— Да твою ж мать! Ты заткнешься или нет!

— Вот ведь гаденыш, сидит там, где его не достать!

— А вы его шваброй, Алексей Харитонович, шваброй!

— И в подъезде вонь стоит, хоть противогаз надевай!

— Да я уже вторые кроссовки выбрасываю! И когда успевает нассать?

— А у вас, сосед, не только кроссовки, но и вся дверь обоссана!

— Я убью его, гада!!!

— Мя-у-у-у-у!!!

— Уважаемый, что с вами? — старик, похожий на Деда Мороза, участливо смотрел на побагровевшего мужчину, что схватил его за ворот полушубка и тряс так, словно хотел, чтобы у жертвы оторвалась голова.

— Да вы! Да вы! — только и мог сказать Алексей Харитонович, находясь на пике шокового состояния. И ладно бы этот шок вызвало едва не произошедшее столкновение, когда «Жигули» выросли словно из-под земли, так нет! В заднее окно красной машины смотрел и ехидно скалился (Бойко мог в том поручиться!) тот самый кот, что вот уже три дня не давал покоя ни ему, ни соседям по подъезду. — А! Убью гада! Я узнал его наглую морду!

Старик, оказавшись на воле, поскольку безумец, каким сейчас выглядел преподаватель математики, нашел другой объект ненависти — тряс дверь «Жигулей», пытаясь ее открыть. Хвостатый «гад» перепрыгнул на водительское сиденье.

— Да успокойтесь же вы! — старик достал из кармана брелок в виде ангела. — Машина старая, снаружи без ключей не открывается. И чем вам не угодила моя кошка?

— Этот гад… Этот гад…

— Уважаемый, давайте договоримся. Если вам так уж хочется оскорблять мою кошку, то называйте ее гадиной.

— Вы все врете! Я не мог ошибиться! Я запомнил каждую волосинку на этой наглой морде!

Старик спокойно открыл дверь, схватил животину за загривок и поднес к лицу БАХа.

— Вы где-нибудь видите яйца?

Бойко от неожиданности отшатнулся.

Лямур, а это конечно был он, на всякий случай яйца втянул.

«Ох, Проф, не ожидал я от тебя такой подставы», — подумал он, и как можно нежнее мяукнул.

Сбитый с панталыка Бойко замолчал. Ночь и желтый свет фонарей при любом раскладе не позволили бы ему рассмотреть кошачьи причиндалы, но спокойный голос старика и это робкое мяу, которое никак не перепутать с тем диким ором американского койота, заставили его задуматься.

— Ох, простите… — БАХ поднес руку ко лбу и озадаченно его потер. — Я совсем измотан. Несколько дней не спал, даже днем мне мерещилась та дикая тварь… Ох, простите… Никак не хотел оскорбить ни вас, ни вашу кошку.

— Вам нельзя в таком состоянии за руль, — миролюбиво сказал старик. — Давайте вернем вашу машину на университетскую стоянку, вы ведь оттуда только что выехали?

Бойко кивнул.

— А я, раз уж чуть не стал виновником ДТП, так и быть, довезу вас до дому.

Бойко опять кивнул. Он стоял фонарным столбом и с тем же безразличием, с которым фонарь дарит свет, смотрел, как старик паркует его автомобиль, а потом возвращается к своим «Жигулям».

— Садитесь сюда! Вот так…

В тепле БАХ немного отошел.

— А чем это у вас так приятно пахнет? — спросил он, косясь на кошку, которая сидела на заднем сиденье и не спускала с незнакомого человека глаз. «Вот ведь дурак! Действительно, ошибся! Попади тот засранец в машину, здесь пахло бы совсем по-другому».

— А? — дед улыбнулся в усы. — Чем пахнет? Травами разными пахнет. Вон в той коробке за моей спиной мята, а вон в той — ромашка аптечная и шишки хмеля. Зверобой еще есть. Вам бы сейчас из них успокоительный отвар принять и выспаться. И никакие коты не стали бы помехой.

— Я, можно сказать, мечтаю об этом…

— А давайте в аптеку заскочим? Я знаю одну. Здесь недалеко. Там из моих же трав настойку делают. Ух, как хороша! А сны какие яркие снятся! И девушка там работает красивая. Я хоть и старик, глаз отвести не могу!

Как разбудить боевого коня? Конечно, призывом горна.

