– У духов есть приборы ночного видения?

– Нет, иначе они выпасли бы нас, – ответил Лисенко. – Пару раз один из часовых поднимался, смотрел на плато, а больше слушал. Прибора у него не было.

– Пулемет стоит на одной и той же позиции?

– Да и направлен в сторону Чидара.

– А поднимался один и тот же дух или разные?

– Один и тот же.

– Значит, можно предположить, что в начале службу несет один моджахед. Второй либо спит, либо просто лежит внутри чаши?

– Скорее всего, так.

Седов взглянул на Котенко:

– Ты один, Кот, сможешь снять часовых?

– Снять-то смогу, но их надо поднять!

– Понятно. Тогда на ликвидацию пойдете вдвоем. Лис поднимет духов, а ты, Кот, снимешь их.

– Но, командир, в светлое время двоим рискованно выходить на плато. Я смотрел, как ведут себя часовые днем. Они оба на месте и смотрят за подходами через амбразуры, лишь изредка приподнимаясь над бруствером чаши, осматривая местность через бинокль.

– Днем духи применяют бинокли?

– Ну, бинокль у них может быть и один, но применяют изредка. Днем и через амбразуры они неплохо видят ближайшие подходы к посту.

– Я вас услышал. Конкретную задачу поставлю на совещании, а сейчас до 6.00 отдыхать.

– Есть.

Разведчики ушли в лес, где уснули на разложенных спальных мешках.

Седов проговорил:

– И здесь удобнее работать ночью.

– Ты что-то сказал, командир? – спросил Грачев.

Валерий повернулся к капитану:

– Ты кого, Грач, слушаешь? Базу или меня?

– Да снял на секунду наушники дугу подрегулировать, тут вроде ты что-то говоришь. Вот я и спросил. Может, ко мне обращался.

– Ничего я не говорил, а ты наблюдай за базой духов. И поответственней, поответственней.

Капитан Озбек и Ниврай вернулись в лагерь в 5.40. Уставшие, но довольные, что было заметно по их лицам.

Седов распорядился:

– Докладывай, Бек, что узнали.

– Длинная балка вполне проходима, никаких «сюрпризов» нет. Пройти до входа в ущелье можно за два с половиной часа, если поднапрячься, то и за два. В ущелье темп снизится так, что на выход к рубежу штурма, – Озбек на карте показал условную линию, – группа затратит не более четырех часов. Мы вдвоем прошли быстрее, группа же потеряет какое-то время на переход в ущелье.

Седов удивился:

– Рубеж штурма находится в ста метрах от кишлака?

Озбек улыбнулся:

– Так точно.

– Но на карте как минимум километр до Тарбая открытое пространство.

– Так это по карте, – вступил в разговор Ниврай. – Я тоже думал, что где-то в километре и придется остановиться, а далее подводить к нему ликвидатора по руслу реки, но оказалось, что у самого кишлака обвалился утес, нагромождение камней создало этакий заслон метров в десять, что вполне позволит подойти вплотную к кишлаку.

– И там местность не заминирована?

– Нет! – ответил Озбек. – Проверил.

– Это получается, от завала до поста всего пятьдесят метров?

– Примерно так.

– Значит, твоя штурмовая группа может действовать и в светлое время суток, и в темное?

– Так точно. Мы даже можем попробовать захватить Хатима.

– Он тебе нужен?

– Мне нет, – улыбнулся турецкий капитан, – а вот для российской разведки наверняка пригодился бы.

– Вот разведка и брала бы его в Кабуле. Нечего с ним возиться. Наша задача – освобождение заложников и уничтожение базы Хатима. Ни Мирза, ни Джемал, который еще может в принципе появиться в Тарбае, ни их помощники. Шади и Муштак живыми нам не нужны.

– Ну не нужны, значит, будем валить.

– Бек, отдыхай, Асад, немного задержись.

Капитан Озбек расстелил спальный мешок неподалеку от командного пункта, прилег на него. Посмотрел на часы. До совещания еще полчаса.

Седов обратился к Нивраю:

– Скажи, Асад, из чего построены дома в Тарбае?

– Из камня, скрепленного глиной. Здесь этого добра хватает. Но стены тонкие, в два плоских камня, общей шириной примерно двадцать сантиметров. Двери из грубых досок, зато окна широкие.

