— Почему это?

— Потому это. Чего не понятного-то? Муж с женой наконец-то смогли провести вечер вместе. По-семейному. Без лишних родственников.

Мне захотелось съязвить, но я сдержалась.

Вместо этого я собрала со стола всю грязную посуду, подошла к раковине и сложила в нее все испачканное стопочкой. Но оценив взглядом количество посуды, мне стало так жутко лень и я решила что помою ее позже.

— У тебя слишком коротенький халатик… — заметил вдруг Вадим.

— Обычный, — пожала я плечами. — Скрывает то, что надо скрыть и показывает то, что следует показать, — я повернулась к Вадику боком и продемонстрировала свои ноги.

Вадим усмехнулся и резко поднявшись, подошел ко мне сзади, попытался обнять.

— Э-эй, — воспротивилась я, отталкивая Вадима. — Не слишком ли много ты себе позволяешь, родственничек?

— Я? А кто меня все время соблазняет? — спросил он, а я чуть приподняла брови. — В Крыму разговором об предварительных ласках, вчера продефелировав в нижнем белье, а сегодня коротеньким и почти прозрачным халатиком?

Он прав. Вполне. Не стоит мне так себя вести рядом с этим Вадимом. А то напридумывает себе бог весть что. А у меня соблазнение этого типа в планы вот совсем не входит.

— Я не нарочно. Честно, — сказала я серьезно, а потом с иронией добавила: — Обещаю при следующей нашей встречи на мне будет значительно больше одежды.

— При следующей встречи? — переспросил он, цепляясь за мои слова.

Я громко выдохнула и поинтересовалась:

— А не пора ли тебе домой?

— Пора, — неожиданно согласился Вадим. — А то, боюсь, не сдержусь.

Я закатила глаза:

— Сдержанности тебе не занимать.

— Мне воздастся, — ответил он и вышел из кухни в прихожую.

Надевая ботинки Вадим все косился на мои ноги. А я, почувствовав некую неловкость, нервно дергала себя за подол халата, мысленно желая его удлинить. Вадик выпрямился и, совсем без лишних намеков, скорее уж по-дружески, чмокнув меня в щеку, сказал:

— Я в твой телефон свой номер забил. Так что, соскучишься — звони.

— До завтра точно на вряд ли, — с улыбкой заявила я.

Проводив родственничка, я вернулась на кухню. Хоть голова и не болела, но общее состояние было все равно, мягко говоря, неважное. И я приняла решение сегодня бездельно поваляться в постели. Заварив себе чая с лимоном и включив телевизор, я вальяжно устроилась перед ним на своих мягких подушках.

По развлекательному каналу шел комедийный сериал, серия за серией, которые я уже видела. Особо не прислушиваясь к происходящему на экране и допив кисленький лимонный чай, я накрылась одеялом и прикрыла глазки. Я и сама не заметила как уснула.

Резко открыв глаза, я увидела, что один сериал уже сменился на другой. Я протяжно зевнула и попыталась прикинуть сколько же я проспала. Судя по увиденному мной на экране — уже был вечер. За окном еще светло, но летом-то и темнеет поздно…

Странно что мне никто не звонил… Точно! А как мне мог кто-то позвонить, если утром телефон я отключила? Я схватила мобильник и нажала кнопку включения. Как только программа запустилась, мне сразу же пришло несколько сообщений о пропущенных звонках: раз пять звонила Ксюха и целых пятнадцать звонков от Вовочки.

Нервничал, наверно, и переживал. Ну ничего, объясню ему все завтра. Придумаю что-нибудь уже на свежую голову.

Посему презвонить я решила Ксюхе.

— Привет, — ответили мне на том конце трубки.

— Привет. Ты звонила?

— И не один раз, — захихикала подружка, а затем пропела: — Как дела? Как ночь прошла?

— Как ночь прошла я не заметила. Я спала.

— А Вадим как?

— Родственничек тоже спал. По соседству, но под другим одеялом.

— Да? А чего так? Я-то думала вы найдете себе занятие поинтересней и полезней, — опять захихикала Ксюшка.

— Сон — это очень полезно, — решила я поспорить.

— Секс полезней, — серьезно сказала Ксюня, а потом вдруг добавила: — Ты ему нравишься.

— Что я ему? — переспросила я.

— Нравишься. Это видно.

— Кому видно?

— В первую очередь мне.

