И в мирах воцарился покой. Макошь диву давалась. Смотрела и видела, как отражаются в них, словно в глади водной, люди, звери, птицы. Вот девушка с корзинкой идет по грибы. Идет не в одном мире, а сразу во всех. Вот старик со старушкой на завалинке сидят, только в одном мире хлеб свежий жуют, а во втором уже крошки с лица утирают.

Связаны миры были и разделены чертой, прямой и несгибаемой. Тогда Макошь улыбнулась довольная, ибо поняла, что зовется это — Судьбой. Род, обрадованный мудростью дочери, смастерил ей подарок — прялку, но не простые нити тянулись из нее, а нити Судеб.

Птица замолчала, а мелодия затихала, уходя куда-то вдаль.

Я выжидающе смотрела на Демьяна, который не удосужился даже поднять голову. Что с ним такое? Зачем он приволок меня сюда? Ребусы разгадывать?

— Э… а уточка с чудо-яйцами, это метафора?

О, свершилось чудо! Демьян оторвал взгляд от несравненной красоты былинки на собственной штанине и произнес:

— Это неудачная визуализация процесса рождения добра и зла.

— Так же как две безумные птицы?

— Это как раз — правда. Их силуэты схожи с образом птиц. Но это были две туманные субстанции — сосредоточие двух противоположностей.

— И, судя по этой истории, они перестали существовать в чистом виде, так? Но как же вечное противоборство добра и зла? Где борьба между Мраком и Светом?

— В Нави есть осколок Мрака — тень, которая не может существовать без Света, — продолжала говорить Гамаюн, не скрывая разочарования от недостатка моей сообразительности. — Человек привык делить мир на черное и белое. И в извечном стремлении разложить по полочкам все, что существует в Яви и за ее пределами, разделил на добро и зло. Но Навь хранит в себе частичку Мрака, как и частичку Света. Помнишь, я рассказывала о семи мирах? Они родились после раскола Древнего Мира, во времена Великой битвы Света и Мрака. Эти миры — зеркальное отражение друг друга. В глубине каждого скрыта часть Света и Мрака.

— И они… могут высвободиться?

— Могут. Но это очень сложный процесс. Его результат затронет обитателей всех существующих миров.

— А почему нельзя освободить только Свет?

— Ты можешь счесть это странным, — Демьян иронично скривил губы, — но даже Свет способен уничтожить то, что существует сейчас.

— Это так сложно, — я мотнула головой, пока мой ум осознавал услышанное.

— Путникам Яви нужно принять эту истину. Иначе пребывание здесь потеряет смысл, — продолжала ворчать птица.

— Спасибо, я так и сделаю. А теперь скажи. Игры Черта — это гармония? Или, может быть, отражение Света?

— Обида и скорбь зреют медленно и застилают Озера черным туманом. Только время расставляет все на свои места. И ты скоро займешь свое место, уже приготовленное для тебя Макошью.

Снова захотелось хорошенько выругаться! А Гамаюн все тем же важным тоном продолжала:

— Своди ее, господин, к берегам Великих Озер Надежды. Погаси пожар, разгорающийся в ее душе.

Солнце лениво плыло по небу, его свет сочился сквозь пышные шапки листвы. Дорожка, по которой мы шли, сделала крутой поворот, и в то же мгновенье у моих ног появилась тропа, ведущая наверх. Она напоминала змеевидный лабиринт и постоянно петляла, уходя то вправо, то влево. Я очень устала, и Демьян остановился у поваленного дерева, давая мне время перевести дух. Опустившись на шершавый ствол, я с наслаждением вытянула ноги, снова возвращаясь к мысли, чем Гамаюн так разозлила Демьяна.

— Кто такая эта Гамаюн?

— Это вещая птица. Пророчица.

— Теперь понятно, почему она столько болтает. Ей подобрали неправильное имя. Птица-говорун, больше подходит. А боги? Они тоже здесь живут?

Демьян улыбнулся. Я еще не видела у него такой ясной улыбки, словно, только сейчас он сумел расслабиться.

— Нет, боги живут в мире Прави, — продолжая веселиться, пояснил он, и присел на корточки напротив.

Наши лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга, и от этой близости восхитительно закружилась моя голова. Я боялась ляпнуть еще какую-нибудь глупость, но любопытство пересилило:

— Туда можно попасть?

