите повреждений! Солдаты в поисках подтверждения посмотрели на капитана Ибн Сауда, но тот стоял, уставившись взглядом в землю, не обращая внимания на происходящее вокруг него.

— Выполняйте, а не то я разгоню вас, ослов, по всей этой базе, — заявил Мастерс. Солдаты поволокли пленника прочь. — Ты и ты! — добавил Мастерс, показывая на Джен и Чика. — На мою квартиру! Немедленно!

Когда они вернулись на его квартиру, Джен уселась на стоявший в ногах шкафчик Мастерса. Чик остался стоять. Мастерс упал на свою койку.

— Что, черт побери, это было? — обратился он к Чику.

— Такое бывает. Я сказал вам — это их способ допроса.

— Он их убивал.

— На войне это приветствуется. — Перестань нести чепуху.

— Я думаю, тебе стоит посмотреть вот это, — сказала Джен и вытащила лист бумаги. — Я собиралась показать тебе это еще утром, но...

Так как она замолкла, он взял бумагу. Она представляла собой длинный список, и некоторые пункты сразу же привлекли его внимание:

«Закутать в колючую проволоку», «Головой в грязь — минута с третью», «Нож, привязанный ремнем к спине», «Застрелить через ухо».

— Что это?

— Этот лист я заполнила, пока слушала солдат-лоялистов. Они смеялись, рассказывая, что делают с пленными.