– Перегородки в доме?

– Тоже каменные. Такие же, как и внешние стены.

– Крыша?

– Из деревянных жердей, которые уложены через десять-пятнадцать сантиметров, на них тростниковые циновки, дерн и несколько слоев глины. Обычно кладут три слоя. Крыши немного наклонены в одну сторону, наверху стен отверстия для выхода дыма. Они же – бойницы. Я имею в виду сохранившиеся здания. Остальные дома в кишлаке были саманные, глиняные. Они от времени и развалились. Как и дувалы между домов и общая стена, что окружала когда-то все селение. Отец еще помнит, когда стояла эта стена с небольшими башнями на углах.

– Почему одни строили дома из камня, другие из глины? И почему сторожевые башни не выложили из камня, раз его в ущелье хватает с избытком?

Ниврай пожал плечами:

– Не знаю, но в Чидаре и в Гардабаде до сих пор строят и из камня, это тот, кто побогаче, и из кирпича-сырца, который сами и делают из глины. А в Хардесте кочевые дурани зимой живут в шатрах.

– Понятно. А если ударить из РПГ в правую часть второго дома, заложники в левой пострадают?

– Вы хотите гранатометным выстрелом отсечь охрану от заложников?

– Да.

– Рискованно, крыша да и стены вряд ли устоят.

– Значит, придется отказаться от этой идеи. А то выстрелишь себе на голову, завалит всю делегацию к чертям собачьим, и тогда оправдывайся, как это ты сам прибил заложников. И ведь не докажешь, что хотел как лучше.

– Да, – кивнул Ниврай, – лучше отказаться от этой затеи.

– Спасибо за информацию, совещание через пятнадцать минут.

– Я все помню.

Как только Ниврай ушел, на командный пункт явился Лерой.

– Отдохнул? – спросил Седов.

– Да.

– Тогда меняй Грача, а ты, – Седов взглянул на связиста отряда, – объявляй всем сбор.

– Есть, сбор, командир.

Лерой сел за аппаратуру.

– Где ты нашел площадку для вертолета? – поинтересовался у него командир отряда.

– В трехстах метрах западнее объекта, там ущелье немного расширяется.

– А почему ты не увидел каменный завал в пятидесяти метрах от западного поста духов?

– Завал? – удивился Хакер. – Большой?

– Метров десять от склона.

– Подождите.

Лерой переключил картинку на указанный командиром отряда участок местности:

– Странно, спутник не видит завал.

– И как это объяснить?

– Скорее всего, аппаратура спутника сканирует землю под наклоном, то есть орбита спутника значительно южнее ущелья.

– Ладно. Все же живая разведка это не электронная. Она дает результаты без поправок на орбиты спутников. Значит, вертолетная площадка есть, и это очень хорошо.

Неожиданно на спутниковой станции Лероя раздался сигнал вызова.

– Москва, – сказал французский капитан.

Седов снял трубку:

– Слушаю!

– Белоногов. Как у тебя дела? Завершил разведку?

– Так точно, хотел доложить вам, но вы опередили, что-то произошло?

– На какое время ты планируешь проведение штурма?

– На сегодняшнюю ночь, время уточню при докладе о принятом решении.

– Понятно. Штурм ночью отменяю. Операцию придется проводить до 18.00 местного времени.

– Почему?

– Потому что, по данным внешней разведки, в Хардест прибыл отряд в пятьдесят талибов во главе с Джемалом ад Дином. В 20.00 он должен войти в Тарбай и в ночь перебросить заложников в лагерь к пакистанской границе. С Джемалом должны уйти и те моджахеды, что сейчас находятся в Тарбае. Хатим в том числе. Так что, Валера, главную задачу при проведении операции придется решать днем.

– Черт! – чертыхнулся Седов.

– Ты не готов атаковать базу Хатима днем?

– Да атаковать ее отряд готов и с трех направлений, проблема в том, что днем у нас не так много шансов вытащить делегатов живыми.

– Нельзя допустить их гибели.

– Это-то я прекрасно понимаю.

– Но… – сделал паузу генерал Белоногов, – …если не удастся спасти делегатов, то они не должны достаться духам живыми.