– Вы о нем не самого лучшего мнения, коммандер. Фиджис с мрачным видом вынул трубку изо рта.

– У меня на то есть свои причины, – проворчал он. – По правде говоря, он успел обвести меня вокруг пальца, прежде чем я раскусил его.

– Что же произошло, сэр?

– Как вам сказать… Это было после того, как он врезался в мою «Бетти Энн». Сначала я не на шутку разозлился на него. Он тоже полез в бутылку, но потом, когда я показал ему, в чем он был неправ, утих, заплатил за убытки и принес свои извинения, как джентльмен. Тогда я подумал, что зря накричал на парня, и некоторое время мы с ним отлично ладили. Фактически это я продал ему «Ласточку», и очень задешево. Он сказал, что недавно демобилизовался из армии и надеется открыть собственный бизнес с яхтами, и я, как последний идиот, заглотил его крючок вместе с леской и поплавком. Я даже провел на «Ласточке» небольшой ремонт перед тем как он ее забрал. Это обошлось мне в лишних двести фунтов. У него был платежеспособный вид – хорошо одет, приятные манеры, убедительный тон. Мне и в голову не пришло, что он может надуть меня, но тем не менее мне потребовался почти год, чтобы выбить из него деньги.

Хью улыбнулся.

– Наверное, все его капиталы уходили на контрабандные сделки.

– Не удивлюсь, если это так. Он говорил, что собирается получить много денег – так я узнал о его дяде. Уолтер Вильями – его опекун или что-то в этом роде. В общем, семья казалась очень обеспеченной и сначала я ни о чем не беспокоился, но молодой Вильями все медлил и медлил с уплатой. В конце концов я пригрозил ему судом, и он быстренько выложил деньги. К тому времени я уже хорошо знал, что он за птица. Таких в старину протягивали под килем, – Фиджис пронзительно взглянул на Хью. – А что он сотворил с вами – то же самое?

– Если мы не ошибаемся, то гораздо хуже, – ответил Хью.

Несколько секунд Фиджис, прищурившись, смотрел на него, а затем вздохнул.

– Ну хорошо, больше я не могу вам ничего рассказать. Я не знаю, где он сейчас находится – он постоянно повсюду шастает. Если не застанете его на квартире, то обязательно найдете где-нибудь на побережье.

Хью неохотно поднялся с места. Теперь, когда личность «X» была установлена, ему хотелось узнать о нем все, что можно.

– Вы что-нибудь знаете о его личной жизни, сэр? – спросил он. – Друзья, увлечения?

Фиджис выразительно покачал головой.

– Ничего. Он охотно болтал о всяких пустяках, но на свой счет держал язык за зубами. Боюсь, больше ничем не могу вам помочь.

– Может быть, вы когда-нибудь видели его подружку или слышали о ней?

– Нет, – твердо сказал Фиджис. – И слышать о нем больше не хочу.

– Спасибо, сэр, что уделили нам столько времени. Мы действительно очень благодарны вам.

– Не за что, молодой человек. Надеюсь, вы прижмете к стенке этого мерзавца. Счастливого плавания! – Фиджис улыбнулся Цинтии и энергично кивнул Хью. – Джеки! – крикнул он в приоткрытую дверь. – Позвони-ка лорду Клэктону и подключи его к моему телефону. Давай, покажи ножку! [5]

Хью изумленно взглянул на хорошенькую девушку за пишущей машинкой. Цинтия взяла его за руку.

– Пошли, дорогой, – сказала она. – Это всего лишь еще один моряцкий термин.

Этим вечером воздух в коттедже «Лаванда» гудел от планов, предложений и контрпредложений.

Хью настаивал на том, чтобы найти Гая Вильями и объясниться с ним начистоту.

– Разве ты не понимаешь, Квент? – возбужденно говорил он. – Все, что от нас требуется – это вытянуть из него подробный отчет о том, чем он занимался эти пять дней. Если он будет говорить, то мы сможем проверить его слова, если откажется, это будет доказательством его вины. Кроме того, я хочу осмотреть его лодку и выяснить, могла ли она оставить те отметины в Мэвлинг-Крик.

– Насчет лодки я с тобой согласен, – задумчиво сказал Квентин. – Но что касается разговора начистоту, то здесь у меня есть сомнения. У нас не хватает улик, чтобы как следует надавить на него. Если он скользкий тип, а, судя по всему, так оно и есть, то он просто откажется отвечать на вопросы, и мы ничего не сможем с ним поделать.

