Мы с Алексеем присели на банкетку.

– Все очень удачно сложилось, Дарья Владимировна, – начал акробат. – Подопечный наш отправился на Нечаевскую к дому Саврасова. Там велел кучеру ждать и пошел во двор. Но двор оказался проходным, а нужный ему был в соседнем переулке. Там он пошел к каретнику[46] и своим ключом открыл дверцу. Я старался быть осторожным, а потому подробностей не видел, но разглядел, что карет там никаких нет, а есть что-то вроде склада. Ящиков всяких полно. Частью аккуратно сложены, частью просто навалены. Ну, он к ящикам не подходил, а стал сразу копошиться в дальнем правом углу. Похоже, у него там тайничок оборудован. Оттуда он деньги достал и револьвер. То есть я в точности не видел, что он доставал, но что-то во внутренний карман уложил, видимо, деньги, может, и еще что. Револьвер же в задний карман брюк засунул, это я разглядел в точности, хоть и темновато было. И еще что-то по карманам раскладывал, но тут даже догадок строить не берусь. Разложил он все по карманам и к выходу направился. И об ящик споткнулся! Все бы ничего, но вот этот ящик мне показался знакомым! Голову даю на отсечение, что в таких патроны возят!

– Что ж, про патроны он и сам в полиции рассказывал… Постойте, какие патроны в таких ящиках возят?

– Револьверные патроны, Даша. Я ж в казачьей станице вырос, а господа казаки нередко всякие учения воинские проводят. Вот там я такие ящики с патронами и видел. Так что навряд ли ошибаюсь.

– Так… А я-то расстроилась, что наш господин Тихонравов не изумруд принес, а деньги. А тут такой серьезный повод для официального обыска образовался. Иду звонить в полицию. Нет, расскажите сначала, как все закончилось.

– Дальше мне срочно ретироваться пришлось. В ту сторону я просто за ним шел, благо темно, и прятаться труда не составило. А тут чуть зазевался, пришлось срочно через забор перепрыгнуть. Чтобы не отстать, бегом в обход побежал. Ну да бегаю я неплохо, успел до саней добраться и в задний ящик прыгнуть. Так что обратно уже доехал. Вот теперь все.

Пока мы разговаривали, дама в красном платье успела дважды заказать по рюмке водки, дрожащей рукой по-гусарски опрокинула их в себя и тут же потребовала третью.

– А я уж начал думать, что вы просто так интересовались насчет моего сегодняшнего дежурства, – выслушав меня, воскликнул в телефонную трубку Михаил Аполинарьевич и добавил самым унылым тоном: – Как вы добыли эти сведения, будет рассказано позже?

– Конечно, позже! – засмеялась я. – Вот вернетесь с обыска, и мы друг другу все расскажем.

– Значит, нескоро! Ежели все подтвердится, в чем я и не сомневаюсь, дело затянется до утра.

– Если все подтвердится, вы должны будете самым срочным образом арестовать Тихонравова!

– Я уж отправил людей в «Метрополь», чтобы они это сделали, едва получат от меня сигнал. Сам же, скорее всего, раньше утра не освобожусь. Так что рекомендую вам не ждать моего возвращения, а идти домой и ложиться спать.

– Спасибо за совет. Непременно им воспользуемся.

Но воспользовались мы этим советом не скоро.

Первые полицейские прибыли почти сразу после нашего телефонного разговора, что было вполне ожидаемо, так как дом полиции располагался не далее чем в ста шагах от «Метрополя». Я их увидела в окно, так же как видела недавний отъезд господина Тихонравова. В гостиницу они заходить не стали, старший, кажется сыскной надзиратель по чину, отдал короткие распоряжения городовым, и те разошлись к каждому из входов отеля. Вскоре появился более высокий чин, одетый в цивильное[47]. Этот уверенно проследовал в холл, а вскоре подошел ко мне:

– Дарья Владимировна? Добрый вам вечер. А меня зовут Николай Михайлович. Меня прислал Михаил Аполинарьевич. Где здесь телефонный аппарат?

