Я замечаю прекрасный классический кабриолет BMW 502 1954 года выпуска, стоящий на ковре из мягкой зеленой травы, и думаю о том, что владельцы поля должны искренне ненавидеть такие мероприятия. Это великолепная машина чистейшего зеленого цвета с кожаным верхом, который кажется мне мягким, как теплое масло. Ее владелец, приятный человек за 60, одетый в полотняные штаны для гольфа, розовую рубашку-поло и очки Ray-Ban, сидит на пляжном стуле и читает журнал Hemmings Motor News. Я подхожу к нему, чтобы завязать разговор.
— Прекрасная машина, — начинаю я. — Лучший образец модели, который мне только доводилось видеть.
Он смотрит на меня снизу вверх.
— Спасибо!
— Я сам большой фанат BMW. Только что купил себе новый M5 в Финляндии.
— Хороший выбор.
Мой собеседник отвлекается от журнала и снова смотрит на меня.
— Почему в Финляндии?
— Я живу и работаю в Женеве. Частный банкир. Полетел в Хельсинки и пригнал себе машину с финскими номерами, чтобы не платить налоги. — Я смотрю в глаза собеседнику и улыбаюсь. — У меня аллергия на налоги.
Он кладет журнал на колени.
— У меня такая же аллергия, жаль, что это не лечится.
— Возможно, я вас удивлю, — говорю я и протягиваю ему руку. — Брэдли Биркенфельд.
— Терстон Уайтгейт, — отвечает он.
— Приятно познакомиться с вами, Терстон. — Я оборачиваюсь по сторонам. — Ничего, если я присяду? Нога заболела.
— Конечно. — Он указывает большим пальцем себе за спину. — Там под навесом есть еще один стул.
Через 15 минут мы уже греемся на солнце и попиваем коктейль «Манхэттен». Уайтгейт — далеко не дурак. Он понимает, что я пришел сюда не ради машин.
— Итак, Брэд. Что вы продаете?
— Нули, — улыбаюсь я.
Он улыбается в ответ.
— Думаю, что вы говорите не о японских истребителях [38].
— Нет.
Я рассказываю ему уже знакомую вам байку о трех нулях, но расслабленно, без нажима. Вскоре мы уже говорим о номерных счетах, трастовых структурах и долгосрочном приросте капитала без налоговых последствий. К концу второго коктейля Терстон уже клянет правительство США и его устаревшую фашистскую налоговую систему. А я отвечаю, что именно по этой причине я живу в Швейцарии, стране сыра, шоколада и денег.
Через месяц мы уже выпиваем в баре Perle du Lac на берегу озера Леман. Я только что прокатил Терстона по окрестностям в своем Ferrari на скорости около 180 км/ч. Он говорит, что переводит 8 миллионов долларов в UBS. Я отвечаю, что тронут его дружбой и доверием…
А теперь я в Сен-Бартелеми, где в течение недели выступаю представителем UBS — спонсора знаменитой регаты St. Barths Bucket. Бабах! Еще больше клиентов. И вот я в Майами на выставке искусств Art Basel, которую также спонсирует UBS. Это скучновато, зато в Майами очень активная ночная жизнь, а кому бы из нас не хотелось немного выпить и потанцевать с латиноамериканскими красотками? И я уже в Ньюпорте, штат Род-Айленд, на яхтенном соревновании, которое также спонсирует UBS. Эрнесто Бертарелли пытается завоевать кубок America's Cup. Его яхта выигрывает гонку под флагом Société Nautique de Genève[39]. И угадайте, какой банкир оказывается в центре внимания после того, как все эти богатые любители яхтенного спорта внезапно становятся поклонниками всего швейцарского?
А еще я в течение трех месяцев организую эксклюзивную выставку Родена в офисе UBS в Женеве. Коктейльную вечеринку открытия ведет Джордж Ганебайн, глава UBS Wealth Management. Я привожу 44 знаменитые бронзовые скульптуры, и это оказывается самой большой коллекцией работ Родена в мире, собранных в одном месте. Разумеется, ее хотят увидеть буквально все, поэтому вполне очевидно, что я провожу там массу времени, организуя вечеринки и раздавая визитные карточки. Вы спросите, какой от этого толк? Да я сбился со счета, встречая этих любителей искусства в наших хранилищах.
