— Так чего искать, — сказал Гунтер, скинув щит со спины и взяв его в правую руку. — Вот же она, неужели не видишь?

— Конечно вижу, — ответил ему я. — И она знает, что мы это знаем. Это, Гунтер, такие правила игры.

Я сделал несколько шагов вперед. Теперь нас разделяло не более десяти метров.

— Ну да, — сказала старушка, бойко перебирая спицами. — И пока вы еще можете уйти отсюда подобру-поздорову. Я сегодня сытая, может, и доберетесь до Фладриджа целенькие.

— А может, и нет?

— А может, и нет. Это я сейчас добрая. Кто ж его знает, что через десять минут будет. Я же женщина, настроение меняется будь здоров как!

— Какая ты женщина? — возмутился Гунтер. — Ты нелюдь! Тебя уничтожать надо!

— Не вышло по-доброму… Ну сами виноваты! — констатировала старушка. Над ее головой возникла кроваво-красная надпись:

Она встала и развела руки, в каждой из которой было по спице, в разные стороны. Кончики спиц горели ярко-красным светом.

— Зарядку собралась делать, бабуля, — сказал я, привычно принимая боевую стойку. — Так ты это, ноги на ширину плеч поставь.

Ведьма оскалилась и, сведя руки вместе, ткнула ими в направлении Гунтера, одновременно пронзительно гаркнув какое-то заклинание на совершенно тарабарском языке. Может, на старохалдейском или на хинди — по мне, что тот, что другой неудобоваримы. Или и вовсе какой местный диалект. Кто его знает?

Фон Рихтер был хоть и молодой, но явно опытный воин. Он почти увернулся от клубка огня, летевшего в него. Почти, но не совсем. Фаербол — а как еще назовешь то, что сотворила злобная бабуля, — задел его левый бок, ударной силой Гунтера отбросило к краю поляны и вдобавок неслабо приложило о березку. Судя по тому, что фон Рихтер даже не делал попыток встать, а лишь сучил ногами, он на некоторое время выбыл из наших рядов.

— Ну вот как-то так! — удовлетворенно цыкнула зубом Фрида и повернулась ко мне: — Теперь побалуемся с тобой!

— Не стара ли ты для таких забав-то, бабуська? Мне б помоложе да погрудастей кого!

— А я употреблять тебя буду не так, как ты подумал. Этот, — она кивнула в сторону Гунтера, который к дерганью конечностями добавил трясение головой, — консерва, его из железок выколупывать замаешься. Да и жилистые они, рыцари. Пока их разваришь. А ты вон какой — свежий, мягкий. Вот я тебя с корешками да капусткой на ужин!

Ведьма явно меня забалтывала, сокращая расстояние, но и не приближаясь слишком. В то же время она постоянно вертела спицами, пытаясь меня отвлечь.

Спицы плюнули — одна красной, другая белой молнией, но я был готов к чему-то такому, поэтому именно на них концентрировал свое внимание. Мои колени уже были согнуты, и я сделал кувырок вперед, отчего смазал щит, который дал мне по челюсти. Но тем не менее я здорово сократил расстояние до Фриды и, поднявшись на ноги, попытался дотянуться до нее палицей. Она увернулась и, махнув одной из спиц, задела мою правую руку.

"Беда, беда, огорчение, — подумал я. — Еще пара таких попаданий, и я отдам концы не от беспощадных ударов зла, а от наложенных на меня заклятий. И ведь это еще на мне защита. Спасибо тебе, Эуыых, если бы не ты со своим орочьим упорством, было бы мне сейчас куда как хуже".

— Ну что, нерыцарь, как тебе мое рукоделие? — со злобной усмешкой поинтересовалась бабуля.

— Свяжешь мне шарф и шапочку, — в тон ей ответил я, пристально наблюдая за ее руками.

Старая стерва была явно опытна в поединках. Мы кружили друг напротив друга еще минуту. Я понял, что рано или поздно она все равно меня переиграет. Плюс жизнь начала убывать, с обозначенными темпами получалось сорок восемь единиц в минуту.

