Выходит, Девизе и Куперен были знакомы, вместе выступали, вполне вероятно, обменивались комплиментами, советами, мнениями и, как знать, какими-то доверительными сведениями. Нам известно, что Девизе нравилось исполнять на гитаре пьесы Куперена (до наших дней дошли письменные свидетельства этого). Нет ничего невероятного в том, что и Куперен, в свою очередь, исполнял на клавесине suites[200], предназначенные первоначально для исполнения на гитаре. Записи, табла-туры переходили от одного к другому, и не исключено, что однажды вечером, пока Девизе увлекся светской беседой, Куперен извлек из папки своего приятеля прекрасное рондо с необычным названием и решил про себя: верну как-нибудь потом.

Под впечатлением от этой божественной музыки и тайны, возникающей на моих глазах, я вновь прочел рукопись, присланную моими друзьями, скрупулезно занося в тетрадь все, что нуждалось в проверке. Я знал: это было единственным способом навсегда излечиться от подозрения: было ли это ловким вымыслом, манипулирующим истиной?

Плод последующих трех лет изысканий изложен на страницах, следующих далее. Ежели вы пожелаете дать им ход, сообщаю вам, что у меня имеются фотокопии документов и книг, которые там упоминаются.

Была одна загадка, более других не дававшая мне покоя, поскольку грозила превратить в катастрофу возможную канонизацию блаженного Иннокентия XI. Речь шла о том, что было известно и составляло тайну Дульчибени, являясь одновременно причиной всех его бед и поступков: был ли Иннокентий XI сообщником Вильгельма Оранского?

Увы, эта тема начинает звучать лишь в конце рукописи, когда решается загадка Дульчибени. Мои друзья также не сочли возможным снабдить рассказ заметками, до того относящимися. Как же так – разочарованно спрашивал я себя, – два столь любознательных журналиста и поостереглись это сделать? Может быть, предположил я, преисполненный надежды, они не нашли ничего порочащего великого Одескальки?

И все же моей обязанностью было пролить свет на всю эту историю и, изложив результаты исследования черным по белому, прогнать тучи, собравшиеся над головой понтифика. Я перечел страницы, на которых Дульчибени приоткрывает завесу над зтой тайной.

«Долги Вильгельма папе, – утверждает янсенист, – были обеспечены личным достоянием принца Оранского». Но где именно располагались его владения? Оказалось, что я не имею об этом ни малейшего понятия. Не в Голландии ли? Каково же было мое удивление, когда я отыскал на карте принадлежащие ему земли: княжество Оранское находилось на юге Франции, в сердце Авиньонской легации[201]. Легация принадлежала Церкви, Авиньон со Средних веков был папской территорией. А легация Авиньона, в свою очередь, находилась в сердце Франции! Княжество Оранское было окружено землями католиков, то есть своих врагов, а те, в свою очередь, – землями Людовика XIV, также заклятого врага Иннокентия XI, католического папы. Как необычно сошлось все в одном месте!

Значит, Авиньон. Следовало искать там и в архивах. Я выправил себе специальное разрешение для работы в Секретных Архивах Ватикана и провел в них несколько недель. Я уже знал, что ищу: дипломатическую переписку и письма, которыми обменивались папские службы Рима и Авиньона. Я пересмотрел кучу бумаг всякого рода, надеясь напасть на следы Оранжа, Вильгельма, каких-либо займов. Все напрасно. Я уже отчаялся, как вдруг в одном конверте с письмами, не представляющими интереса, нашел три небольшие пачки по четыре странички в каждой. Они относились к 1689 году, к тому периоду, когда со смерти Иннокентия XI прошло три месяца. Новый папа Александр VIII Оттобони[202] только-только взошел на престол. Увы, чтение этих документов предназначалось, видимо, лишь для посвященных:

И так далее на двенадцати страницах, всего двадцать четыре колонки, похожие на те, что я здесь воспроизвел. Я понял, что передо мной зашифрованное послание и что мне его не разгадать.

К счастью, код, примененный здесь, был тот же, что использовал государственный секретарь Ватикана в это время. Я сравнил его с уже расшифрованными письмами и получил первые строки:

Потребовалось два дня усилий, чтобы получить удобочитаемую версию текста. Правда, не все слова поддались расшифровке, к счастью, они были не главными и не мешали пониманию текста. Это было послание монсеньора Ченчи, папского вице-легата в Авиньоне, доносящего в Рим о необычном предложении:

Вот, оказывается, что произошло: некий г-н де Бокастель из небольшого городка Куртезон, подданный принца Оранского, соотнесся сперва с авиньонским священником Сальвадором, а затем с вице-легатом Ченчи. Бокастель предлагал нечто по меньшей мере удивительное: княжество Оранское желало перейти под управление понтифика. Я был ошеломлен: как могло случиться, чтобы подданные Вильгельма Оранского, по большей части протестанты, захотели перейти под крылышко католического папы? И отчего они были так уверены, что Вильгельм им это дозволит?

Продолжая рыться в переписке Рима и Авиньона, я обнаружил письма, которыми обменялись Ченчи и государственный секретарь Ватикана, и в частности напал на само письмо Бокастеля Сальвадору. Рискуя показаться педантом, напоминаю, что эти документы – до сих пор неизвестные историкам – находятся в Секретном Архиве Ватикана: Фонд государственного секретариата – легация Авиньона. Речь идет о папке 369 (письмо г-на Бокастеля Паоло де Сальвадору от 4 октября 1689 года), папке 350 (два письма монсеньора Ченчи государственному секретарю Ватикана, без даты, и одно – кардинала Оттобони Ченчи, от 6 декабря 1689 года), папке 59 (письмо монсеньора Ченчи – кардиналу Оттобони от 12 декабря 1689 года).

Зашифрованные тексты сопровождались расшифрованными версиями. Я с удивлением убедился, что только одно из них, то самое, что я расшифровал сам, наиболее важное, не сопровождалось переводом. Словно бы оригинал в силу необычной секретности содержания был уничтожен… К тому же оно лежало не на своем месте, а чуть дальше.

Несмотря на возникшие трудности, мне удалось восстановить необычайную историю, над которой до тех пор никто еще не приподнимал завесы.

Причины, по которым оранцы желали стать подданными папы, были столь же просты, сколь и потрясающи: Вильгельм Оранский много задолжал Иннокентию XI, и оранцы, платившие по счетам своего государя, вообразили, что можно решить свои проблемы прямым присоединением к папским владениям: «В нашем королевстве, – пишет монсеньор Ченчи, – существует поверье, будто бы принц Оранский задолжал предыдущему понтифику крупные суммы, в уплату коих он считает возможным предложить свои владения, от которых ему самому никакого проку».