Пожалуй, стоило бы покинуть седло и направить коня вперед. Они погонятся за животным, а Инди тем временем скроется. Мысль хорошая, но только он собрался спешиться, как поводья выскользнули из его рук. Инди ощупью попытался отыскать их во тьме, но не нашел.

– Черт с ними, – пробормотал он, и стал сползать прямо на ходу. Но в этот момент тропа пошла в гору, и толстая ветвь врезалась Инди прямо в лоб, вышибив его из седла. Полетев во тьму, он грохнулся оземь.

Инди всхлипом втянул воздух; топот копыт раздавался совсем рядом. Перекатившись на живот, Инди, шатаясь, поднялся на ноги. Запинаясь, сделал шаг, другой, и упал на колени. Попытался снова встать, но повалился на спину. Высоко в небе звезды закружились в сумасшедшей пляске. Инди опустил веки, погасив небосвод, и потерял сознание.

Голос.

– Инди, ты живой?

Он заморгал глазами, фокусируя взгляд, и увидел Никоса.

– Куда они поехали? Они гнались за мной и…

– Это был я. Пытался тебя нагнать. Ты чуть попал под копыта моего коня.

– У меня такое чувство, будто по мне прошелся копытами целый табун.

– Идти можешь?

Инди сел и потер голову.

– Кто его знает. По-моему, ничего не сломал.

Никос помог ему встать на ноги.

– Зачем ты ночью поехал к руинам?

– Мне надо поговорить с доктором Белекамус. Где конь?

– Вон там, – махнул Никос рукой вдоль тропинки. – Только ты свернул не туда. Этой дорогой до руин не доберешься.

– Покажи мне дорогу.

Инди отряхнулся и пошел к лошади.

– Инди, по-моему, тебе надо остерегаться доктора Белекамус.

– Остерегаться? С какой это стати?

– Из-за нее самой. Ты ее толком не знаешь.

– Ты прав, не знаю. – Инди припомнились слова Дорианы об отношении к ней жителей деревни. – Давай поговорим об этом в другой раз. А сейчас я должен добраться до руин.

Он отвязал коня от дерева и поставил ногу в стремя.

– Послушай, – поспешил за ним Никос. – Находиться рядом с ней опасно.

Инди обернулся и уставился на подростка.

– О чем это ты?

Никос подошел поближе и взялся за поводья коня Инди.

– Оракул возвращается и, говорят, доктор Белекамус – пифия.

– Кто говорит?

– Те люди в таверне. Панос, его сын Григорис и Думас тоже, по-моему. Они все – члены Ордена.

Инди помотал головой.

– Какого еще Ордена?

– Ордена пифий. Они хранители древних знаний.

– Но с чего они взяли, что Белекамус – пифия?

– Тот старик в таверне, Чокнутый – старейший член Ордена. Много лет назад он предсказал, что пифия вернется. Сказал, что это случится после сотрясения земли и перед приездом короля.

– Потрясающе! Но это не отвечает на мой вопрос. Почему именно Белекамус – новая пифия?

– Чокнутый говорил, что пифия будет из дорян.

– Из дорян? И много их тут?

Инди вспомнились сведения, недавно вычитанные в какой-то книге. Доряне, или дорийцы, были племенем завоевателей. Это племя неразрывно ассоциировалось в Греции с Мрачными веками около тысячного года до нашей эры. Они заменили богинь-матерей божествами-мужчинами. Быть может, именно благодаря их влиянию Аполлон обрел в Дельфах такую власть. Дорян было множество, и Белекамус не имеет к ним никакого отношения. Впрочем, «дорян» и «Дориан» – почти одно и то же.

– Много лет об этом предсказании никто не упоминал, – объяснил Никос. – Но сразу же после землетрясения Думас связался с Дорианой Белекамус, и когда она сказала, что возвращается, Панос убедился, что пророчество сбывается.

– И ты веришь этому?

Никос с удивлением поднял глаза на Инди.

– Меня об этом никто спрашивал. Но я думал, что все это бред полоумного старика, пока не услышал, что приезжает король. Сам видишь, все сходится.

– Что-то ты слишком осведомлен о происходящем, – подозрительно прищурился Инди.

Никос улыбнулся и склонился к нему поближе.

