В марте 1081 года Роберт передал под командование Боэмунда флот, приказав нанести удар по Корфу и, если возможно, захватить крепости на материке. В течение следующих двух месяцев Роберт собирал дополнительные силы. К этому времени у папы появились опасения по поводу всей затеи, однако Роберт настаивал на своих планах. Он назначил наследником Рожера Борсу, а потом отправился на Корфу. Там он появился в мае и вскоре вместе с Боэмундом захватил главный город острова. Затем перебрался на материк, обеспечив себе базу в Бутротуме (нынешний Бутринти) на юге современной Албании. Отсюда они отправились на север, в Валону (сейчас Влёра). Их целью был Диррахий (современный Дуррес) – самый важный административный центр в регионе (и по сей день второй город Албании). Однако прежде чем захватить город, Роберт и Боэмунд короновали «Михаила», заявив о своих притязаниях на империю в надлежащей церемониальной форме. Сама осада продолжалась до 17 июня{207}.
Наш главный византийский источник этих событий – «Алексиада», панегирик Анны Комнины своему отцу, – утверждает, что Роберт намеревался захватить всю Восточную империю. К ее свидетельствам следует относиться с осторожностью. Анна писала спустя много десятилетий после этих событий и излагала откровенно провизантийскую (и прокомнинскую) точку зрения. Алексей только что захватил трон, и в ее интересах было преувеличить угрозу со стороны нормандцев, чтобы успехи ее отца выглядели еще ярче{208}. Однако Анна не одинока в своем заявлении. Амат тоже сообщает, что Роберт мечтал завоевать Константинополь. Шаг смелый, но в обстановке, сложившейся в начале 1080-х годов, он не казался невозможным. Из-за военных неудач последнего десятилетия в государстве был раскол, и всех императоров после Константина X Дуки (правил в 1059–1067 годах) насильственно свергали с престола. Роберт, только что вопреки всему захвативший Южную Италию, должно быть, высоко оценивал свои шансы. Даже если ему не удалось бы подчинить себе всю империю, он вполне мог надеяться отвоевать богатые территории в Северной Греции и на Адриатике.
Осада Диррахия затягивалась. Город был хорошо защищен, к тому же нормандцам мешали постоянные попытки прорвать осаду. Алексей связался со своими венецианскими союзниками, у которых были основания беспокоиться из-за возникновения новой морской державы к югу от них. Противники планировали окружить нормандцев: венецианцы с моря, а Алексей – на суше. Однако координирование сил было непростым делом даже в лучшие времена. Да, венецианский флот добился определенных успехов, но к тому времени, когда в середине октября прибыл император, все признаки этих успехов уже исчезли. 18 октября в битве при Диррахии Алексей потерпел сокрушительное поражение. Несмотря на это, осада затянулась до конца зимы. В конце концов Диррахий взяли не силой, а предательством: был подкуплен венецианский дворянин по имени Доминик, командовавший обороной одной из башен{209}.
Но Роберт и Боэмунд не смогли воспользоваться плодами этой победы. Диррахий пал в феврале, и зима затрудняла кампанию на Балканах. Весной они двинулись вглубь страны, сначала долиной реки Диаболис (сейчас Деволи), и взяли Касторию на севере Греции. Нормандцы не пошли Эгнатиевой дорогой (Виа Эгнация) – главным путем из Диррахия в Константинополь: возможно, они намеревались застать Алексея врасплох. Успехи Роберта и Боэмунда были уже велики (учитывая все обстоятельства), и Гоффредо Малатерра сообщает, что жители столицы задрожали. Тут мы можем подозревать некоторое преувеличение, однако византийские источники также говорят о растущем беспокойстве. К ногам завоевателей были готовы пасть значительные территории Греции. Однако по ходу кампании до Роберта дошли тревожные вести: германский император Генрих IV собрался пойти на Рим. Этот шаг угрожал не только папским союзникам Роберта, но и его собственным владениям в Южной Италии. Еще более неприятными оказались сообщения о новом восстании в Апулии – возможно, подстрекаемом людьми Алексея{210}.
