Казалось бы, о Хо Ши Мине известно многое. О детстве и отрочестве Хо Ши Мина рассказывали разные источники, но я предпочитаю текст Май Лоана, опубликованный в ханойском издании «Красная река».
Хо Ши Мин родился в 1890 году в деревне Кимлиен уезда Намдан провинции Нгетинь, расположенной приблизительно в трехстах километрах южнее Ханоя. Этот район, лежащий между горами Чыонгшон и Восточно-Китайским морем, с узкими полосками равнин, протянувшимися вдоль рек, пересекающих Вьетнам с запада на восток, с морским побережьем протяженностью в 250 км и лесами, покрывающими больше половины территории провинции. С давних времен этот район был объектом постоянных нападений и набегов бандитов. Трудная, полная опасностей жизнь выработала в местных жителях храбрость, выносливость, чувство товарищества и взаимной выручки.
Нгетинь. Уже в начале XV века Нгетинь стал базой повстанцев, возглавляемых Ле Лоем, боровшихся против северных минских захватчиков. Здесь восставшие готовили свою армию, отсюда же уходили они на борьбу за освобождение всей страны. В конце XVIII века в Нгетине устроил привал национальный герой Вьетнама Нгуен Хюэ перед освободительным походом на Север. Здесь он пополнил армию более чем 50 тысячами бойцов и возглавил бросок на Тханглонг (ныне Ханой) для уничтожения цинских захватчиков.
Хо Ши Мин (настоящее имя Нгуен Шинь Кунг) был выходцем из небогатой семьи. Его отец, Нгуен Шинь Шак, получивший конфуцианское образование, имел докторскую степень второго разряда.
В 1894 году отец выдержал экзамен на лиценциата, а в феврале следующего года был приглашен на службу королевской канцелярией. Оставив старшую дочь на попечение родственников жены, супруги с сыновьями Кхиемом и Кунгом отправились в Хюэ. В то время железной дороги во Вьетнаме еще не было и расстояние в 300 с лишним километров пришлось преодолевать пешком. Они проходили через города и села, шли по горным дорогам, переправлялись через реки. Сплетенные из листьев арековой пальмы сандалии приходилось менять каждый день. Этот путь давал пищу для наблюдений любознательному малышу.
По приезде в Хюэ Нгуен Шинь Шак стал подыскивать подходящий для семьи дом. Денег было немного, и снять такой, чтобы был и недорог, и по вкусу, оказалось нелегко. К счастью, ему встретился товарищ детства и порекомендовал ему дом в районе малого базара. Шаку дом понравился: плата была не высокой.
Отец занял место мелкого служащего. В это время чиновникам платили ничтожное жалованье, и, чтобы предаваться сытой, разгульной жизни, они бессовестно вымогали деньги у простого народа. Шак этого не делал, и потому деньги, привезенные с собой из деревни, быстро иссякли. Чтобы свести концы с концами, пришлось искать дополнительный заработок. В свободное от службы время Шак переписывал лекции, давал уроки.
К этому времени Кунг начал учиться грамоте, но большую часть времени вместе со своим братом Кхиемом бродил по городу, ловил бабочек в королевском саду, откапывал сверчков под стенами городской крепости или бегал на манеж, находившийся недалеко от крепости, смотреть, как слонов и лошадей приучают ходить церемониальным шагом. У одного приятеля, сына богатых родителей, был маленький жеребенок гнедой масти.
Братья катались на нем верхом. Во время паводков мальчики сооружали из стволов банановых деревьев плоты и, отталкиваясь шестом, отправлялись в «морские путешествия».
Однажды, проходя мимо ворот городской крепости, Кунг заглянул внутрь и увидел лаковый с золоченой резьбой и фарфоровыми инкрустациями дворец. Он уговаривал брата пойти посмотреть, «Что ты, – испуганно ответил тот, – там король живет. Простых людей туда не допускают». Мысль о том, кто такой король, чем он отличается от других, если к нему нет доступа, не давала Кунгу покоя. Он спрашивал брата: «А что, король тоже человек?»
Кхием не мог дать ответы на все вопросы брата. А мысль Кунга все вертелась вокруг этого странного короля, пока однажды он своими глазами его не увидел.
