Чуть позади нее ехал воин в полном рыцарском облачении, его латы были невыразительно серыми, лишенными каких-либо украшений. Но опытный рыцарь или кузнец, лишь глянув одним глазом определили, что доспехи у телохранителя были не из дешевых, да и подогнаны они были идеально. За ним из арки выехали двое знаменосцев, в панцирях, покрытых белой эмалью и с черной кляксой на груди. В руках сопровождающий держали длинные пики с развевающимися на них чисто белыми флагами - баронесса решила поговорить.
Хотя на ее голове возлежала лишь небольшая баронская диадема, сидела она в седле с поистине королевским достоинством и осанкой. Невозмутимо ведя лошадь шагом, баронесса остановила ее в шаге от взявших наизготовку мечи храмовых бойцов.
- Я приехала на переговоры!
- А мы думали жениха себе искать! - хохотнул кто-то из толпы, - гляньте, как вырядилась!
- Эй, ваша светлость, я не прочь с тобой покувыркаться!
- С ехидной в постель ляжешь? - подкололи смельчака.
- А то ж, я и сам не подарок! - не растерялся тот.
Шуточки из толпы становились все пошлее и пошлее, но Милена даже не повела бровью. Решив, что битву не стоит превращать в цирк, над толпой воспарил первожрец.
- Тихо! - его голос, усиленный магией мигом усмирил и заставил замолчать всех шутников, - говори, зачем пришла?
- Я пришла? Я нахожусь в своем феоде.
- Вот в твоем феоде тебя и замуруют! Прямо в стене! Осквернительница! - не выдержал кто-то из жрецов. Первожрец, которому надоело успокаивать смутьянов словом, сделал легкий жест пальцами. Из легких крикуна моментально вылетел весь воздух и тот начал издавать хрипящие звуки, пытаясь вздохнуть.
- Я же сказал - тихо! - взревел первожрец и повернулся к Милене, - но я согласен со своими людьми. За поругание святыни, нападение на жрецов Великой Птицы и за убийство честных граждан Амони, самое мягкое наказание, которое тебя ждет - четвертование. Но мы люди незлобные и всепрощающие, поэтому можем заменить эту жуткую казнь. И всего лишь замуровать тебя в стене твоего же замка. Живьем, - проявил подлинное милосердие первожрец, - Замена казни может произойти только в одном случае, если ты прилюдно покаешься в своем злодеянии и добровольно сдашься в наши руки.
- У меня уже есть прощение.
- Да? И кто тебе его выдал? Его может выдать только верховный жрец, то есть я...
- И император, - перебила первожреца Милена. Она вытащила из седельной сумки большой пергаментный свиток с болтающейся на причудливо перевитой ленте печатью. Милена развернула свиток и начала читать:
- Первый сын Неба, Наездник Ветра, Защитник Канонов и Ревнитель Веры, Император Бореи Лазарус III повелевает помиловать баронессу Милену из замка Сухой Лист. Запрещаю своим подданным ровно, как и жрецам Рух, учинять месть и расправу над вышеуказанной баронессой.
- Чего?! - не смог сдержать удивления первожрец, но смог быстро взять себя в руки - можно взглянуть на эдикт?
- Боюсь, остальная часть документа не предназначена для посторонних...
- Эдикт! Или даешь мне прочесть бумагу и убедиться, что она настоящая. Или через два часа от твоей башни не останется камня на камне! - пригрозил первожрец.
Милена не стала перечить вышедшему из себя первожрецу, свернула и легонько подкинула свиток в воздух. Эдикт подхватил легкий ветерок, который доставил его прямо в руки первожреца.
- Оставить все три добытых осколка скорлупы у баронессы, - прочитал вслух строчку первожрец, - так со скалы упало целых три осколка?!
Милена, победоносно улыбаясь, кивнула.
- Предоставить ей в управление три феода на границе с Фальдоррой... скорлупу Рух употребить для возведения алтарей, дабы рассеять Пелену... выделить из казны... при успехе вознаградить... и присвоить титул... - пробежал по строчкам взглядом первожрец.
- Могу я получить императорский эдикт обратно?
- Но как?! - отправляя Милене свиток, спросил ошарашенный жрец.
- А вот так! Кто-то же должен был намекнуть императору, что божественные артефакты годятся не только на то, чтобы пылиться в храмах и слушать завывание жрецов и монахов. Их можно использовать с гораздо большей пользой.