— Нет.

— Почему?

— Это сложно объяснить. Божественная суть едина, а твоя — нет, потому что шесть твоих двойников существуют параллельно с тобой. И для того, чтобы тебе попасть в Правь, ты должна… — Демьян выдержал недолгую паузу, во время которой внимательно изучал мое лицо, — соединиться со своими двойниками.

— Мир Прави один?

— Да.

— А боги могут посещать Явь и Навь?

— Конечно.

Все это было так сложно для меня, я с трудом представляла, как единый бог может одновременно появляться в семи мирах. Возможно, существует какой-то тайный ритуал, который на время разъединяет их. Хм. Я посмотрела на Демьяна и подумала, что он мог бы стать отличным богом. Его красота божественна… Я облизнула внезапно пересохшие губы.

— А твоя суть едина?

Демьян захохотал, и я обиженно засопела. Неужели обязательно так откровенно забавляться моим неведением? Ведь еще пару дней назад я и предположить не могла, что это место существует не только в сказках.

— Нет, я не бог.

— Я и не думала, — соврала я. — Ты даже близко не тянешь на бога.

Он поднялся и протянул мне руку.

— Куда теперь?

Демьян загадочно улыбнулся, словно предчувствовал что-то хорошее.

— К Озерам Надежды.

Заинтригованная, я вложила пальцы в его горячую ладонь. Демьян легонько потянул на себя, помогая мне подняться, и мы пошли в гору. А воздух, вопреки законам логики, становился жарче, то ли от присутствия Демьяна, то ли… просто заметно потеплело. Дорога заняла примерно час. Деревья все реже попадались на пути, а когда передо мной вырос выступ, за которым следовал резкий обрыв, Демьян остановился.

— Это вершина горы, которую назвали в честь богини Судеб — Макошь.

Я раздраженно скривила губы. Пожалуй, единственное, что мне не нравилось в этом мире, так это слепое поклонение той, кто так смело распоряжается чужими жизнями. Но едва я глянула вниз и увидела раскинувшуюся красоту, недовольство сразу сменило восхищение. Озера притаились в ложбинках между острыми пиками гор, вспарывающих красное небо Нави. С высоты гладкие воды казались маленькими голубыми лужицами, укрытыми зелеными шатрами диковинных деревьев.

— Спустимся? — улыбнулся Демьян.

— Спускаться — не подниматься.

Меня уже переполняло желание посмотреть на всю эту красоту вблизи.

Вокруг высились деревья, их ветви походили на плавники рыб. Легкий ветерок заставлял их шелестеть, раскрываться, как гигантские опахала, переливаясь цветами от нежно-голубого до темно-синего.

Я скинула сандалии и, поддавшись соблазну, побежала к застывшей у воды узкой полоске пляжа. Пальцы ног погрузились в теплый бархат песка, я с упоением осмотрелась.

Вблизи озера выглядели еще прекраснее. Вода вбирала скупой солнечный свет, разливая его по поверхности золотистым свечением. Недалеко от берега из воды торчал пологий длинный камень.

— Берегиня! — тихо позвал Демьян.

Несколько секунд спустя под водой появилось невообразимо прекрасное лицо девушки с яркими голубыми глазами, сверкающими, как два аквамарина. Волосы колыхались вокруг нее, как шелковое облако. С тихим всплеском незнакомка вынырнула.

— Здравствуй, господин, — чувственные розовые губы приветливо улыбнулись, и девушка поплыла к камню.

— А ты здесь на хорошем счету, — шепнула я Демьяну. — Та птица тебя тоже называла господином.

Закончить мысль не удалось. Берегиня протянула тонкую руку к камню. Всплеск воды и она неожиданно легко, без видимого напряжения, ловко запрыгнула на него. Теперь облако волос чудесного голубого оттенка тяжелой массой окутало белые округлые плечи, прикрывая пышную грудь. Спутанные пряди доходили до бедер… или то, что было у нее вместо бедер. Я изумленно ахнула. Потому что нижняя половина туловища, унизанная аметистовыми чешуйками, внизу заканчивалась большими плавниками. Передо мной мало того, что голая дама, да еще и с рыбьим хвостом!