В тот день нарядные солдаты в желтых обмотках выстроились шеренгой в два ряда. Грохотали барабаны, гудели трубы, ветер трепал треугольные флаги. Глашатай объявил народу: «Его Величество император отправляется на прогулку в Туиван». Братья Кхием и Кунг с ребятишками с базара побежали вверх по улице посмотреть на «Его Величество». Выдрессированные лошади и слоны с парчовыми попонами, в расшитых нагрудниках чинно выходили из парадных ворот Нгомона – Запретного дворца. Следом за ними несли позолоченные балдахины, алые зонты и гамаки.
Кунг не сводил глаз с паланкина, прикрытого золотым зонтом, с инкрустацией из слоновой кости. Его несли на плечах несколько десятков человек. В паланкине неподвижно, точно изваяние, со строгим выражением лица сидел человек с желтой повязкой вокруг головы. Вокруг прошел шепот: «Его Величество Тхань Тхай». Но никто из прохожих не решился поднять на него глаза. На вопрос, мучивший Кунга, наконец-то был получен ответ. Оказалось, что король такой же человек, как и все. Вернувшись поздно вечером домой, он спросил мать:
– Почему короля несли на носилках? У него что, болят ноги? Вопрос сына рассмешил мать, но вместе с тем и встревожил ее:
– Нет, сынок, ничего у него не болит. Но уж так заведено, что короля должны носить в паланкине.
– А почему бы папе не ходить в желтой повязке? Ведь это здорово!
– Только король может обмотать себе голову желтой повязкой, – объяснила мать.
Но все это показалось маленькому Кунгу странным.
– А почему его солдаты носят желтые повязки на ногах? Не боятся они короля? – не унимался Кунг.
Не всегда могла мать найти ответы на самые неожиданные вопросы сына.
Кунг очень любил мать. И когда она заболела и умерла, Кунг еле перенес удар.
В тот день в королевском дворце совершалась какая-то церемония. Согласно королевскому указу, находившимся поблизоста кроме всего прочего строго запрещалось плакать.
Услышав громкий плач Кунга, кто-то из соседей зажал ему рот рукой.
– Перестань кричать! Перестань же! Тут рядом дворец, а ты ревешь, как на базаре!
Но Кунг не мог сдержать рыданий. И, быть может, он был первым, кто нарушил строгий королевский приказ.
Тяжелая утрата ввергала в отчаяние отца Кунга. Он мог стать начальником уезда, но его не тянуло к высоким должностям, и, сославшись на семейные обстоятельства, Шак отказался от всех предложений, возвратился в родную деревню Кимлиен. С этого времени Кунг стал носить другое имя – Нгуен Тат Тхань. Ему уже исполнилось одиннадцать лет. Шел 1901 год. Через пару лет отец вернулся вновь в Хюэ.
Тхань учился в крупнейшей в Аннаме французско-вьетнамский школе.
В ней помимо четырех начальных и двух классов высшей ступени был курс повышения уровня знаний. В учебную программу входили математика, природоведение, история, география, рисование, но главным предметом все же был перевод с французского на вьетнамский язык и обратно. Китайский язык еще не был окончательно вытеснен из школьной программы, и Тхань делал успехи в учебе.
В первое время, по сравнению с школярами из Хюэ, Кхием и Тхань во французском языке были посредственными учениками, зато в китайском они были несравнимо выше других школьников.
В те годы Хюэ стремительно менял свой облик. В городе строился большой мост, был пущен первый поезд, ходивший сначала в Дананг, а годом позже – в Донгха. Все больше появлялось французов и вместе с ними – роскоши. Народ находился в крайне бедственном положении, но расходы на содержание пышного императорского двора возрастали с каждым днем. Все явственней обнаруживалась коррупция чиновников, стремившихся не отстать в богатстве от нарождающейся буржуазии. Слово «новый вьетнамец» не родилось, но «нувориш» звучало почетно. К Тханю и Кхиему и многим другим оно не подходило.
В 1911 году, простившись со школой, Тхань уехал в Сайгон, где открылось профессионально-техническое училище с трехгодичным обучением. Оно готовило рабочих-судостроителей и механиков для завода Башон. В это училище и поступил Тхань. Юноша приехал в Сайгон с мечтой стать рабочим, «управляющим станком». С профессией все было ясно, но как завоевать свободу? Свободу Тхань решил искать за границей.