Я не стала ни о чем расспрашивать, просто проводила его в кабинет Павла Павловича, где и оставила.

Прошло минут сорок, если не более того, когда этот полицейский вышел из кабинета и сразу направился в сторону ресторана. В холле к нему присоединились еще двое. Я не удержалась и пошла следом, но остановилась у самых дверей в ресторанный зал. Полицейские уверенно проследовали к нужному столику, где трое постояльцев весьма весело, а четвертый – столь же грустно и с весьма заметной досадой потчевали себя коньяком, закусками из нельмы и осетрины с брусникой и разнообразными соленьями.

– Господин Тихонравов? – обратился Николай Михайлович к проигравшему.

Тот спокойно взглянул на подошедшего:

– Чем могу служить?

– Прошу вас проследовать в полицейское управление для дачи показаний.

– Ну вот, господа! Беда не приходит одна. Теперь еще и на допрос требуют, – почти весело воскликнул Тихонравов. – Неужели невозможно до утра отложить?

– Никак невозможно.

– Ну, раз так, придется оказать содействие полиции, – сказал Тихонравов, поднимаясь из-за стола. – Э-э-э… А нам с вами встречаться не приходилось? – обратился он к представителю полиции.

– Доводилось, господин Тихонравов. Жандармского корпуса поручик Благов, к вашим услугам.

Его визави[48] вздрогнул, сильно побледнел и ухватился рукой за стул. Но все же нашел силы взять себя в руки и проследовал к выходу.

– Сдается мне, Дмитрий Петрович, что вы более нас осведомлены о случившемся, – обратился к дедушке Иван Оскарович. При происшествии он ничем не выказал своего изумления, но едва оно завершилось, оказалось, что не столь уж он и бесстрастен.

– Не буду лукавить, господа, осведомлен, – усмехнулся дедушка в ответ. – Но не вправе о том распространяться. К тому же у нас с вами есть одно дельце, потому как за мной должок образовался.

– Дмитрий Петрович, что ж вы вместо ответов новые загадки загадываете! – воскликнул Иван Оскарович.

– Да нет никаких новых загадок. Все дело в том, что игра у нас с вами шла нечестная. Притом с двух сторон. Господин Тихонравов шельмовал беспардонно. Обратили внимание на ту ужасно одетую даму с красными волосами?

– Ту, что все время свои пуговицы теребила?

– Ту самую. Только она не пуговицы теребила, а знаками показывала Тихонравову наши карты.

– То-то он так расчетливо делал ставки! Знал, когда бросить карты, а когда нужно поднимать до последнего. Но мы-то играли честно!

– Вы – несомненно. А вот я…

Иван Оскарович внимательно всмотрелся в его лицо и сказал:

– Ну, так мы полагаем, что у вас имелись на то причины.

– Спасибо, что так восприняли. Имелись у нас причины. И наказать наглеца хотелось. Но главное – нужно было заставить его совершить опрометчивый поступок и тем помочь полиции. Очень вероятно, что он замешан в самых серьезных преступлениях. Ну а что касается карточной игры и ваших проигрышей, то вот и наш банкомет подошел. У него все ставки записаны, и все ваши потери мы сейчас возместим.

– Стойте! Я же его видел! – воскликнул Александр Федорович. – Иван Оскарович, мы же с вами по приезде в цирк ходили. Там этот господин такие виртуозные штуки с картами выделывал, что вы в полнейший восторг пришли.

– Благодарю вас за комплимент, – легким наклоном головы выразил свою благодарность фокусник. – Артистам похвалы публики всегда приятны. Но извольте получить неправедно выигранные у вас деньги.

– А также примите наши извинения и этот скромный ужин в качестве некоторой компенсации, – добавил дедушка.

– Какие могут быть извинения! Вы нас чудно развлекли. И за картами, и уж тем более сейчас. Прямо свербит что-нибудь выведать, но коли вы сами не говорите… Опять же в скором времени из газет все узнаем, вон знакомый журналист недаром здесь весь вечер крутится…

Михаил заехал за мной в театр сразу после репетиции.

– Не желаете проехаться до места преступления, сударыня? – спросил он.