– Я не злюсь, – сказал Гарри. – Я тогда злился, когда у меня забрали лодку без всяких доказательств, что она везла контрабанду.

– У нас было показание, данное под присягой, – сказал таможенный чиновник. – Не я давал это показание. Вы знаете, кто его давал.

– Ну, ладно, – сказал Гарри. – Только не говорите, что я злюсь оттого, что вы меня спросили об этом. Для меня бы лучше, если б она оставалась там, где вы ее привязали. Тогда у меня была бы надежда получить ее обратно. А какие могут быть надежды, если ее украли?

– Никаких, прямо сказать, – ответил ему таможенник.

– Ладно, вы знайте свои бумажонки, – сказал Гарри.

– Только не скандалить, – сказал таможенник, – а не то я вам доставлю случай поскандалить в другом месте.

– Это я пятнадцать лет слышу, – сказал Гарри.

– Пятнадцать лет вы не скандалили.

– Да, и в тюрьме тоже не сидел.

– Так вот и не скандальте, а не то придется посидеть.

– Ладно, успокойтесь, – сказал Гарри. Тут входит придурковатый кубинец, что ездит шофером на такси, и с ним какой-то тип, только что с самолета, и вот Дылда Роджер и говорит кубинцу:

– Хэйсус, у тебя, говорят, ребенок родился?

– Да, сэр, – говорит Хэйсус очень гордо.

– Когда ж это вы поженились? – спросил его Роджер.

– Прошла месяц. Месяц, который до эта. Вы приходил на свадьба?

– Нет, – сказал Роджер. – Я не приходил на свадьба.

– Вы много потерял, – сказал Хэйсус. – Вы потерял весела свадьба. Почему так, вы не приходил?

– Ты меня не звал.

– Да, да, – сказал Хэйсус. – Я забыл. Я вас не звал. Вы получил, что хотел? – спросил он приезжего.

– Да. Как будто. Это самый дорогой бакарди, какой у вас есть?

– Да, сэр, – ответил ему Фредди. – Это настоящий carta del oro. [золотой ярлык (итал.)]

– Слушай, Хэйсус, а с чего ты взял, что это твой ребенок? – спрашивает его Роджер. – Это не твой ребенок.

– Как это так не мой ребенок? Как это так? Черт дери, вы не смел так говорить! Как это так не мой ребенок? Вы покупал корову и вы не получал теленок? Это мой ребенок. Черт дери, да. Мой ребенок. Мой собственность. Да, сэр!

Он уходит вместе с приезжим и с бутылкой бакарди, и смеются в конце концов над самим Роджером. Этот Хэйсус – штучка все-таки. Да и тот другой кубинец, Суитуотер, тоже.

Тут входит Краснобай, адвокат, и он говорит Гарри:

– Только что таможенники поехали за вашей лодкой.

Гарри посмотрел на него, и глаза у него были такие, точно он собирался кого-то убить. Краснобай продолжал все так же, без всякого выражения в голосе:

– Кто-то с высокого грузовика увидел ее среди манглий и позвонил по телефону на таможню. Я только что встретил Германа Фредерикса. Он и сказал мне.

Гарри ничего не ответил, но глаза его стали опять, как у всех людей. Потом он сказал Краснобаю:

– Всегда вы все знаете.

– Я думал, вам это будет интересно, – сказал Краснобай тем же ровным голосом.

– Меня это не касается, – сказал Гарри. – Стерегли бы получше.

Оба они стояли у стойки, и ни тот, ни другой не сказал больше ни слова, пока Дылда Роджер и все остальные не убрались оттуда. Тогда они пошли в помещение за баром.

– Зараза вы, и больше ничего, – сказал Гарри. – За что ни возьметесь, все идет к черту.

– Я виноват, что лодку было видно с грузовика? Вы сами выбирали место. Вы сами ее прятали.

– Заткнитесь, – сказал Гарри. – Почему это раньше там такие высокие грузовики не ездили? Это был для меня последний случай честно заработать деньги. Последний случай пойти в рейс, где пахло деньгами.

– Я вам вовремя дал знать.

– Вы просто старый ворон.

– Ну, будет, – сказал Краснобай. – Они хотят ехать сегодня вечером.

– И пусть себе хотят.

– Они что-то начинают беспокоиться.

– В котором часу они хотят ехать?

– В пять часов.

– Я достану лодку. Отвезу их хоть к черту в зубы.

– Это неплохая мысль.

– Вот накаркаете еще. Не суйтесь в мои дела и не каркайте.

