Мы не должны недооценивать последствия того, что он стал правителем в столь нежном возрасте. Вильгельм рос в мире, где жестокость и предательство были обычным делом. Друзья оказывались временными, и даже на членов семьи рассчитывать не приходилось. В первые годы от имени герцога правили другие. Около 1040 года двое из его опекунов были убиты во время первой вспышки борьбы за власть. Следующие два года жизни герцогства были очень беспокойными, и только в 1042 году появились признаки того, что Вильгельм все тверже держит в руках бразды правления. При поддержке герцога в Нормандии появился «Мир Божий» – движение, призванное ограничить насилие аристократов: люди клялись воздерживаться от насильственных действий в определенные дни, установленные церковью. «Мир Божий» был популярен в Северной Франции и Нижних землях, и его введение явно стало ответом на недавние потрясения в стране. Первый военный успех Вильгельма, о котором нам известно, датируется 1043 годом, когда он отвоевал Фалез у Турстана Гоза, виконта Авранша. Фалез был значимой герцогской резиденцией (именно здесь родился сам Вильгельм), и его возвращение стало символом вновь обретенной власти и авторитета{74}.
Однако передышка оказалась недолгой. Всего через несколько лет взбунтовался двоюродный брат Вильгельма Ги де Брионн. У Ги имелись свои планы на герцогский трон, и мятеж стал ответом на растущее влияние Вильгельма. Несмотря на некоторые первоначальные успехи, Ги и его соратники в 1047 году потерпели сокрушительное поражение в битве при Валь-эс-Дюне близ Кана. Более поздние нормандские источники много говорят о доблести Вильгельма при подавлении мятежа, однако самые ранние документы сообщают, что основная заслуга принадлежала французскому королю Генриху I. Нормандский герцог, будучи вассалом Генриха, официально попросил у него помощи. Поскольку Генрих мало что выигрывал от беспорядков у своих северных границ, он с радостью помог Вильгельму. В последующие годы союз между герцогом и королем только окреп.
Именно в этот момент в источниках начинают появляться многие из ближайших друзей и соратников Вильгельма. Например, с середины 1040-х годов герцогские хартии стали заверять Вильгельм Фиц-Осберн, Роджер де Монтгомери и Рожер де Бомон. Это дает представление о политических союзах, которые Вильгельм начнет заключать в зрелые годы. А в 1049 году он назначил своего единоутробного брата Одо епископом Байё. Одо был сыном матери Вильгельма Герлевы от ее второго супруга, Эрлуэна де Контевиля (еще один признак того, что Герлева вряд ли была дочерью скромного кожевника из более поздней легенды). Возраст Одо в лучшем случае подходил к 20 годам, так что едва ли он был готов к духовным и пастырским обязанностям на этом посту. Однако такой шаг укрепил позиции Вильгельма во втором городе герцогства, в регионе, где герцогская власть часто бывала слабой, – и значение имело только это.
Вильгельм – отнюдь не первый нормандский герцог, использовавший церковь таким образом. В 989 году Ричард I сделал своего младшего сына Роберта архиепископом Руана, а когда в 1037 году Роберт умер, регенты Вильгельма назначили на этот пост его дядю Можера (сына Ричарда II). Теперь Вильгельм распространил свое влияние на Байё в западной половине герцогства. Это было политически мотивированным назначением, и позже реформаторы его порицали. Однако в то время никто против не выступил, а если и были недовольные, их проигнорировали. Сам Одо продолжал играть в нормандском епископате явно светскую роль. Он по-прежнему вел аристократический образ жизни и участвовал в завоевании Англии, в том числе в битве при Гастингсе.
