С начала 1070-х годов было проведено несколько соборов и синодов, пытавшихся разобраться с тем же кругом вопросов, что и нормандские соборы. Планы легатов вскоре были воплощены в жизнь. Возглавил этот процесс Ланфранк, новый архиепископ Кентерберийский. В прежнее время он был одним из светил нормандской церкви. Итальянец по происхождению, но нормандец по выбору, Ланфранк сделал себе имя в недавно основанном монастыре Бек на юго-западе Румуа. Он поселился там в 1042 году и быстро завоевал репутацию одного из ведущих просветителей и интеллектуалов Северной Франции. Ланфранк сыграл важную роль в первых попытках реформ в герцогстве. О нем вскоре стало известно при герцогском дворе. Когда Вильгельм решил найти аббата для своего монастыря Святого Стефана в Кане (основанного вместе с парным женским аббатством Святой Троицы), выбор, что неудивительно, пал на Ланфранка{141}.
Вследствие хороших отношений Ланфранка как с герцогом, так и с папой он – или какой-то его соратник – вероятно, отвечал за то, чтобы обеспечить поддержку со стороны Александра II во время вторжения Вильгельма в Англию в 1066 году{142}. Таким образом, именно ему предстояло взять на себя инициативу по проведению реформ в английской церкви: если Ланфранк убедил папу в грехах англичан, то ему же следовало и наводить порядок. Вероятно, назначение Ланфранка намечалось на Уинчестерском и Виндзорском соборах 1070 года. Смещение Стиганда освободило место на вершине английской церковной иерархии, Вильгельму и Александру требовалось его заполнить. Ланфранк был для этого идеальной фигурой.
Единственная проблема заключалась в том, чтобы убедить Ланфранка согласиться на этот пост. В 1067 году Вильгельм уже предлагал ему самый высокий церковный пост в Нормандии – архиепископа Руана, однако не преуспел. И сейчас ученый-настоятель снова пытался избежать такой ответственности, выражая желание оставаться в уединении в монастыре. Однако на этот раз на стороне Вильгельма оказался папа. Согласно письмам Ланфранка, легат Александра Эрменфрид Сьонский и римский клирик по имени Губерт в конце концов убедили его – от лица понтифика – принять пост архиепископа{143}.
Появление Ланфранка в Англии летом 1070 года было обставлено пышно и торжественно. Официальное назначение состоялось в день Успения Пресвятой Богородицы (15 августа), а посвящение в сан – две недели спустя, в день Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 августа). Свидетелями второго события стала вся элита английского епископата: Вильгельм, давно занимавший пост епископа Лондона; Уолкелин, нормандский преемник Стиганда в Уинчестере; Ремигий, монах из Фекана, назначенный епископом Дорчестерским после смерти английского епископа Вульфвига в 1067 году; Сивард, престарелый английский прелат Рочестера; Херфаст, нормандский преемник Этельмера в Элмхеме; Стиганд, нормандский капеллан герцога, назначенный епископом Селси (тезка опального английского архиепископа); Герман из Лотарингии, давно занимавший пост епископа Шерборнского; земляк Германа Гизо из Уэльса{144}.
Ланфранк был полностью готов к новому поприщу. Он состоял в прекрасных отношениях с королем и папой и участвовал в проведении реформ в Нормандии. Он также был опытным церковным администратором, поскольку больше пяти лет настоятельствовал в богатом монастыре Святого Стефана. Там Ланфранк начал строительство новой церкви, за освящением которой ему еще предстояло наблюдать в ходе одного из посещений Нормандии в 1077 году. И тем не менее в Кентербери Ланфранк столкнулся с несколькими проблемами. На момент своего назначения он был по средневековым меркам стариком (вероятно, за 60) и не имел опыта общения с английской церковью и местным обществом. Он также почти наверняка не знал ни слова по-английски.
На посту архиепископа Ланфранк преследовал три основные цели: утвердить положение епископа Кентерберийского во главе церковной иерархии, защитить земельные владения архиепископства и действовать против симонии, браков священников и прочих изъянов английской церкви, как было в общих чертах обрисовано на Уинчестерском и Виндзорском соборах. Все три цели можно считать реформаторскими. То, что Ланфранк воспринимал как исправление, на практике было попыткой привести местные традиции в соответствие с традициями континентальной Европы, в частности Нормандии.
