Нагнувшись, я схватил мясистую длинную хрень и потянул. Мясо растянулось, затем напряглось и из огня выполз мертвый горящий плукс. Все они были связаны с чем-то под землей вот такими вот пуповинами. Иначе эту хрень не назвать. Но, как мне кажется, эти пуповины работают в обратку. Я отчетливо видел в бинокль как по этим длинным мясным трубкам, обладающим собственной мускульной системой, бежали от плуксов к навесу ясно видимые выпуклости – только что проглоченные тварями измельченное мясо и кровь.
Это мясные лифты. Системы подачи жратвы к главному едоку. А плуксы, что шныряют по поверхности и ловят всякую мелочь, а порой и гоблинов, всего лишь разумные кусачие пасти.
Войдя в огонь, я отшвырнул пару камней, следом выдвинул лезвие и нанес пару ударов по пылающей растительной крыши, обрушив эту массу прямо на наши головы. Еще два удара и я оказался снаружи, стоя посреди чадного костра. Со звоном упало еще пару бутылок, добавив горячей смеси, после чего мы убрались из пожара – глупо перегревать системы экзов и забивать фильтры копотью и сажей.
Долго ждать не пришлось. Пламя прогорело быстро, заодно сожрав все сухое и изрядно повредив сырое. Мы с мечником шустро растащили все это дерьмо в стороны, обнажая середку дна чаши. Ломая кости, давя чешуйчатые тела, мы вернулись к горячим камням и принялись их выворачивать. Сервоприводы легко справлялись с огромными камнями и вскоре мы обнаружили цель – круглый ребристый люк скрывался под обломком плиты. Виден железобетон, торчит арматура, несколько сквозных дыр, а за ними чернота. Стряхнув железной ладонью часть песка и золы, я схватился за скобу и повернул ее на девяносто градусов. Щелкнуло. От люка послышался холодный знакомый голос, что чуть искажался из-за умирающих динамиков:
– Визуальный контроль невозможен. Представьтесь, пожалуйста.
– Мерсенарио Оди.
– Опознано. Доступ разрешен.
Еще один щелчок и я дернул скобу на себя, полностью выдергивая люк из пазов. Наклонившийся Каппа врубил грудной фонарь и вниз ударил световой столб.
– Коменданте! Сархенте! Тросы! – впереди бежал рогатый, но судя по его крайне грустной и откровенно испуганной морде, он сюда не рвался и был послан силой. Говорил же Камино, скрытый фигурой миноса.
– Уходите – велел я, когда тросы упали в дыру люка и исчезли во тьме.
Возражений не последовало. Они побежали вверх по склону, а Каппа провалился в люк. Задрожали тросы, еще через секунду последовал доклад:
– Чисто. Четыре метра. Можно.
Можно так можно. Я за трос не цеплялся, просто спрыгнув люк и приземлившись на земляную подушку внутри едва освещенном светом сверху бетонного коридора неглубокого залегания.
– Лид – Каппа показывал мне на некий темный перекошенный предмет.
Приглядевшись, я понял, что это большая грузовая платформа, влетевшая в стену и навсегда замершая в этой умершей путеводной артерии. А это именно артерия. Одна из тех дорожек, по которым либо поступало сырье, либо же уходил готовый товар – тут не угадаешь, а платформа была пуста. Но скорей всего этот широкий коридор использовался для обоих целей – вон остатки двойного рельса на потолке. Тут было двустороннее и двухуровневое движение. Сориентировавшись, я убедился, что прямо как стрела коридор ведет точно к Олимпу – колоссальной горе, что скрывала в себе мир-опухоль Франциск II.
– Вперед – говоря это, я уже шагал, причем шагал по извивающимся и хлюпающим под моими ногами мясными жгутами. С каждым моим шагом на землю и старый бетон выплескивались брызги высосанной и переданной сюда крови, вылетали комочки жеванного мясо. А темноте там впереди что-то тяжело и знакомо дышало.
Да… я уже знал, что сейчас увижу за той кучей земли или чуть дальше.
И я не ошибся. Как раз куча земли и скрывала очередную грузовую платформу, что уперлась в земляной завал, который почти полностью перегородил этот коридор. О причине завала думать не приходилось – взрыв. Все это дерьмо случилось после полученного системой приказа ликвидации гига-фабрики. И медлить с выполнением приказа она не стала, хотя сумела спасти себя.