Когда внутренние дела на время уладились, у Вильгельма появилась возможность обратить внимание на отношения с соседями. В 1049 году он принял участие в кампании Генриха I против графа Жоффруа Анжуйского. Два года спустя Жоффруа ответил, захватив замки Донфрон и Алансон, которые находились на границе герцогства и принадлежали Дому Беллем (решившему связать свою судьбу с Жоффруа). Вильгельм ответил на эту угрозу, осадив оба замка. Ходили слухи, что защитники второго замка издевались над герцогом, хлопая шкурами животных по крепостной стене и крича: «Шкурник» – намек на его скромное происхождение. Так зарождалась легенда, будто Герлева родилась от кожевника. Однако смысл шутки был иным: как бальзамировщик, отец Герлевы имел дело с человеческой кожей{75}. Вильгельм не пропустил это мимо ушей и после взятия крепости жестоко отомстил: 32 защитникам замка публично отрубили руки и ноги. Узнав об этом, защитники Донфрона поспешили сдаться. Примерно в это время (около 1050 года) Вильгельм женился на Матильде, дочери графа Фландрии Бодуэна V. Это означало, что теперь герцог был связан с графами Фландрии – главными сторонниками Годвинов, врагов английского короля.
Отношения с Англией имели особое значение. К началу 1050-х годов стало ясно, что Эдита не родит Эдуарду Исповеднику наследника, и король начал отдалять от себя семью Эдиты при поддержке ряда нормандцев и французов, которые, вероятно, появились в его окружении в 1041 году, – в первую очередь Роберта Жюмьежского и Ральфа Мантского. Герцог Вильгельм должен был знать о таком развитии событий. Роберт почти наверняка проезжал через герцогство по пути к папскому двору и обратно в 1051 году и, возможно, воспользовался случаем, чтобы обсудить вопрос о наследовании Вильгельмом английской короны. Именно с этим мы должны связывать визит Вильгельма в Англию в 1051 году, о котором сообщается в рукописи D «Англосаксонской хроники». Некоторые подозревают, что это путешествие измыслили позднее, однако текст D был написан в те годы, и, вероятно, отрывок являлся частью утраченной, более масштабной хроники Уэст-Мидлендса{76}.
Какие бы возможности ни открывались в начале 1050-х годов по ту сторону Ла-Манша, вскоре внимание Вильгельма привлекли более насущные дела. К августу 1052 года король Франции Генрих заключил союз с тем самым Жоффруа Анжуйским, против которого сражался вместе с Вильгельмом тремя годами ранее. Это тревожило, поскольку нормандский герцог и анжуйский граф были давними врагами. Воспользовавшись ситуацией, восстал нормандский виконт Вильгельм Аркский – дядя герцога, брат архиепископа Можера Руанского. Прежде он был верным союзником Завоевателя, и его мятеж, вероятно, вызвало продвижение новых фаворитов при дворе (например, Роджера де Монтгомери). В чем бы ни была причина недовольства виконта, Жоффруа немедленно встал на его сторону. Мотивы короля Генриха угадать сложнее, но, вероятно, они были связаны с растущим могуществом и амбициями Вильгельма по отношению к Англии. Как покажут события, король Франции мало что выигрывает, если один из его герцогов закрепляет за собой английский трон.
В ответ герцог Вильгельм начал осаду недавно построенного замка своего дяди в Арке. Там он успешно отбил наступление войск, пришедших виконту на помощь. В следующем году Генрих и Жоффруа вернулись, напав на Нормандию с двух сторон. Однако нормандские аристократы вновь заставили захватчиков отступить, обратив их армию в бегство в битве при Мортемере{77}.
Это был важный успех герцога Вильгельма. В сражении при Валь-эс-Дюне он победил нормандских бунтовщиков только при поддержке короля Генриха. Теперь, семь лет спустя, ему удалось отразить нападение объединенных сил короля Франции и графа Анжуйского. Вильгельм укрепил свое положение и получил возможность подчинить себе соседей. Одной из первых целей стал Ги де Понтье, владения которого лежали к востоку от земель Вильгельма. Ги попал в руки герцога во время сражения при Мортемере, и теперь нормандское влияние в графстве Понтье было гарантировано. Герцог также перераспределил земли Вильгельма Аркского среди своих сторонников и снял с поста архиепископа Можера, сослав его на Гернси.