Я почти решился на атаку, но тут с громыханием и криком: "Во имя Плачущей Богини!" — откуда-то сбоку в ведьму врезался Гунтер, видимо, очухавшийся и собравшийся с силой. От удара старая карга отлетела в сторону, выпустив спицы, которые тут же жалобно хрустнули под стальной ногой доблестного фон Рихтера.

Гунтер успел нанести ошеломленной и — что удачно — оглушенной ведьме два удара. Причем хороших, потому что ее здоровье ушло в желтое значение. После второго она сообразила: что-то пошло не так, потом поняла, что именно, и завопила:

— Мои спицы! Ты их сломал!

Старуха вскочила, увернулась от очередного молодецкого замаха фон Рихтера и рявкнула какое-то, видимо, очень сильное заклинание. Из ее рук вырвались молнии, которые вонзились в рыцаря.

Ведьма оскалилась. Молнии били из ее рук, Гунтер трясся, как на электрическом стуле. В этот момент Фрида здорово смахивала на императора Палпатина, не хватало только капюшона, да и антураж был другой.

— Мои спицы, — орала ведьма, как заполошная. — Фамильные! Веками передавались от матери к дочери! Меня сестра теперь прибьет!

Гунтер трясся все сильнее, голова безвольно моталась из стороны в сторону. И такое меня зло взяло!

— Бей ситхов! — заорал я, отбросил щит, перехватил палицу двумя руками, подбежал к старой ведьме и засадил ей по голове со всего маху.

Та прекратила работать трансформатором и попыталась вцепиться мне в горло, беспрерывно бормоча заклинания.

Я, не останавливаясь и не обращая внимания на все сообщения, пресекал ее попытки сблизиться и молотил палицей.

"Меч возмездия"! "Сила огня"!

— А-а-а! — Ведьма полыхнула огнем — скилл прошел. — Огонь!

Мое здоровье уходило в красное деление. Как обстояли дела у ведьмы — не знаю, было не до того. Я бил и бил. От пальцев ведьмы тоже брызнуло огнем, и у меня возникло ощущение, что тело прожгло насквозь.

— Все! Все-о-о! — заорала мне в лицо ведьма. Я увидел ее глаза — в них плескалось жидкое пламя — не было ни зрачков, ни радужки. Только багровые отблески и ненависть. Нормально, эмоции, как у живых. Адреналин из надпочечников бил в мою кровь как сумасшедший. Я отбросил палицу и вцепился ей в глотку. Она сделала то же. Корявые пальцы стиснули мое горло.

— Все-о-о! — захрипела ведьма. И рассыпалась в прах. Я поднял глаза. В шаге от меня стоял Гунтер фон Рихтер с поднятым мечом, которым он нанес последний удар. В помятых латах, закопченный, как чайник, с фингалом под глазом и без шлема, отлетевшего под березу, бледный, но победивший.

Хвала небесам. А то я мог вместе с победой заработать почетную смерть. Старая чертовка столько на меня всякой дряни навешала. Но с уровнем всегда приходит максимум жизни и маны, так что…

— На, пожуй, — выдал я Гунтеру краюшку хлеба и шмат вяленого мяса.

— Да какая еда после такого-то боя? — недоуменно взглянул на меня рыцарь.

— Самая еда. Война войной, а обед по расписанию. У тебя жизни сколько осталось? Поешь — сил прибавится. А я пока тут пошуршу.

Я подошел к кучке праха, которой стала Фрида — неслабая, ради правды, ведьма. Ну-с, что там мне досталось?

Ну да. В старых играх обычно голову давали. Но сейчас времена толерантности и гуманизма. Так что очки. Так сказать, вырвали у ведьмы очки.

И кстати — все. А где золото? И где книга? Кстати, странно, почему бургомистр не захотел удовлетвориться очками. Он вообще о них не упомянул. Хотя какая разница? Очки, книга… Лишь бы задание зачел.

— Я в дом, — сказал я Гунтеру. — Ты тут поглядывай.