Затем Вилер перешел к тому, что поставил под сомнение несколько «священных коров» физики. «Не существует пространства, и не существует времени,» — сказал он, начиная свою атаку на концепцию реальности. — «Там» нет никакого «там»…

«Идея одной Вселенной нелепа: Мир. Мы все являемся участниками и наблюдателями во Вселенной — и это чудо, что у нас формируется одинаковый взгляд на нее. Но к концу недели мы можем понять, каким образом создать все это из ничего», — сказал Вилер небольшой группе ученых.

С этим согласились не все. Та неделя не изменила нашего взгляда на Вселенную, но у всех появилось ощущение, что пришло время еще раз все обдумать. Ведущие ученые создали документы, в которых были тщательно проверены все фундаментальные идеи физики.

«Я хочу поговорить о том, о чем не говорится в учебниках, — объяснил Эдвин Т. Джейнс, еще один американский ученый-коротышка, который в 50-е годы сформулировал новые теоретические описания термодинамики, теорию, которая заложила основы энтропии и информации — центральных вопросов конференции 1990 года. — Или, возможно, говорится — в том смысле, что все формулы в учебниках есть, но они ничего не говорят нам о том, что означают эти формулы, — сказал Джейнс. — Математика, которую я намерен использовать, намного проще, чем то, на что все мы способны. Но проблемы носят не математический, а концептуальный характер».

Во время перерыва Томас Кавер, математик из Стэнфордского университета, спросил: «Все встречи физиков такие, как эта? Это же как съесть конфетку!»

На самом деле эта встреча была исключением. Подобные открытые встречи действительно случаются редко. Здесь можно было услышать тот же вопрос, который создавал вам проблемы с учителями в школе: «Что это значит? Как это понимать?». Здесь можно было слышать, как лучшие умы восклицают: «С чего бы моему автомобилю интересоваться тем, что я знаю о мире?»

Казалось, что физика получила новое рождение. И все это из-за первой серьезной темы, которая была поднята, когда Вилер задал тон всей встрече: демон Максвелла.

Тепло. Если человечество и располагает знаниями о чем-то, то это о тепле. Тепло тела. Летнее тепло. Нагреватели. Но до середины 19 века физики не могли дать точное определение, что же такое тепло. В Древней Греции Аристотель определял огонь как независимый и необъяснимый элемент, как и воздух, земля и вода, и тепло как одно из неотъемлемых качеств, комбинация которых определяет эти элементы.

В начале 1800-х годов превалировали сходные с этой идеи: тепло рассматривалось как особая субстанция, термическая материя, тепло, которое окружает все тела. Но точное определение того, что такое тепло, стало настоятельной потребностью после того, как Джеймс Ватт изобрел новый эффективный паровой двигатель в 1769 году, что не только привело к возможности индустриализации, но и породило многочисленные дискуссии относительно машин на основе бесконечного движения. По мере того как паровой двигатель продвигался по Европе, ученым попросту пришлось прийти к пониманию термодинамики.

Первый решительный вклад был сделан в 1824 году французом Сади Карно, который под влиянием скорее всего своего отца Лазаря Карно, имевшего опыт в сфере инженерии тепловых машин, а не в результате знания физических теорий, сформулировал описания паровых двигателей, которые десятилетиями позже стали описаниями первого и второго законов термодинамики.

Первый закон термодинамики касается общего количества энергии в мире. Это количество является постоянным. Энергия не появляется и не исчезает, когда мы ее «потребляем». Мы можем конвертировать энергию угля в горячий пар или нефти в тепло — но задействованная при этом энергия просто переходит из одной формы в другую.

Это входит в противоречие с повседневным значением слова «энергия», которое мы применяем по отношению к тому, что мы потребляем. Мы говорим: «Страна имеет определенный уровень энергопотребления». Но на самом деле это не имеет смысла, если брать во внимание определение энергии, которое дают физики. Страна переводит одну форму энергии в другую. Нефть в тепло, к примеру. Но общее количество энергии остается неизменным.

