– Король людей зао родился и живет в Пекине! Он сниспосылает рисовые дожди. Он приносит добро. Благодарите его, и народ зао заживет привольно и богато. У короля – надежный друг и защитник. Его имя Дэн Сяопин. Король заждался своих верных заосцев. Они должны срочно отправиться в Китай, чтобы пить китайскую воду, есть китайский рис и беспрекословно исполнять приказы короля.

Отбивая удары кресселем и припадая к земле, «колдун» продолжал свой скрипучий монолог: «Надо построить храм и возложить на алтарь приношения Сыну Неба. Иначе черная ночь падет на Землю. И не будет дневного света долгих семь суток. Польют непрерывные дожди. Они затопят деревни, прорвут дамбы, уничтожат дороги и посевы. Затем взлетит на воздух и превратится в пепел большая гора, на которой живут заосцы. Если какая-либо семья не совершит приношений, то несчастье падет на голову каждого ее члена. 12 дьяволов внезапно обрушатся на ее дом. И никому не будет пощады!»

У людей суеверных этот бред колдуна вызывал тревожное содрогание, страх обдавал холодом тело. А тем временем распалившийся «колдун» продолжал устрашать: король зао говорил, что скоро в небе непременно появятся два дракона – синий и желтый. Они завяжут бой не на жизнь, а на смерть. И во Вьетнаме, по всей стране, люди тоже будут убивать друг друга, развернется гражданская война. А затем начнется вооруженное столкновение между Китаем и Вьетнамом. Северный сосед покорит Южного и сделает его земли одной из своих провинций. Так было сто раз в прошлом. Так будет всегда. И не за горами время, когда все вокруг будут чтить единственного короля. Сына Неба, который живет в Пекине. Он могущественен и велик. Он наместник Бога на земле. И горе тому, кто не признает его власть.

Многочисленные легенды о «великом боге», «короле, который живет в Пекине», не могли не оказаться в поле зрения органов госбезопасности провинции Хоанглиеншон. Они решили выяснить, кто в действительности этот колдун?

С какой целью «колдун» распространяет сведения о том, что якобы существует некий «король заосцев»? Почему он родился и живет именно в Пекине? И зачем Лин подстрекает людей национальности зао к бегству в Китай? Как и откуда появился в этих краях сам Тан Сай Лин?

Выяснилось, что, во-первых, колдун не так уж стар, как он представлялся местным жителям. Ему всего 48 лет. А для того, чтобы выглядеть «почтенным» старцем или по крайней мере человеком на склоне лет, он искусно гримировался. Смывал же он грим лишь поздней ночью, а утром до рассвета наносил его вновь.

Стало известно и другое. Из Центра пришло сообщение, что прежде колдун носил имя Кай и сотрудничал с французскими колонизаторами, состоял на учете в картотеке шпионско-диверсионной группы «Байяр» в Каобанге. Замешан в убийстве мирных вьетнамских граждан. Затем добывал себе пропитание разбоем в джунглях, на горных дорогах. После подписания Женевских соглашений 1954 года и завершения войны он сменил имя, впрочем, как и род занятий. Оружие спрятал в лесу, отпустил бороду, приобрел посох и одежду старца. Так Кай стал «колдуном» Лином.

По приказу штаба три контрразведчика – Хай Линь, Сео Фа и Сео Зин – все выходцы из национальности зао, отправились к холму, на котором обосновался «колдун». В национальной одежде, с котомками за плечами, в каждой из которых было по нескольку килограммов риса, две курицы, благовонные палочки, они пришли с приношениями к Тан Сай Лину. Но прежде чем переступить порог дома «колдуна», зная его профессиональную осторожность и природную подозрительность, контрразведчики соблюли все местные обряды. Сначала они отправились к колодцу, что находился у подножья горы Киочай, в 5 километрах от китайской границы. Сюда издавна из далеких деревень тянулись вереницы заосских паломников. Они добирались до этого горного края, чтобы молить Бога, и, по старому поверью, непременно часами смотрели в воду колодца. Люди, по древнему обычаю, верили, что того, кто однажды увидит отражение прекрасных дворцов, площадей, заполненных красиво одетыми танцующими и поющими небесными феями, ожидает счастье. «Но только дети верных истинных заосцев, – усердно развивал поверье «колдун», – могут увидеть отражение фей и даже лик самого короля в воде колодца. Другим народностям это счастье недоступно!». Суеверные горцы шли сюда из поколения в поколение, но так никому и не удавалось увидеть небесных фей или лицезреть короля зао.

