Часто ли мы, обычные люди, оказываемся в ситуациях, подобных тем, когда пациенты с разделенным мозгом повинуются приказу «Иди!», данному их немому правому полушарию

— и они немедленно встают со стула и покидают комнату для экспериментов? А когда у них спрашивают, куда они идут, их левое полушарие отвечает, к примеру — «Иду домой за баночкой колы»?

Ле Ду указывает, что мы часто придумываем подобные объяснения, когда не осознаем, что делаем. После поездки, когда мы не осознаем, как вели транспортное средство или где повернули (это часто происходит с опытными водителями), мы придумываем сознательные отговорки: дорога была прямая, или мы могли бы проехать по ней даже во сне.

«Подобные мысли — это результат сознательной части личности, которая сталкивается с фактом, что без ее одобрения или помощи совершаются целенаправленные действия. Сознательное «я» в таких случаях пытается придумать такую историю, с которой оно могло бы жить дальше», — пишет Ле Ду. Далее он продолжает:

«Мы не полностью осознаем всю информацию, которую обрабатывает наш мозг, или причины всех действий, которые мы совершаем, или происхождение всех чувств, которые мы ощущаем. Но наша сознательная часть использует все это как информацию для создания и поддержания связной истории — нашей личной истории, нашего объективного ощущения себя». Вывод для Ле Ду очевиден: «Создание подобных историй о себе и своем мире — это первичная функция сознания».

Урок, который мы можем извлечь из изучения пациентов с разделенным мозгом — это то, что наша сознательная личность, или «я» (как мы называем это в данной книге) лжет как сивый мерин, чтобы создать связную картину чего-то, что оно даже отдаленно не может понять. Мы ложью прокладываем себе путь к связности и последовательности, с которыми мы воспринимаем собственное поведение.

Но другим людям мы не лжем столько же, сколько себе. Это не ложь в обычном понимании (когда нам известно, что мы кого-то обманываем), а ложь в особом смысле этого слова, характерная для нашего сознания — не обман других, а самообман.

«Субъективное единство себя, мыслей и персонального опыта — это иллюзия, созданная ограниченной способностью систем самосознания», — пишут психологи Дэвид Окли и Лесли Имз в попытке обобщить наблюдения за двумя половинами мозга, гипноз и истерию (с подавленным или преувеличенным восприятием сенсорной информации), а также ряд других явлений. Сознание просто не в состоянии передать всю деятельность, которая лежит за сознательным восприятием. Следовательно, разнообразие ментальной деятельности скрыто от нас, и мы можем воспринимать целостность — которая не является в полной мере точной. «Наш общий взгляд на наши собственные сознательные процессы — это последовательность ограничений, наложенных тем, что мы смотрим на них сквозь узкое окно самосознания», — говорят Окли и Имз.

Скрытый наблюдатель был обнаружен в 1973, как говорят, случайно. Группе студентов демонстрировалась наведенная с помощью гипноза глухота. Испытуемому говорили, что на счет «3» он оглохнет. Слух вернется, когда гипнотическое воздействие будет снято. Гипноз работал, и испытуемый демонстрировал полное отсутствие реакции на неожиданные громкие шумы у него за спиной.

Подобные демонстрации давно уже стали рутиной, и даже несмотря на то, что многим людям термин «гипноз» ничего не говорит, это простой и отлично изученный феномен человеческого разума, и он играл центральную роль в развитии психоанализа Зигмунда Фрейда.

Но один студент задал вопрос Эрнесту Хильгарду, ученому, который проводил эксперимент: возможно ли, что «часть» человека знает, что происходит, даже под гипнозом?