– Стараюсь. Присматриваюсь, прислушиваюсь. Можно много всякого услышать и увидеть. Без этого тут было бы ужасно скучно.

– Чудесно, Никос. Но, пифия Дориана или нет, а поговорить с ней я должен. Эти люди опасны.

– Нет. Ты опять не понял. Они вовсе не хотят причинять ей вред. Наоборот, они охраняют ее.

– Охраняют? От кого?!

– От чужаков. От таких, как ты.

В серый предрассветный час сердитый козлик карабкался на груду древних обломков. Повесив голову, мотал ею из стороны в сторону, словно мышцы шеи его не слушались. Взобравшись на вершину, он наклонился вперед, натянув привязь. Инди и Никос, стоявшие на Священном Пути в паре сотен футов от расщелины, не могли понять, хочет ли он прыгнуть на ту сторону или вниз. Было 5:40 утра; выброс должен начаться через три минуты. Эта агрессивная тварь надышится миазмами на славу.

Инди глянул на Дориану и Думаса, дружелюбно болтающих, как лучшие друзья. Ему вспомнилось, каких неприятностей он натерпелся вчера ночью, чтобы добираться до нее, и все впустую. Он ворвался в хижину и выложил все – о тех мужчинах в таверне и о том, что он узнал об Ордене пифий. Дориана спокойно выслушала все до последнего, а затем сказала, что рада разгадке тайны этих двоих. Дескать, теперь надо заняться своим делом. Ее реакция огорошила Инди. Дориану почему-то совершенно не тревожила эта организация; а то, что ее принимают за пифию, Дориану даже позабавило. Она заявила, что давным-давно знает об этой группе. Мол, это всего лишь элемент местной культуры и фольклора, и люди эти совершенно безвредны. Знала она и об отношении Думаса к Ордену; более того, она одобряет его, поскольку это хоть как-то налаживает связь между учеными и местными жителями.

Инди вернулся в гостиницу, как побитый пес. Несмотря на замешательство, он понимал, что Никос, наверно, прав – Орден более озабочен присутствием чужака, нежели Дорианы, предполагаемой пифии. Никос, словно тревожась о судьбе Инди, напросился пойти утром с ним. Инди неохотно спросил разрешения у Дорианы, и она согласилась, но с условием, что за подростка отвечает он.

Вдруг Думас заорал, указывая в сторону разлома. Инди посмотрел туда, ожидая увидеть миазмы. До него не сразу дошло, почему Думас так всполошился. Потом Инди понял, что козлик вырвал колышек, к которому был привязан, и бродит в опасной близости от края.

– Я поймаю его! – бросил Никос, перелезая через канат, преграждающий вход.

– Оставь его! – воскликнул Инди. – Уйди оттуда!

Но Никос уже метнулся к основанию груды камней.

– Черт тебя побери, Никос! – Инди рванулся следом, но остановился в нескольких шагах от кучи.

Никос, пригнувшись, подбирался к веревке. Оставалось каких-нибудь пару футов.

– Спокойно, малыш. Спокойно, – бормотал Никос, подбираясь к козлу, глазевшему в бездну.

Юноша уже был готов схватиться за веревку, когда послышался глухой рокот и потустороннее, угрожающее шипение.

«О, Боже, снова землетрясение!» – решил Инди, но тут же понял, что уже слышал нечто подобное, только потише – прошлой ночью, когда начиналось извержение пара.

Козел не удержал равновесия и съехал к трещине. Никос прыгнул, схватился за конец веревки и потянул. Неожиданный рывок свалил животное с ног, но оно тотчас же вскочило и полезло вверх.

А в это время за его спиной к небу потянулись первые струйки миазмов.

Инди подскочил к Никосу и вырвал веревку.

– Спускайся! – приказал он и уже хотел стащить козлика вниз, как вспомнил, зачем тот здесь. Инди присел, прикрыв нос и рот ладонью. Козлик стоял без движения, окутанный густым белым туманом. Его понуренная голова медленно раскачивалась из стороны в сторону.

Затем, совершенно внезапно, козел встал на дыбы, и веревка выскользнула из рук Инди. Он проводил извивающуюся веревку взглядом, поднял глаза и увидел, что козел пустился в пляс – кружась волчком, подскакивая, извиваясь немыслимым образом. Он лягнул воздух передними, потом задними копытами, упал на колени, бодая землю.