— Позволь мне, — сказал он, хотя Джульетта даже не шевельнулась, чтобы ему помочь.

Он наклонил коробку и вывалил тяжелый предмет, ловко его перехватив. Тот был размером с детскую книгу, но раз в десять или двадцать толще. И все же это оказалась книга. Джульетта разглядела поразительно ровно обрезанные края страниц.

— Сейчас найду.

Он стал быстро листать книгу, переворачивая страницы толстыми пачками. Каждая такая пачка бумаги с отпечатанным текстом стоила целое состояние, и они с солидными шлепками падали одна на другую. Вскоре Соло взялся за более внимательный поиск, листая по нескольку страниц, а затем и вовсе по одной.

— Вот.

Он показал на картинку. Джульетта наклонилась и посмотрела. Это был рисунок, но такой четкий, что выглядел почти реальным. Создавалось впечатление, будто она смотрит наружу из кафе или на чье-то лицо на документе, только изображенное в цвете. Интересно, нет ли в этих книгах батареек?

— Такая реальная, — прошептала она, потерев картинку пальцем.

— Она и есть реальная. Это фотография.

Джульетта восхитилась цветами — зелень поля и синева неба напомнили ей изображения на щитке шлема. Может, эта картинка тоже фальшивая? Уж больно она отличалась от грубых и смазанных фотографий, которые ей доводилось видеть.

— Эти здания, — Соло показал на сооружения, напоминающие большие белые консервные банки, поставленные на землю, — и есть бункеры. В них хранились семена на случай плохих времен. До тех пор, пока они снова не станут хорошими.

Он посмотрел Джульетте в глаза. От Соло ее отделяла всего пара футов, и она видела морщинки на его лице.

— Не понимаю, куда ты клонишь.

Он показал на нее. Ткнул пальцем себя в грудь:

— Мы и есть семена. Мы в бункере. Нас поместили сюда, когда настали плохие времена.

— Кто? Кто нас поместил? И что за плохие времена?

Соло пожал плечами.

— Но у них ничего не получилось. — Он покачал головой, уселся на пол и уставился на картинки в большой книге. — Нельзя оставлять семена на такое долгое хранение. И в такой темноте. Нельзя.

Он посмотрел вперед и прикусил губу. В глазах блеснули слезы.

— Семена не сходят с ума, — сказал он. — Не сходят. У них бывали плохие дни и много хороших, но это не имеет значения. Если их оставить надолго, то, сколько бы семян ты ни засыпал в бункер, с ними случится то, что случается, когда семена лежат слишком долго…

Он смолк. Закрыл книгу, прижал ее к груди и стал тихонько баюкать.

— А что случается с семенами, если они лежат слишком долго?

Соло нахмурился:

— Мы гнием. Все до единого. Мы здесь стали плохими и прогнили настолько, что больше не взойдем. — Он моргнул и посмотрел на нее. — Мы никогда не вырастем снова.

Ждать среди полок в отделе снабжения было хуже всего. Те, кто мог, спали. Большинство нервно расхаживали туда-сюда. Нокс все поглядывал на настенные часы, представляя, как оружие перемещается через бункер. Теперь, когда его люди были вооружены, он мог лишь надеяться на бескровную передачу власти. Надеяться, что они смогут получить ответы на все вопросы, узнать, что происходит в Ай-Ти — у этих скрытных ублюдков, — и, может быть, оправдать Джулс. Но он знал, что не исключено и плохое.

Нокс видел тревогу на лице Марка. Это проявлялось в том, как он смотрел на Ширли, в нахмуренности бровей, морщинках на переносице. Мастер смены считал, что хорошо прячет свое беспокойство за жену.

Нокс достал мультитул и проверил лезвие. Посмотрел на отражение зубов в стали — не застряло ли что-нибудь между ними после обеда. Когда он убирал мультитул в карман, одна из местных учениц выскочила из-за полок и сказала, что к ним явились посетители.

— Какого цвета посетители? — спросила Ширли, когда их отряд схватился за оружие и вскочил.

Девочка показала на Нокса:

— Синие. Такие же, как вы.