Алексей Харитонович распрямил спину, поправил волосы, застегнул верхнюю пуговицу рубашки и подтянул галстук.

— Как, говорите, настойка называется? — голос у Бойко стал звонким.

— «Любарум». Еще пара переулков и мы на месте.

«Как же хорошо наши травы на людей действуют. Успокаивают, вселяют уверенность, — Лямур жмурился от удовольствия, представляя, как БАХ — весь из себя такой красавец, войдет в аптеку, и Ключева, которую уже наверняка подготовил Ассис, снимет медицинскую маску, стянет с головы шапочку, тряхнет копной светлых волос и предстанет во всем блеске молодости и красоты. — Никуда им друг от друга не деться. Старые чувства вспыхнут, а страстные сны только подбавят жару».

Зазвонил мобильник.

Лямур вытянул шею.

«Что-то не так!» — сообразил он, когда Проф, ответив на звонок, помрачнел.

— Понял. Отбой, — старик бросил телефон на заднее сиденье и остановил машину у совсем другой аптеки, чьи темные окна не оставляли сомнения, что она не работает.

— Что? — встрепенулся БАХ. — Что случилось?

— Опоздали мы, аптека закрылась, — Проф так искусно изображал досаду, что даже Лямур поверил. — Ну ничего. Я вам травки в кулек насыплю, дома кипяточком зальете, минут через десять выпьете и спать. Куда везти-то вас, мил человек?

— Э-э-э… — только сейчас до Алексея Харитоновича дошло, что свой адрес он так и не назвал. А все этот проклятый кот. Весь мозг вынес! — Улица Дубовая, тридцать.

— Это у железнодорожного разъезда? — уточнил дед, разворачивая машину.

«На сегодня отбой, — по-своему понял слова Профа Лямур, — встреча с Ключевой отменяется».

Через полчаса, когда Бойко вышел у своего дома, стажер собрался бежать следом. Уж больно здорово он провел последние три дня. Где бы ему еще позволили оторваться по полной? Нет, жизнь среди людей в шкуре кота определенно имеет свои прелести.

— Куда? — остановил его Проф.

— Дальше обрабатывать объект, — Лямур вспомнил, что еще не доел жаренную курицу, которую стащил у соседки с первого этажа.

— Все. Объект не нужен. «Любарум» кто-то другой купил. Накладочка вышла.

— Кто? — выдохнул кот. Панические мысли, что все пропало и свобода откладывается на неопределенный срок, почти лишили сознания. Такой сбой и в самом начале операции!

— Неизвестно. Ассис направился по следу.

«Все. Это провал», — подумал Лямур и с тоской уставился в окно, за которым мелькали огни рекламы. 

— Ну почему Ассиса так долго нет? — кот ходил по заднему сиденью машины, стоящей на стоянке у аптеки «Пилюля», и расшвыривал коробки с травами. На него пестики-тычинки успокоительно не действовали. — А вдруг он упустит след, и мы не будем знать, кто купил «Любарум»?

Предчувствие того, что ему веки вечные сидеть в квартире барабанщика дяди Саши, не имея возможности выполнить главное задание, убивало. Пережени он хоть весь город, если Евгения не встретится наяву с мужчиной из сна, кривые усмешки и презрение бывших однокурсников недо-купидону обеспечены.

Чудодейственный «Любарум» хоть и облегчал задачу тем, что накрепко связывал две души, но и усложнял ее: если влюбившиеся друг в друга не встретятся в реальности, они обречены на безбрачие. У всякого волшебства имеется две стороны медали. Ничто не дается даром. Особенно любовь. «Сила действия равна силе противодействия».

Через стеклянные витражи можно было наблюдать, как Женя изнутри закрывает двери аптеки, переставляет флаконы со спиртом в закрывающийся ящик, прихватывает с собой бутылку «Любарума» и, направляясь к черному выходу, выключает свет.

— А давайте я к ней под ноги кинусь? — Лямур перепрыгнул на переднее пассажирское сиденье и умоляюще посмотрел на Профа. — Пока она будет подниматься с колен, вы незаметно вытяните бутылку из ее сумочки. Пересмешники могут быть невидимыми, я знаю, — надежда, что все можно исправить, не оставляла стажера до последнего. — Нет «Любарума» — нет снов, и объект номер один свободен для любви. А?