У колодца было многолюдно и на этот раз. Здесь же восседал и сам колдун Тан Сай Лин. Он читал молитвы, закатывал к небу глаза, бил о землю челом. Тот, кто желал получить благословение, за несколько монет мог дотронуться до одеяния колдуна. Трое молодых заосцев представились Тан Сай Лину, принесли ему дары и напросились на вечерний «прием-исповедь».

Наконец, когда зашло солнце и ночь окутала горы и джунгли, контрразведчики подошли к хижине «колдуна». Тан Сай Лин при свете керосиновой коптилки в оранжевом одеянии сидел лицом к двери. Зрачки глаз были неподвижны, будто нечеловеческие, стеклянные. На щеках и шее не дрогнул ни один мускул. Пальцы перебирали четки. Губы его едва шевелились, пропуская монотонные звуки. На голове «колдуна» красовался традиционный убор с разрисованными драконами.

От имени «трех заосцев» Хай Линь сделал шаг вперед, пал на колени и молвил:

– О, знаменитый кудесник! О, всевидящие Боги! Мы – трое юношей из племени зао пришли сюда из далекого местечка Шапа. Приехали по призыву короля зао и заверяем, что преданы нашему народу и его повелителю. Мы будем всегда следовать заветам нашего короля.

Тан Сай Лин многочисленными вопросами проверял молодых людей, пока не признал их «тремя истинными и преданными заосцами». Тогда он церемонно вознес руки к небу и проговорил:

– Листья всегда падают к корням дерева. Мы – все заосцы, должны защищать друг друга. Уже давным-давно мы живем и испытываем немалые трудности во Вьетнаме. Наши муки связаны с тем, что мы потеряли и долго не могли найти нашего повелителя. Только теперь заосцы обрели своего короля и знают, что он живет в Пекине. Значит, и наше место – быть рядом с ним. Возвращайтесь в Шапа и сообщайте всем: наш король – в Пекине. Надо готовиться к отъезду в Китай. Таков приказ короля. Все люди зао должны уйти на Север, и горе тем, кто останется в этой нечестивой стране Юга.

Но прежде чем «отправиться в Шапа», контрразведчики попытались установить связи «колдуна» с лазутчиками, что приходили «с другой стороны», из Китая. Им удалось узнать, что в деревню Синсан, где обосновался и проповедовал «колдун», часто тайком захаживали два китайца. Они по ночам пересекали границу, и в доме Тан Сай Лина им был всегда готов ужин и ночлег. Дары прихожан – рис, свинина, курятина, бутыль самогона, настоянного на горных кореньях и стружке рогов молодого оленя, были всегда в их распоряжении.

– Ешьте и пейте вдоволь, – с усмешкой потчевал хозяин, – завтра эти суеверные зао возложат на мой алтарь новые приношения. – И язвительно добавлял: – Их нетрудно обвести вокруг пальца! Необходима только смекалка. Чем больше они приносят, тем меньше продовольствия останется им самим и вьетнамцам. Это тоже – нам на руку. Неплохо придумано?

Пришельцы в знак согласия лишь довольно кивали головой. Одного звали Ли Дык Нган или Ти Сипо, другого – Ли Зинсинь. Оба считались родственниками Лина, а на деле были сотрудниками китайских специальных служб, приписанными к провинции Юньнань. С помощью Лина они должны были внедриться в провинцию Хоанглиеншон, легализоваться и вести пропаганду среди людей зао.

– Перенимайте мой опыт, – хвастливо наставлял лазутчиков «колдун». – Вам не придется начинать с нуля. Базу я вам подготовил. Работайте активнее. К холму Паченван приходите лишь с самыми срочными сведениями. Если что будет нужно, найду вас сам.

Предварительно Лин сумел достать для лазутчиков фальшивые документы, построил из бамбука убежище в горах. Туда же была доставлена и рация.