– Да.

– А какая первая по важности его идея-фикс?

– Он считал себя ниспосланным – оскалился я – Тем, кто пришел дабы спасти всех жителей планеты и твердой рукой направить их единственной верной дорогой. Он считал себя тем, кто пришел править, тем, кто несет в себя святой набор почти совершенных генов. Только что вспомнил цифру.

– Какую?

– Двести одиннадцать.

– И что это?

– Официальное количество зафиксированных в собранном на него досье его сыновей и дочерей.

– Охренеть! – округлила глаза Ссака – Нахрена ему столько?

– Погоди, командир – тряхнула головой Джоранн – То есть ты думаешь, что сын божий очнулся во Франциске II, как-то стряхнул с себя амнезию и, прикинув все плюсы и минусы, начал путь наверх, пока не стал Высшим с правом Голоса, а затем и сенатором, достигнув самой высокой из возможных позиций.

– Считай уткнулся носом в жопу Камальдулы.

– И напрягся, чтобы пододвинуть живую машину?

– Ага. Для него – идеальный расклад. Собственный немалый изолированный мирок плюс бессмертие. И послушная живая машина, что выполнит любой приказ. Идеально. А изоляцию от внешнего мира он на первое время бы только одобрил – он сурвер. А сурверы любят крепкие консервные банки.

– А ведь он считай гений… нет?

– Не – оскалился я – Он никогда не был гением. Хотя обладал от какой-то сука непонятной харизмой… он умел завлечь, умел убедить, умел залезть тебе в самую душу. Атолл Жизни столкнулся с его гребаной сектой, когда они попытались отжать у нас неплохой кусок территорий, что уже были определены под постройку одного из глобальных убежищ-морозильников. Тогда это все держалось в секрете, конечно. Юристы отбили атаку сурверской организации. Все затихло. А когда туда явились инженеры – года через три – чтобы провести первоначальные замеры и заложить основу под автоматические домны… их уничтожили. Был послан отряд – и тоже был уничтожен, причем быстро. Вот тогда-то туда сунулся уже мой отряд… и мы еле унесли ноги. Короче – когда мы все же сломали их сопротивление, мы обнаружили огромное мать его убежище! Уже почти достроенное! Прямо под водой! И правил этим мирком долбанный Элрой Христес… и ведь он не мог не понимать, что рано или поздно Атолл Жизни явится на этот земельный участок… Он знал это! И все равно осуществил свою тупую затею. Нет, Ссака. Элрой Христес не гений, а просто социопат-отморозок живущий в собственном мире фантазий. Хрен бы у него получилось построить эти шесть станций. Ему помогали. Те, кто превратился в фарш или остался запертым на ХавалоХаб. Вот они – гении. Но тоже облажались. Поняла?

– Да.

– Снаряжайся. Джоранн, ты тоже. Рэк! Хватит бухать! Еще глоток – и мой ботинок будет вонять твоей кишкой!

– Какой? – деловито уточнил Рэк.

– Сигмовидной, с-сука! – тихо пробормотала рыжая – Хотя лучше бы ободочной…

– Ты понял меня?

– Понял. Я правда понял, командир. Я от радости.

– Ага – пробормотал я – Допей компот, орк. И в бой.

Стальной «занавес», что отделял буферную платформу от погруженной в системный сумрак станции ХавалоХаб, открылся красиво – с донесшимся откуда-то снизу басовитым рокотом мощных механизмов, целая стена медленно «упала», как настоящий средневековый подъемный мост. Это было даже не красиво, а мощно и солидно – таким красивым представлением все корпорации прежних времен давали понять своим гостям насколько у них все круто и на широкую ногу. Сталь лучшей марки! Запорные механизмы от лучших производителей банковских хранилищ! И прочая мишура, что так хорошо пудрит доверчивые мозги простаков, тут же убеждающихся, что здесь все серьезно и можно смело отдавать свои деньги и души.

Стоя у стены, отдав почетное место в центре рвущимся в бой гоблинам, я наблюдал – за всем сразу, но особо за бойцами, их действием и поведением.

– Жопы придерживаем от рывка – тихо напомнил я сквозь внешние динамики Гадюки.

