Он даже не заметил, как перешел на «ты», перестав воспринимать ведьму как некое древнее существо и глядя на нее, как на обычную беспомощную девушку, за которую он теперь в ответе.

– Ей, как и тебе, нужно немедленно в больницу, – снова попытался вмешаться Олег. «Сначала к хирургу, потом к психиатру».

– Поверь, в больнице ей делать сейчас нечего. Так что, позволь мне решать, куда ее везти, – жестко отрезал Борис, снова склонившись над Дайланой и шепча ей что-то на ухо, нежно гладя девушку по щеке.

– Врач сказал, в морг, значит, в морг, – недовольно фыркнул Олег, еще раз косясь на странную парочку.

И незнакомку, и Норина он видел всего два дня назад, но какие перемены! Девушка, такая притягательная и цветущая, теперь выглядела словно живой труп. Волосы свалялись и спутались, лицо приобрело бледно-желтый оттенок, щеки ввалились, под глазами синие круги. Борис, спокойный, улыбчивый и общительный, превратился в мрачного и молчаливого типа со стальным голосом.

«Что же с вами случилось за эти два дня, ребята?»

Олегу все это совершенно не нравилось. По идее, он должен был бы связаться со своими, сообщить о возможной перестрелке с возможными жертвами и отвезти этих двоих в ближайшую больницу. Но почему-то вместо этого милиционер гнал сейчас непонятно откуда взявшийся джип по загородному шоссе в направлении церкви, названия которой он не поминал, ибо был в ней всего-то один раз и то случайно. На крестинах сына приятеля. Как и Борис, Олег не отличался особой набожностью, даже крестика не носил, но имел на этот счет свое мнение. Если уж ходить в церковь, то верить всем сердцем, а не лицемерить, стуча в грудь кулаком, разглагольствуя о вере и любви, прося при этом Бога избавить от набегов налоговой службы или надоевшей жены. Помимо этого парень считал, что каждый человек волен верить во все, что ему заблагорассудится, включая Санта-Клауса и инопланетян. Главное, чтобы человек при этом не нарушал закон.

Олег мог бы еще долго рассуждать, правильно ли он поступает, но в этот момент милиционер внезапно заметил черную фигуру, одиноко стоящую посреди дороги.

– Это еще кто? – удивленно проговорил он, резко сбрасывая скорость.

Борис отвлекся от своего занятия, метнул быстрый взгляд на дорогу и, словно почувствовав что-то, приказал:

– Не останавливайся. Дави на газ!

– Но там же женщина!

Теперь уже было видно, что темная фигура – женщина в черном обтягивающем платье, совершенно неподходящем для данной местности. А что, если у нее сломалась машина и нужна помощь. Не зря же она вышла прямо на середину вечно пустого шоссе. Только вот Борис, по всей видимости, имел другое мнение. Он что-то знал, чего не знал Олег.

– Не останавливайся! – повторил Борис, вспоминая, куда дел пистолет.

Он не знал, кто стоит на дороге, даже не мог разглядеть лица, но едва увидел одинокую фигуру, то моментально понял – это не человек. Очередное отродье Тьмы, идущее по их следу. И тут же женщина оправдала его опасения. Сжав в кулак левую руку, она выставила вперед мизинец и, указывая им перед собой, медленно провела рукой, словно чертила острым ногтем невидимую линию поперек дороги. Сверкнуло белым. На мгновение Борису показалось, что шоссе действительно пересекла светящаяся черта.

– Только не останавливайся! – снова повторил он, чувствуя мощную волну Силы, исходящую от черной ведьмы. Та, в свою очередь, даже не глядя на приближающуюся машину, спокойно отошла в сторону и встала на обочине. Преграда! Она создала магическую преграду на их пути, и Борис каким-то невероятным образом чувствовал эту проклятую незримую стену. Нужно было что-то делать. Пистолет, обнаруженный на полу, был пуст и совершенно бесполезен. Расстояние быстро сокращалось, до ведьмы оставалось меньше сотни метров. Хранитель понимал, что перед ними не просто стена упругого воздуха. Это нечто неимоверно прочное, нерушимое, обо что их джип разобьется, словно о монолитную базальтовую скалу. Но остановка означала смерть, это он понимал так же отчетливо.

До ведьмы осталось двадцать метров! Борис уже чувствовал ледяное дыхание созданной дархом преграды.

Десять метров! Совершенно невероятным образом Хранитель увидел замысловатый ледяной узор, какой зимой можно увидеть на стекле, повисший в воздухе огромным бледным пятном от одного края шоссе до другого.

Пять метров!

Четыре!

Три! Это было нечто совершенно неосознанное. Какой-то древний чужеродный рефлекс, проснувшийся в Борисе в минуту опасности. Резко вскинув правую руку, Хранитель увидел в своем воображении, как ледяная стена плавится и рассыпается мелкими осколками, и прошептал при этом одно-единственное слово, – «Жар».

Олег не расслышал его короткого заклинания, но эффект от его неумелого использования Хранителем ощутил сразу, когда волна раскаленного воздуха ударила по лобовому стеклу, заставляя его выгнуться наружу огромным пузырем, разбрызгивающим во все стороны ошметки прозрачной массы. Крыша вздулась, краска на капоте пошла гигантскими черными волдырями, приборная панель обмякла и потекла. Лица сидящих в салоне обдало жаром, опаляя брови и волосы. Олег вздрогнул и едва не выпустил руль из внезапно ошпаренных рук, но сумел сдержаться, уберегая всех троих от аварии. Еще через секунду в лицо ему ударил поток ледяного воздуха, словно они неожиданно оказались в морозильной камере, но и это странное ощущение ушло. Джип спокойно продолжил движение, оставив на обочине одинокую фигуру ведьмы. Теперь, когда в лицо Олегу бил поток ветра, приятно холодившего покрасневшую от ожога кожу лица и рук, милиционер осторожно покосился на сидящего рядом Бориса и спросил осипшим голосом:

– Что это было?

Борис посмотрел на него совершенно безумными глазами, потом перевел взгляд на свои руки. Левая была в порядке, а на ладони правой образовалось несколько водянистых волдырей. Потом он уставился на расплавленную приборную панель.

– Черт его знает, – абсолютно честно признался он. – Давай до места доедем, а там разберемся.

– Что хоть происходит? Вкратце, – попросил Олег.

Вполне справедливо попросил. Теперь он был втянут в происходящее не меньше Бориса. И имел право на пару ответов. Жаль, что Борис и сам знал пока совсем немного.