Тогда Хильгард сказал одному из гипнотизируемых, что помимо той части личности, с которой он говорит, у него есть еще одна часть, которая знает гораздо больше, чем первая. Он использовал следующие инструкции (процитировано на основе одного из более поздних экспериментов, подтвердивших существование «скрытого наблюдателя»):

«Сейчас я скажу тебе кое-что интересное о твоем разуме. Когда ты находишься под гипнозом, как сейчас, многие вещи ты воспринимаешь не такими, какими они являются в реальности. Ты можешь не ощущать запахов, не видеть или не слышать то, что есть на самом деле; ты можешь воображать то, чего на самом деле здесь нет; у тебя может быть множество восприятий, отличных от нормальной реальности. Но когда ты воспринимаешь то, чего не осознаешь в нормальной реальности, есть скрытая часть тебя, которая находится в реальности, и которая знает, что происходит на самом деле. Это часть твоего разума, особенная часть. Даже несмотря на то, что ты находишься под гипнозом и не знаешь, что происходит, твое тело знает, и знает эта скрытая часть твоего разума. Множество процессов организма регулируются подобным образом. Тебе не нужно следить за дыханием — и тем не менее ты дышишь. Так работает и эта часть разума, которая знает, что происходит. И в гипнозе можно добраться до этой части. Сейчас ты поймешь, что когда я хочу говорить с этой скрытой частью твой личности, я положу свою руку на твое плечо вот так. И когда я положу руку на твое плечо, я смогу общаться с этой скрытой частью. Мы сможем поговорить. Но загипнозитированная часть тебя, часть, с которой я говорю сейчас, не будет знать, о чем мы говорили».

Во время демонстрации своим студентам Хильгард затем попросил испытуемого поднять указательный палец на правой руке, если часть его слышит, что происходит. К его удивлению испытуемый поднял палец и затем сообщил, что он хочет выйти из гипноза. Он только что почувствовал, что его палец начал двигаться сам по себе, и потребовал объяснений!

С тех пор существование скрытого наблюдателя демонстрировалось и в других опытах по гипнозу, когда испытуемому причинялась боль, но он ее не ощущал (хотя ее ощущал скрытый наблюдатель внутри того, кто испытывал боль). То же самое касается и пациентов под анестезией.

Психолог Джон Килстром так комментирует этот феномен: «Скрытый наблюдатель — это метафора для подсознательного представления чувственных раздражителей и тех способов, которыми они могут отслеживаться. Успех этой техники показывает, что люди, находящиеся под анестезией, могут не осознавать раздражителей, которые тем не менее обрабатываются сенсорно-перцептивной системой».

Этот феномен также показывает, как мало мы на самом деле знаем о том, что такое сознание: даже под наркозом мы можем ощущать и воспринимать боль через скрытого наблюдателя, хотя «мы» ее не чувствуем.

В 1991 году два ученых из совершенно разных областей — стоматолог Джон Килли и нейрофизиолог Кристоф Кош — подняли такой вопрос: «Вызывает ли наркоз потерю сознания?».

Они представили свою статью по этому вопросу с таким комментарием: «Несмотря на то, что в США в год проводится около 30 миллионов операций под общим наркозом, что уже стало обычным делом, невозможно точно установить, обладают ли пациенты сознанием во время подобных операций. В результате некоторые пациенты могут частично оставаться в сознании во время операции или впоследствии вспоминать некоторые ее аспекты. Следовательно, жизненно важно разработать некие экспериментальные способы, которые позволили бы оценить степень сознания пациентов под анестезией».

Килли и Кош приводят несколько примеров, когда все обстояло не так, как полагали анестезиологи. «Ощущение беспомощности было ужасным. Я попытался дать медицинскому персоналу знать, что я в сознании, но не мог пошевелить ни веками, ни пальцем. Я был как будто в тисках и постепенно начал осознавать, что я нахожусь в ситуации, из которой нет выхода. Я почувствовал, что не могу дышать, и просто смирился с тем, что умираю».

Но пациент выжил и смог рассказать эту историю. Подобные явления указывают, что сознание — это феномен, о котором мы слишком мало знаем. Это, конечно, не значит, что мы смогли бы дать определение сознанию, если бы знали точно, что такое анестезия. Из того факта, что крыса не находится под наркозом, мы не смогли бы вывести заключение, что она обладает сознанием в человеческом понимании этого слова. Но тем не менее невероятно, что такое количество операций проводится при условиях, когда на самом деле никто не контролирует, находится ли пациент в сознании.