– Что же нам остается?

– Насколько я понимаю, прежде всего нам нужно установить, какая была связь между Вильями и Хелен Фэрли. Разрабатывая линию Вильями, мы можем добиться успеха. Я передам Брэддоку последние новости и послушаю, что он скажет.

Он пошел к телефону, стоявшему в гостиной. Через двадцать минут он вернулся с известиями.

– Все устроилось, – сказал он. – Завтра Брэддок собирается провести небольшое обследование в квартире Вильями. Он согласен с тем, что нам следует найти Вильями, но пока что никаких разговоров начистоту.

– Хорошо, – проворчал Хью. – Начнем с завтрашнего утра.

По сравнению с прогрессом, достигнутым в этот день, следующие сутки принесли лишь разочарования. После звонка на квартиру в Лондоне Хью и Цинтия принялись за поиски Вильями, используя тот же метод, что и раньше. Весь день они сменяли друг друга возле телефона, обзванивая стоянку за стоянкой в поисках сведений о «Ласточке». Они обнаружили нескольких людей, знавших яхту и ее владельца, но никто не мог сказать, где он находится в настоящий момент. В середине дня Хью решил расширить поиски в южном и северном направлениях, но все усилия были тщетны. Казалось, «Ласточка» так и не заходила на стоянку после того, как вышла из устья Бродуотера.

Хью начал нервничать.

– Яхта не может ни с того ни с сего взять и исчезнуть, – раздраженно сказал он, глядя на темнеющее небо. – Либо она спрятана в каком-нибудь дальнем заливе, либо Вильями уплыл за границу. В последнем случае наши дела плохи.

Квентин тоже не получил обнадеживающих сведений. Частный детектив, направленный Брэддоком на квартиру Вильями, не обнаружил ничего достойного внимания. Квартира располагалась в угловой части угрюмого, безликого многоквартирного здания. Портье за небольшое вознаграждение согласился рассказать все, что ему было известно, но он знал лишь, что Вильями изредка приводил к себе девушек. Внешность ни одной из них не отвечала описанию Хелен Фэрли. Детектив продолжал расспрашивать жильцов, уборщиц, продавцов местных магазинов, но этот процесс был длительным и не обещал заметных результатов.

– Мне это не нравится, – сказал Хью. – Пока мы будем собирать второстепенные улики, Вильями может проскользнуть у нас между пальцев. Я склоняюсь к тому, чтобы встретиться с полковником Эйнсли и выложить наши карты на стол.

Квентин покачал головой.

– Не надо опережать события, Хью. Мы не можем позволить себе раскрыть свой метод защиты, пока не соберем факты, а я уверен, что полиция не начнет действовать на основании имеющихся у нас улик.

– В таком случае что будем делать дальше?

– Разговор, конечно, будет тяжелый, – медленно произнес Квентин. – Но, похоже, нам придется встретиться с его дядей.

Уолтер Вильями сидел в гостиной своего скромного, но уютного георгианского особняка, ожидая незваных гостей. Он с радостью отказался бы от этой встречи, но так как он всегда поступал согласно своей совести, то пришел к выводу, что, отказав, особенно после такой вежливой просьбы, он поступит не по-христиански и не по-соседски.

Дело Лэтимера потрясло его до глубины души. Сама мысль о том, что уважаемый гражданин, человек с определенным положением и влиянием в обществе, убеленный сединами, мог грязно оскорбить девушку в поезде, наполняла его отвращением. Он не мог перестать думать об этом – сцена в купе проникла даже в его сны и запечатлелась в его подсознании во всех своих позорных деталях. Уолтер Вильями, по натуре своей склонный укрощать плотские порывы, чувствовал себя оскверненным. Последовавшее за этими событиями убийство девушки повергло его в шок, хотя, успокоившись, он решил, что удивляться не стоит. Человек, чьи эмоции настолько вышли из-под контроля, очевидно, был способен на все. Единственным возможным объяснением казалось помрачение рассудка. Дело близилось к трагической развязке, и Вильями сочувствовал семье Лэтимеров, но в то же время не хотел распространять свои симпатии персонально на сыновей Лэтимера. Разговор, по всей видимости, предстоял сложный и неприятный.