- Но если ты установишь три алтаря на границе, то...
- То Пелена отступит. На освобожденных от нее территориях мы сможем добывать редчайшие ресурсы, которых больше нет нигде в империи!
- Но ширина Пелены на границах земель Стихий постоянна. Она отступит от нас...
- И придет на территорию Фальдорры. Но это же проблемы морян, да? И мы их сейчас обсуждать не будем. Рада была повидаться с вами, первожрец, надеюсь, вы со своими армиями на моей земле не задержитесь.
Первожрец открывал и закрывал рот, не зная, что ему ответить дерзкой баронессе, которая как-то умудрилась заречься поддержкой самого императора. И которая собиралась развязать войну с Фальдоррой.
- Эй! - указ императора касался только подданных Бореи, и Харлу на него было плевать с высокой башни, - дамочка, тут все-таки найдется один настоящий мужчина, который хочет продолжить с тобой разговор и которому очень не нравится то, что ты решила потеснить границы фальдоррцев.
Жрецы загалдели, высматривая в своих рядах смельчака-морянина. Собравшаяся было уехать Милена, развернула свою кобылу и нашла морянина взглядом. Морянин улыбнулся баронессе, но его улыбка была больше похожа на оскал. Харл завел руку за спину и сжал рукоятку скаррэля. Милена пожала плечами, угрожающая поза морянина не вызвала у нее никаких эмоций - что ей может сделать единственный морянин в окрестностях Амони? Но тут она увидела стоящего рядом с Харлом Найденыша, который вслед за Харлом достал из колчана стрелу. Увидев Найда, Милена отреагировала мгновенно.
- Хэй! - вонзила она шпоры в бока своей лошади, подняв ту на дыбы и заставив перепрыгнуть шеренгу храмовых воинов.
Артур хотел было последовать за ней, но бойцы Храма уже очнулись от наглой выходки баронессы. Сверкающими полукругами взлетели сразу два огромных меча храмовников. Один подрубил передние ноги, а другой перерубил шею жеребка Артура. Несчастное животное, дико заржав, завалилось на бок, обдавая всех стоящих рядом градом кровавых брызг. На пытавшегося вскочить на ноги телохранителя Милены надвинулись сразу два храмовых бойца, но ему на выручку пришли знаменосцы. Взяв небольшой разбег, они одновременно ударили пиками в одного из рыцарей, пробили ему нагрудник и подняли рыцаря на пиках на полметра над землей. Но слухи о боевых качествах храмовых воинах не были преувеличенными. Одним взмахом двуручного меча, храмовый воин перерубил обе пики, торчавшие из его груди и, подняв целый столб пыли, грузно упал на бок. Артура в телохранителях Милена тоже держала не просто так, выбравшийся из-под лошади телохранитель провел по поверженному храмовому бойцу сразу серию ударов, последним снеся шлем с его плеч. На этот раз кровавого фейерверка не было, латы храмовника внутри оказались полыми. Из горловины кирасы вылетел удерживаемый в доспехах воздушный элементаль, а сами доспехи осыпались грудой металла. Но триумф Артура был недолог, на него насело сразу четыре рыцаря, удары посыпались на него со всех сторон и он не мог даже толком защищаться, а уж о нападении речи и вообще не было.
Артур не продержался и секунды, а в следующее мгновение храмовые бойцы стащили с лошадей знаменосцев баронессы и порубили их в куски. Но ее люди подарили Милене мгновения замешательства среди жрецов, за которые она успела приблизиться к Найденышу. Жрецы с криками расступались перед грудью ее кобылы, бойцы храма не успевали за ней, проталкиваясь через паникующую толпу, а Милена выписывала поднятым вверх боевым цепом восьмерки. Только две фигуры остались стоять перед мчащейся лошадью, из-под которой жрецы выпрыгивали как зайцы.
Найд, встретив своего главного и единственного врага в Четырехземье, не думал экономить и наложил на лук самую дорогую стрелу - «Хвост саламандры». Целиться особо не пришлось, Найд бил практически в упор, но все-таки он пытался пустить стрелу так, чтобы попасть во всадницу и не задеть лошадь. Ему это удалось, стрела прошла чуть ли не меж ушей лошади и угодила в левое плечо Милены.