Нокс погладил девочку по голове и пошел за ней между полками. Это был хороший знак. Остальные его люди из механического опередили график. Он вышел в вестибюль, пока Марк собирал остальных. Некоторых пришлось будить. Механики подтянулись к прилавку, куда поднесли дополнительные винтовки.

Обойдя прилавок, Нокс увидел в дверях Петера. Два местных охранника на площадке у входа разрешили ему войти.

Петер улыбнулся, пожав руку Ноксу. Пришедшие с Петером работники с нефтеперегонного завода вошли следом. Свои обычные черные комбинезоны они заменили на синие.

— Как там дела? — спросил Нокс.

— Лестница гудит от топота, — сообщил Петер.

Он набрал полную грудь воздуха, задержал его, потом выдохнул. Нокс представил, с какой скоростью они поднимались, если сэкономили столько времени.

— Все тронулись в путь?

Они с Петером отошли в сторону, пока их группы перемешивались. Работники снабжения называли свои имена или обнимались с уже знакомыми механиками.

— Еще как. — Петер кивнул. — Последние будут через полчаса. Хотя и боюсь, что слухи на языках носильщиков перемещаются быстрее нас. — Он поднял взгляд к потолку. — Готов поспорить, что они треплются над нашими головами прямо сейчас.

— Подозрения?

— О да. У нас была стычка возле нижнего рынка. Народ хотел узнать, что происходит. Джорджи их послал, и я уже испугался, что начнется драка.

— Господи, а мы еще не добрались и до середины.

— Угу. Думаю, что более скромное вторжение имело бы больше шансов на успех.

Нокс нахмурился, но мысль Петера понял. Тот привык сворачивать горы, имея под своим началом лишь горстку крепких помощников. Но сейчас поздно было обсуждать планы, которые уже начали приводить в исполнение.

— Что ж, отключения света, вероятно, уже начались, — сказал Нокс. — Нам ничего не остается, кроме как спешно подниматься.

Петер угрюмо кивнул. Он посмотрел, как мужчины и женщины вооружаются и подгоняют снаряжение перед новым быстрым восхождением.

— И, полагаю, мы намерены проложить путь наверх дубинками.

— Наш голос должен быть услышан. А это значит, что нам следует поднять шум.

Петер похлопал босса по руке:

— Что ж, в таком случае мы уже побеждаем.

Он отошел, чтобы выбрать себе винтовку и наполнить флягу. Нокс приблизился к стоящим у двери Марку и Ширли. Те, кому не досталось винтовок, вооружились устрашающего вида железными полосами с ярко блестящими заточенными кромками. Нокса поразило, что все, даже ученики-подростки, инстинктивно знали, как изготовить то, что причиняет боль. Это знание каким-то образом всплывало из глубин воображения — знание о том, как сподручнее наносить раны друг другу.

— Другие отстают? — спросил Марк Нокса.

— Немного. И их больше, чем в этой группе, что пришла раньше. Остальные догонят. Вы готовы?

Ширли кивнула.

— Давайте выходить, — сказала она.

— Ну, хорошо. Как говорится, вперед и наверх.

Нокс обвел взглядом комнату и увидел, как его механики смешиваются со снабженцами. Многие смотрели на него, ожидая какого-нибудь знака, возможно, еще одной речи. Но он не заготовил другой речи. У него был только страх из-за того, что он должен вести хороших людей на смерть, что табу неудержимо рушатся одно за другим и что все это происходит слишком быстро. Если винтовки сделаны, кто сможет остановить войну? Стволы покоились на плечах и щетинились над толпой, делая ее похожей на подушечку для булавок. Есть вещи, которые, подобно высказанным вслух идеям, необратимы. И он предположил, что его люди еще сделают много таких вещей.

— За мной! — прорычал Нокс, и разговоры начали стихать. Люди надевали рюкзаки, в карманах позвякивал металл. — За мной, — повторил он в наступающей тишине, и его солдаты стали строиться в колонны.

Нокс повернулся к двери, подумав, что сейчас все действительно ложится на него. Он проверил, хорошо ли обмотана его винтовка, сунул ее под мышку и сжал плечо Ширли, когда та распахнула перед ним дверь.