Однако преобразования в английской церкви касались не только персоналий. Новый нормандский епископат Завоевателя был заинтересован не только в реформах, но и в восстановлении национальных религиозных сооружений. В результате первые 75 лет после завоевания стали свидетелями беспрецедентного бума в строительстве соборов. Это был расцвет романского стиля, получившего развитие в континентальной Европе в IX и X веках. Предыдущая церковная архитектура поменялась почти полностью: к 1130 году перестроили или переместили все соборы (иногда и то и другое, а иногда и не раз). Получившиеся конструкции сохранили от своих англосаксонских предшественников в лучшем случае местоположение и ориентацию, а зачастую и вовсе ничего. Многие нормандские церкви стоят до сих пор, и среди них немало тех, что были возведены именно в те годы. Таким образом, смена английской церковной и светской элиты сопровождалась столь же полным уничтожением местной архитектуры. Современным туристам приходится из кожи вон лезть, чтобы найти англосаксонскую церковь, зато они едва ли сумеют избежать встречи с одним (или несколькими) из великих романских шедевров Англии.
Конечно, возведение церкви – гораздо более долгий процесс, нежели замена аббата или епископа. И тем не менее скорость этой перестройки церковного ландшафта поражает. К моменту смерти Завоевателя было начато (а в некоторых случаях завершено) строительство церквей Иисуса Христа и Святого Августина в Кентербери, Йоркского собора, Старого собора в Уинчестере, церквей в Рочестере, Солсбери (в Старом Саруме), Вустере, Линкольне, Сент-Олбансе, Гластонбери, Абингдоне, Или, Бери-Сент-Эдмундсе, Ившеме и Баттле. Ко времени смерти Вильгельма II Руфуса в 1100 году к ним добавились собор Святого Павла в Лондоне и соборы в Чичестере, Дареме, Норвиче, Глостере, Бате, Першоре, Кроуленде и Тьюксбери, не говоря уже о втором, более крупном соборе Иисуса Христа в Кентербери{145}. Этот строительный бум контрастировал с предыдущими годами: если не брать собор Эдуарда Исповедника в Вестминстере, вдохновленный нормандскими образцами, за полвека до 1066 года в Англии построили на удивление мало церквей. Даже если мы перейдем к деятельности монастырских реформаторов конца X века, которые основывали религиозные сооружения в Южной и Восточной Англии, мы не увидим ничего подобного по масштабу и амбициям. В 1066 году почти всем английским соборам и главным церквям в аббатствах было уже несколько столетий; 50 лет спустя все они были новыми.
Отчасти этот процесс стал продолжением нормандского. До 1066 года герцогство вело строительство в Жюмьеже, Руане и Кане. Парные аббатства Святого Стефана и Святой Троицы, основанные Вильгельмом и Матильдой в Кане, представляют собой особенно красивые (но резко контрастирующие друг с другом) образцы раннего нормандского романского стиля{146}. Возведение религиозных сооружений также было частью более широкой европейской тенденции, которую бургундский хронист Рауль Глабер в 1040-х годах выразительно описал как новую «белую мантию церквей», покрывающую ландшафт{147}. Тем не менее масштабы и скорость строительства церквей в Англии после нормандского завоевания были куда более впечатляющими и неистовыми, чем на большей части Франции и Германии. Церковь Иисуса Христа в Кентербери превзошла размерами церковь в Баттле (обе появились около 1070 года), однако тут же уступила первенство церкви Святого Августина (также около 1070 года), с которой сравнялась постройка в Линкольне (примерно 1072–1075 годы). Очень скоро их превзошел Сент-Олбанский собор (около 1077 года), и, наконец, всех опередил собор в Уинчестере (примерно 1079 год){148}. Если не считать Рочестерского собора (около 1077 года), построенного в маленькой и бедной епархии, традиционно зависимой от соседнего Кентербери, то каждое новое сооружение было не меньше, а то и больше предыдущего, и возведенные соборы намного превосходили те, что остались в Нормандии Вильгельма. Фактически они попали в число крупнейших в западном христианском мире.