Перед лицом двойной угрозы Роберт был вынужден вернуться в Италию. Однако он не отказался от Балкан: Боэмунд остался здесь с основными силами и получил указание двигаться на Константинополь. Вскоре после отбытия Роберта Боэмунд отразил контрнаступление Алексея под Яниной. После этой победы он нанес византийцам удар, продолжая двигаться Эгнатиевой дорогой, и одержал верх над Алексеем во второй раз. Но хотя нормандцы могли побеждать византийцев в бою, у них были трудности с пробиванием брешей в хорошо смазанной машине, которую представляло собой византийское государство. Боэмунд сумел захватить стратегически важный город Лихнид (сейчас Охрид), но цитадель устояла и препятствовала дальнейшему продвижению по Виа Эгнация. В ответ Боэмунд снова повернул на юг и ударил по Фессалии. Вероятно, он намеревался проложить альтернативный путь на Константинополь, хотя заманчиво выглядели и перспективы дальнейших завоеваний в Беотии, на Эвбее и Пелопоннесе.
Спустившись по долине реки Сальвариас, Боэмунд взял Триккалу, а затем направился в Ларису, что недалеко от Эгейского моря. Однако византийцы сумели избежать сражения, и перед Боэмундом замаячила перспектива новой длительной осады. У нормандцев начали заканчиваться припасы, и тут со свежим войском подошел Алексей. Он опять предложил сражение, но теперь это оказалось уловкой. Алексей выманил людей Боэмунда, а небольшой отряд подкрался с тыла и разграбил их лагерь. На следующий день нормандцы потерпели полное, хотя и не окончательное поражение. Застряв глубоко на вражеской территории, когда моральный дух войска упал, а припасы оказались на исходе, Боэмунд был вынужден отступить. В его отсутствие венецианцы захватили Диррахий, лишив нормандцев основной базы на Адриатике. Поэтому нормандцы вернулись в Валону. Однако вскоре была потеряна Кастория, что сделало положение Боэмунда совсем уязвимым. Поэтому он снова отступил – на этот раз в Апулию{211}.
Восстание в Апулии занимало Роберта на протяжении большей части 1082 и 1083 годов. Возможно, он и хотел вернуться к Боэмунду, но внимания требовали неотложные дела на севере – ведь в начале 1084 года Генрих IV наконец захватил Рим. До сих пор Гвискар не имел возможности прислушаться к просьбам папы римского о помощи, но теперь пришло время действовать. Роберт двинулся на север и в конце мая прибыл в оставленный Рим. Здесь он сумел освободить папу, который укрылся в замке Святого Ангела рядом со средневековым городом. Но цена победы оказалась высока. Войска Гвискара сожгли большую часть города, а отношения папы с городской аристократией, уже давно натянутые, так и не восстановились.
Только в октябре Роберт смог снова обратить свой взор на Адриатику: вместе с Боэмундом они начали новое вторжение. Но если первый поход Роберта представлял реальную угрозу для империи, то второй – нет. Алексей уже прочно обосновался в Константинополе и научился управляться с нормандскими нарушителями спокойствия. Роберт явился с большим отрядом, в который на этот раз входили и его младшие сыновья. Первоначально Рожер Борса и его брат Ги отправились с разведывательным отрядом для обеспечения безопасности Валоны, как Боэмунд в 1081 году. Затем с основной армией последовал Роберт, присоединившись к сыновьям между Валоной и Бутротумом. Присутствие Рожера говорит о многом. Это означает, что Гвискар теперь чувствовал: его владения в Южной Италии находятся в большей безопасности и нет необходимости оставлять там сына. Оно было также символом того, что все земли, добытые для Боэмунда, должны оказаться под покровительством Рожера.
Осенние военные кампании всегда были рискованным делом, и в данном случае риск не оправдался. Нормандцы предполагали прорваться к остаткам первого экспедиционного корпуса, который держался в цитадели Корфу с мая 1081 года. Однако первые два месяца после высадки военным действиям мешали штормы. Когда же погода наконец наладилась, Роберт почти сразу же столкнулся с противодействием венецианского и византийского флотов. Как и прежде, Роберту удалось взять верх над врагами, но победа далась дорого: сообщается, что Рожер был ранен. Разобравшись с осаждающими, Роберт снова занял Корфу. Однако на горизонте маячили новые ненастья, и поэтому воспользоваться плодами победы толком не получилось. Таким образом, Роберт оставил флот на зиму на Ахероне, а сам расположился с главными силами в Вонице южнее. Это движение на юг напоминает тактику Боэмунда в 1083 году. Оно говорит о намерении Роберта покинуть на следующий год хорошо защищенную Эгнатиеву дорогу и ударить в наиболее уязвимое место греческой империи{212}.