Автоматизированная решетчатая платформа не была пуста. Хотя понять, что именно она несла на себе в момент взрыва, понять удалось не сразу. Первое что мы увидели – гнездилище. Знакомое мне колышущееся, дышащее мясное гнездо, прилепившееся к стене у платформы, заняв собой частично и темное озерцо, пополняемое из трещины в бетоне. Размером с внедорожник это гнездо было чуть иным. Не таким, как там, откуда я родом. В нашей жопе гнезда иные… это чуть ярче, чуть венозней и вообще выглядит как освежеванная мошонка великана, решившего покатать свои отрубленные яйца на паровозике.
Содрогнувшись, гнездо выплюнуло из себя десяток крохотных созданий – новорожденные плуксы. Резко повернувшись, Каппа выпустил три очереди, покосив бросившихся на нас из темноты три багровых плуксов. И эти тоже были связаны с гнездом пуповинами, что…
– Охренеть – произнес я, не скрывая удивления.
И было чему удивляться – едва убитые мечником три крупные твари упали и затихли, как мясные жгуты резко задергались и… начали укорачиваться, стремительно втягивая трупы в себя.
Хлюп… и много килограмм вкусного мяса вернулись в родную утробу. Гнездо задергалось, зачавкало, а я… я прямо сквозь стальную шкуру боевого экза почувствовал, что прямо сейчас нас лихорадочно разглядывают, пытаются что-то понять, отыскать наши слабые места, одновременно перерабатывая биомассу и пытаясь породить новых солдат, но понимая, что не успевают.
Мы с Каппой бросили подожженные огненные бутылки одновременно. И обе ударили в потолок над мясной опухолью, разбившись и накрыв ее огненным дождем. Подняв руку с дробовиком, я трижды выстрелил, рвя горящее мясо и позволяя горючей смеси влиться внутрь. Коридор наполнила воющая вибрация, мелко затрясшееся гнездилище агонизировало, складываясь и выдавливая из себя дымящееся мясо и потоки слизи. Еще несколько выстрелов и я отступил – тварь рефлекторно принялась втягивать в себя оставшиеся стегающие пуповины, одновременно пытаясь сожрать отрыгнутую рвоту.
– Вы дрались с подобными в нижнем мире – уточнил как всегда дотошный мечник.
– Нет. Вот нихера не с подобными – ответил я, добавляя еще один зажигательный подарок – Наши как-то попроще. А тут кусачее дерьмо на поводках…
– Мы справились легко.
– У этих тварей было маловато пищи. Вот и жили на голодном пайке. А будь у них много вкусных гоблинов… никто не знает, чтобы родилось из этого гнездилища еще.
– Не вижу смысла в… мясных поводках. Это снижает скорость, заставляет тянуть за собой лишнюю тяжесть, уменьшает подвижность…
– Да… – подтвердил я – Ущербно. Но не странно.
– Почему?
– Потому что это сраный тестовый образец номер семнадцать.
– Вижу – прогудел Каппа.
Сползшая груда мяса выплюнула последнюю струю желтой слизи и захлюпало лужей, обнажив стоящий на платформе здоровенный бак, представляющей собой прозрачную разбитую колбу посередине, размером с бочку, и по здоровенной нашлепке с каждой стороны, где раньше явно скрывалось какое-то оборудование этого бака – охлаждение, контроль среды, аккумуляторы. Прямо по колбе тянулась строгая и мало что поясняющая надпись «ВестПик. Тестовый образец № 17. Пастух». А ниже и мельче «Назначение – Франциск II».
– Лид…
– Дерьма все больше – подытожил я, глядя на еще одну платформу, только что освобожденную Каппой от земляной подушки и мелкого крошева.
Еще одна платформа. Еще один здоровенный бак. Этот поврежден куда сильнее, но надпись на нем еще можно разобрать.
«ВестПик. Тестовый образец № 19. Блуждающий». «Назначение – Формоз».
– Как только выполним это задание… мне будет о чем поговорить с управляющей – произнес я, переводя взгляд чуть левее, где из-под земли едва-едва выдавался край еще одно грузовой платформы. Прижавшись ближе к стене, мы двинулись дальше, оставив за спиной мертвых плуксов и растекающееся мясное гнездо.
В момент ликвидации по этому коридору пер целый конвой из таких платформ. И везли они на себе далеко не ящики с оружием. И не консервы. Тут, где-то во взорванных цехах, производилось не только продовольствие, экипировка и предметы бытового обихода. Тут выращивали монстров. Тут были свои лаборатории, что производили такие вот гребаные образцы…