— Ну и что? — фыркнула я. — Зато он мне совсем не нравится.

— Нравится. И не спорь. Я-то тебя знаю, подруга…

В этот момент я услышала, как открывается входной замок. Сделать это своим ключом мог только один человек. И этот человек, открыв дверь, со странным шумом ввалился в квартиру и вскоре я услышала Вовочкин голос:

— А где там мой котенок?

— Ксю, я перезвоню. У меня гости, — сказала я подруге в трубку и нажала кнопку сброса.

Вовочка появился в дверном проеме, пристально огляделся и со странной улыбкой уставился на меня:

— Котеночек… — пропел он и, я лишь взглянув на него, поняла, что Вовочка очень сильно пьян. В стельку. Он едва стоял на ногах и неуклюже опирался рукой о дверной косяк.

— Привет, — поздоровалась я, не поднимаясь с кровати. — Решил навестить?

— Решил, — пьяно кивнул он. — Ты одна? — Я кивнула. — Очень хорошо.

Вова неуверенно шагнул в комнату и вдруг споткнулся, а я, предвидя нечто подобное, успела во время вскочить с кровати и принять Вовочку в свои объятия:

— Ты где так нализался? — поинтересовалась я. Вовочка махнул рукой, смешно улыбнулся и полез ко мне целоваться. — О нет! — запротивилась я, отстраняясь.

— Че, противно, да? А я вот люблю тебя любую… Безумно! С ума меня ты сводишь. И знаешь об этом, и этим пользуешься… — он резко нахмурился. — Ой, простите, я ж забыл, мой котенок меня… бросила! Представляешь? — он повысил голос. — Мой любимый, милый, страстный котенок… — здесь он глубоко вздохнул и снова сказал громко и с надрывом: — И сразу какого-то левого мужика домой привела… быстро так! Какой шустрый у меня был котенок…

Не зная как правильно реагировать на такой странный и эмоционально не устойчивый поток речи, я замотала головой:

— Вова, ты не в адекватном состоянии…

— Вова?! — удивился он. — А куда же делся Вовочка, а? — он истерично засмеялся, а потом резко сдвинув брови, спросил: — Все — стал не нужен?! — я покачала головой, а Вова схватил меня за руки, сильно сжимая их в своих ладонях. — Ну да, у тебя же другой мужик теперь есть… Новый! — я попыталась вырваться, но меня не отпускали и от этого становилось еще только больней. — Молодой? — вновь повышая голос, спросил дядюшка. — Блондин, брюнет… Лысый? Каких ты предпочитаешь? А? Отвечай! Котенок!

— Разных! — неожиданно и со злостью вырвалось у меня, а Вовочка резко замахнулся, я интуитивно сжалась и отвернулась. Но удара не последовало.

Он отпустил меня, бегло огляделся, а потом нервно потер руками свое лицо:

— Ты мне всю душу за последние дни вымотала! Всю! На мелкие кусочки, без ножа режешь! — он взвыл и обреченно добавил: — Я себя не узнаю. Я себя… ненавижу. Никого и никогда я так не ревновал… Безумие какое-то…

Пребывая в полнейшей растерянности, я коснулась Вовочкиного плеча и погладила ее:

— Давай потом поговорим? Завтра? — ласково предложила я. — А сейчас… Иди домой. К жене, — попыталась сказать я спокойно, но, увы, поздно поняла, что последние два слова говорить не стоило — они вконец его разозлили:

— О! Иди к жене — как в наказание, да? — он уставился в мое лицо, водя по нему гневным взглядом. — Да, я спрашиваю? — я молча отвернулась. — А это и есть для меня наказание! Мне с ней противно! И с каждым годом, с каждым месяцем и с каждым днем мне все противней и противней! — он остановился, как-то странно на меня посмотрел и шепотом закончил: — Другое дело ты…

Кто бы мог подумать, что у человека, который едва стоит на ногах, может быть столько силы. Он толкнул меня, повалил лицом в низ на кровать и навалился сверху, заламывая мои руки у меня на спине. Рукам было больно, я материлась и пыталась сопротивляться и отбиваться. Но этим, судя по всему, только подстегивала его еще больше. Вова схватился за край моего халата и одним рывком, разорвал его по шву — я услышала как затрещала шелковая ткань. Потом так же, не церемонясь, потянул за трусики, резко дернул кружевную ткань, и вскоре швырнул на пол то, что от них осталось…