От такой тяжелой работы — вечных переговоров, коктейлей и ужинов — надо отдыхать. И я оказываюсь на Филиппинах с моим приятелем-миллионером Мауро. Незадолго до Рождества мы собираемся на приятный семейный ужин в его доме вместе с его мамой. Это очень милая дама, и я предлагаю на следующее утро всем пойти на мессу. Мауро пинает меня под столом, но его мама хлопает в ладоши и складывает их в молитвенном жесте. Ей очень приятно, что у ее сына настолько религиозные друзья. Понятно, что мы просыпаемся «ранним полуднем», какая уж там утренняя месса.
Вместо этого мы встречаемся с Калвином Айром, капризным миллиардером, ставшим знаменитым благодаря игровому онлайн-сервису Bodog. А еще на нашей вечеринке присутствует Джимми Ян из китайской секретной службы. Этот человек выглядит так, будто он может уложить Джеки Чана одной левой. Мауро никуда не ходит без своей команды из пяти телохранителей, у каждого из которых из-под рубашки выпирает по три пистолета. Один из них — парень огромного роста, напоминающий Солид Снейка из игры Metal Gear. В прошлом он был наемником в Юго-Восточной Азии. Я спрашиваю его, скольких он убил. Он неласково смотрит на меня. «Застрелил или зарезал?» Вопрос снят!
Затем мы летим на вертолете Мауро, чтобы посетить «Президентский самолет», но это никакой не самолет, а самый большой стрип-клуб из всех, что мне только доводилось видеть, с тремя этажами и парковкой на 600 машин. Там есть и обычный бар, и сцена со сверкающими шестами и лоснящимися девушками. Этажи разделены на зоны — «экономический класс», «бизнес-класс» и «первый класс». Мы поднимаемся на эскалаторе на верхний этаж, состоящий из отлично обставленных «массажных» комнат гостиничного типа с ваннами, наполненными горячей водой. Мы разваливаемся на мягких диванах с напитками в руках перед огромным колышущимся занавесом, который внезапно поднимается, открывая подобие бродвейской сцены. Там стоят в уверенных позах десять девушек с красивыми улыбками.
Мауро улыбается мне.
— Выбирай любую, Брэдли. Все за мой счет.
Выбрать очень сложно. Девушки роскошны и совершенно обнажены.
Вот почему я не могу прекратить заниматься своим делом. Это слишком весело и приносит слишком много денег. Целых четыре года я летал на волшебном ковре, сотканном из веселья и денег. Крайне редко выдавались уик-энды, в которые я оставался бы в Женеве, чтобы расслабиться в своей квартире и прогуляться в одиночку по парку. Обычно я подхватывал пару приятелей, и мы отправлялись в Марракеш, на Миконос, в Сен-Тропе или в Будапешт, чтобы познакомиться с новыми девчонками или полакомиться гуляшом. Если кому-то из моих приятелей, типа Джона Росса, удавалось поймать меня в субботу в моей квартире, он говорил: «Какие люди в Женеве!» Порой мне было очень трудно добраться до офиса в понедельник, и я не однажды засыпал в туалете.
Сотрудники моей команды в американском отделе UBS называли себя «охотниками и собирателями». Мы были сплоченной группой суперработников, которые не любят давать никому спуску и любят хорошо поразвлечься. Коллеги мне очень нравились, и мы всегда помогали друг другу, радуясь победам и выручая друг друга лишним долларом в трудную минуту.
Валери постепенно переросла свою роль «мисс Манипенни» и стала скорее напоминать Эмму Пил из сериала «Мстители». Она присматривала за мной, никогда не упускала важные детали и могла выполнить любое мое поручение.
Незадолго до ее 25-летия я спросил, что бы она хотела на день рождения, но предупредил, что мечты должны более-менее укладываться в рамки закона. Она улыбнулась:
— Я никогда не была в Амстердаме. Я слышала, что это очень сексуальный город.
— Так и есть, дорогая. — Я ухмыльнулся и щелкнул пальцами. — Раз — и ты в Амстердаме!
Мы провели в этом городе все выходные — компанией из четверых парней и четырех девушек из UBS. На свою кредитку Black American Express я забронировал два огромных номера в отеле Intercontinental Amstel, и мы захватили этот город. Мы лакомились экзотическими блюдами, хлестали спиртное в джаз-клубах и хохотали на умопомрачительных секс-шоу, а во время ночного путешествия по каналам в классической деревянной лодке мы попробовали настоящий голландский гашиш. Но что бы вы там ни думали, никто потом не оказался ни у кого в постели. Мы были товарищами по оружию. В понедельник мы вернулись на рабочие места, еще не до конца придя в себя и хихикая над нашими голландскими приключениями. Валери светилась целую неделю. С днем рождения!