– Слушайте, вы, бешеный, – сказал Краснобай, – я вам хочу помочь, стараюсь для вас...

– А сами только портите. Заткнитесь. С такой заразой, как вы, лучше не связываться.

– Да будет вам, наконец.

– Ну, ладно, – сказал Гарри. – Мне нужно подумать. До сих пор я все обдумывал одну вещь, а теперь я уже ее обдумал, и мне нужно обдумать кое-что другое.

– Почему вы не хотите, чтобы я помог вам?

– Вы приходите сюда в двенадцать часов и принесите залог за лодку.

Когда они вышли в общую комнату, там был Элберт, и он сразу подошел к Гарри.

– Очень жалею, Элберт, но я не могу тебя взять, – сказал Гарри. Это он уже успел обдумать.

– Я бы недорого спросил, – сказал Элберт.

– Очень жалею, – сказал Гарри, – но мне уже не нужно.

– Никто другой с тобой за такую плату не поедет, – сказал Элберт.

– Я поеду один.

– Разве можно в такой рейс пускаться одному? – сказал Элберт.

– Заткнись, – сказал Гарри. – Что ты понимаешь в моих делах. Или тебя этому на общественных работах учат?

– Иди ты к черту, – сказал Элберт.

– Может, и пойду, – сказал Гарри. Всякий, взглянув на него, увидел бы, что он напряженно думает о чем-то и не хочет, чтобы ему мешали.

– Я бы все-таки хотел поехать, – сказал Элберт.

– Я не могу тебя взять, – сказал Гарри. – Знаешь что, оставь меня в покое.

Элберт ушел, а Гарри все стоял у стойки и так смотрел на автоматы для монет в пять, десять и двадцать пять центов и на репродукцию «Последнего бивуака» Кэстера на стене, точно никогда не видел их раньше.

– А ловко Хэйсус отбрил Дылду Роджера насчет ребенка, верно? – сказал ему Фредди, опуская грязные стаканы в лохань с мыльной водой.

– Дай-ка мне пачку «Честерфилдских», – сказал ему Гарри. Он прижал пачку обрубком и, вскрыв ее с одного конца, вынул сигарету и вставил в рот, потом уронил пачку в карман и прикурил у Фредди.

– Твоя лодка в порядке? – спросил он.

– Я на ней недавно ходил, – сказал Фредди. – Она в полном порядке.

– Хочешь, у тебя ее зафрахтуют?

– Для чего?

– Для рейса на Кубу.

– Только под залог полной стоимости.

– А сколько она стоит?

– Тысячу двести долларов.

– Я ее фрахтую, – сказал Гарри. – Мне поверишь без залога?

– Нет, – ответил ему Фредди.

– Отвечаю своим домом.

– Мне твой дом не нужен. Мне нужно тысячу двести монет.

– Идет, – сказал Гарри.

– Раньше деньги принеси, – сказал ему Фредди.

– Когда придет Краснобай, пусть он меня подождет, – сказал Гарри и вышел.

Дома Мария и девочки сидели за завтраком.

– Здравствуй, папа, – сказала старшая девочка. – Папа пришел.

– Что у вас на завтрак? – спросил Гарри.

– Есть жареное мясо, – сказала Мария.

– Говорят, твою лодку украли, папа?

– Уже нашли, – сказал Гарри. Мария посмотрела на него.

– Кто нашел? – спросила она.

– Таможенники.

– Ох, Гарри! – сказала она жалостно.

– Ведь это же хорошо, что ее нашли, пaпa? – спросила вторая девочка.

– За едой не разговаривают, – ответил ей Гарри. – Ну, где же мой завтрак? Чего ты дожидаешься?

– Сейчас несу.

– Мне некогда, – сказал Гарри. – Девочки, вы кончайте и уходите отсюда. Мне надо поговорить с матерью.

– Дай нам денег, папа, мы пойдем в кино.

– Шли бы лучше купаться. Это бесплатно.

– Ну, папа, купаться уже холодно, и нам хочется в кино.

– Ладно, – сказал Гарри. – Ладно.

Когда девочки вышли из комнаты, он сказал Марии:

– Ты мне нарежь.

– Сейчас, мой хороший.

Она разрезала ему мясо на кусочки, как маленькому.

– Спасибо, – сказал Гарри. – Ни к черту я теперь не гожусь. От девчонок наших прок невелик, верно?

– Верно, мой хороший.

– Чудно, что у нас не было ни одного мальчика.

– Это потому, что ты такой. От таких мужчин всегда бывают только девочки.