Однако наш повседневный язык вовсе не настолько глуп, так как очевидно: когда мы обогреваем свои дома, нечто все же расходуется — вернуть обратно нефть нам не удастся.

Так что, когда мы «потребляем» энергию, что-то все же происходит, даже если первый закон термодинамики и утверждает: количество энергии в мире — величина постоянная, и энергия не может быть использована. Ведь второй закон термодинамики объясняет, что энергия может быть использована.

Второй закон термодинамики говорит нам, что энергия может появляться в более или менее пригодной для использования форме. Некоторые формы энергии позволяют нам проделать огромное количество полезной работы с помощью машины, которая может иметь к ней доступ. Мы можем выполнять такие виды работы, как обогревание жилища, обеспечение энергии для движения поезда или работы пылесоса.

Энергия существует во многих формах, и несмотря на то, что количество этой энергии остается постоянным, формы, в которых она представлена, определенно не остаются таковыми. Некоторые формы энергии могут применяться для выполнения различных видов полезных работ. Одна из наиболее полезных форм энергии — это электричество. Другие формы не могут быть использованы с такой же легкость. К примеру, тепло, как правило, не применяется для чего-либо за исключением обогрева.

Но, разумеется, тепло можно применять и для решения более специфических задач, нежели просто «обогрев». Тепло может служить в качестве движущей силы парового локомотива. Но снабжать локомотив энергией за счет тепла будет не столь же эффективно, как используя электричество в качестве источники энергии. Если применять тепло, то требуется большее количество энергии, причем эта энергия будет отличаться низким качеством.

Паровые двигатели заставили людей осознать, что энергия может присутствовать и при этом не быть доступной. Тепло — это форма энергии, которая не отличается столь же высокой доступностью, как электричество. Чтобы заставить поезда двигаться, нам потребуется конвертировать большее количество тепловой энергии. Мы не потребляем при этом больше энергии, так как потребить энергию невозможно, что бы мы ни делали и ни говорили. Но при использовании энергии в форме тепла тратится понапрасну гораздо большая ее часть, нежели при использовании ее в форме электричества. Другими словами, конвертируется больше энергии.

Очень точно это описывает второй закон термодинамики. Он говорит нам, что каждый раз, когда мы конвертируем энергию («потребляем» энергию, как мы привыкли говорить), она становится менее доступной — с ее помощью мы можем сделать меньше работы. Дело обстоит именно так, говорит нам второй закон: любая конверсия энергии приводит к тому, что энергия становится менее доступной, чем была до этого. (Есть несколько очень специфических случаев, когда энергия может быть конвертирована с возможностью обратной конверсии, но их можно встретить в основном в учебниках, а не в обычной жизни).

Энергия в мире — величина постоянная, но она становится все менее и менее ценной — менее и менее доступной — по мере того, как мы ее используем все больше и больше.

Итак, законы термодинамики утверждают, что энергия — это постоянная величина, но она становится все менее и менее доступной. В конце 19 века эти два закона привели к тому, что люди начали верить: мир ожидает зловещее будущее. Ведь чем больше энергии мы конвертируем, тем менее доступной она становится, и в конце концов вся энергия превратится в тепловую — наименее доступную из всех форм.

Люди назвали это «тепловой смертью» Вселенной: вся энергия в конце концов превратится в нечто однородное и едва теплое, и из подобной энергии уже нельзя будет извлечь никакой пользы.

Практика использования паровых двигателей ясно показывает, что тепло можно использовать для выполнения работы только в том случае, если присутствует разница — разница между двумя температурами. Только потому, что бойлер парового двигателя значительно горячее, чем окружающая температура, он может привести поезд в движение. Полезную работу за счет использования тепла можно получить только в том случае, если горячее удастся снова охладить. Но когда мы охлаждаем что-то горячее до температуры окружающей среды, это неминуемо будет иметь последствия: мы не сможем разогреть это снова без использования энергии. Как только ваш кофе остывает (после того, как вы нагрели его с помощью электричества, на котором работает ваша плитка), оно никогда не нагреется снова само по себе (пока вы снова не включите электричество). Разница в уровне температур уничтожается необратимо.