Как только стальная плита опустилась, тяжким прессом прижав пол, войдя в специальное углубление, до наших ушей донесся хруст, влажный треск, в разные стороны ударили струи багровой жидкости – мы будто раздавили притаившуюся за дверью насосавшуюся комариху.

Оценив пробежавшие по внутреннему экрану строчи скупой информации, я чуть приоткрыл забрало и вдохнул разлившийся странно знакомый запах.

– Трахнутая компотная страна! Мы в раю, командир! – приглушенно заметил Рэк, занявший позицию в потолочном люке внедорожника, глядя вперед поверх ствола крупнокалиберного пулемета.

Орк не ошибся. Похоже, мы телепортировались прямо в трахнутую компотную страну, где разлился невероятно сильный винный запах. Виноград. Запах раздавленного винограда. Только не совсем обычный – пахло закисшим компотом набравшего изрядную дозу спирта.

За опустившейся преградой открылся не коридор. Мы сразу попали в длинный колоннадный зал с аж тремя рядами стальных мощных колонн. Но я разобрался не сразу – как и электроника экза. Тут все заросло. Мы уперлись в очередную стену и на миг я подумал, что Камальдула нас жестоко поимела, проведя запутанным лабиринтом по кругу и выпустив обратно в джунгли. А перед нами именно они и были – дикие джунглевые заросли, ароматные, вонючие, влажные, аж дымящиеся от избытка пара. Мощные лозы, сплошь усыпанные пышными цветами и кистями огромных перезрелых ягод стелились по полу, поднимались по стенам, опутали колонные до верха и закрыли даже потолок. Особо большие «виноградные» грозди свисали с потолка – электроника оценила примерный вес средней грозди в сорок килограмм.

Трахнутая компотная страна…

Цветочная страна…

– Стоять! – лязгнул я и дернувшийся вперед Каппа тут же застыл, опять превратившись в железную статую.

Отлипнув от стены, я сделал три шага вперед и присел в месте, где стальная плита опустилась в специальные пазы, превращаясь в одно целое с полом. Но из-за толстенных растительных лоз сделать это полностью не получилось, образовался небольшой уклон, по которому медленно стекала целая река липкого дурманно пахнущего ягодного сока. Но меня интересовал не размазанный по стали компот, а кое-что другое.

– Цветы – пояснил я сквозь внешние динамики – Цветы… белые цветы…

– Красивые и трогающие за душу? – робко предположил кто-то сзади – Ну да… это… трогательно…

– Дебил! – буркнул я – Рэк! Он из твоих?

– Да. Я ему рот в жопу превращу!

– На кой хер мне такой боец?

– Ну… Я вырву всю трогательность из его обосранной жопы и заменю оружейной сталью, командир!

– Ага…

– Что с цветами?

– На видеозаписях те дохляки входят в капсулу в полных театральных костюмах – пояснил я – Белые одежды, золотые лиры и много дилдо в форме копий. Обычная великосветская вечеринка. Назад личная сенаторская капсула вынырнула из сумрака полная фарша с золотыми вкраплениями. А сверху все было усыпано цветами. Если еще точнее – все пассажиры были мертвы и порваны в клочья, когда активировалась видеозапись в салоне капсулы. И щедро усыпаны цветами – прямо к похоронам.

– Венки – вспомнила Джоранн – Там были разорванные цветочные венки.

– Ага – согласился я – Слишком много цветов. Я еще подумал – какого хера каждый из этих дохляков усыпан окровавленными рваными венками? Никто не избавился во время бегства от долбанных венков и ожерелий? И как цветы оказались внутри разорванных животов и грудных клеток? Причем вместе с лозами… И почему на залитом кровью полу не было никаких отпечатков – кроме следов от мечущихся сандалий жертв…

Выдвинув лезвие, я ткнул концом в перерубленную стальной створкой лозу и… едва успел отдернуть лезвие, когда толстая лоза вдруг резко скрутилась, буквально ломая себя, выдвигая из-под коры острые шипы. Рывок… и растительная пружина почти дотянулась в выпаде до моей груди, но не смогла избавиться от удерживающего его основного стебля и забилась на липкой от сока стали.

– Их не догнали – понял Каппа – Они успели забежать в капсулу и закрыться. А там их начали полосовать в мясо собственные украшения. Дерьмо!