Иван открыл последний стих послания к евреям. Стих двадцать пятый. Благодать со всеми вами. Аминь.

Почти не отличается. Почти все послания заканчиваются похожими словами, Иван торопливо перелистал страницы — стоп. Последняя фраза Послания к римлянам совпадает с последней фразой этой поддельной Библии дословно. И что это значит? Что это должно значить? И Второе послание к Фессалоникийцам, и Послание к Филиппийцам заканчивается точно так же. И ничего это не значит. Не меняет ничего. Ровным счетом.

Наверное, нужно просто прочитать эту вставку. Эту дописку к Святому Писанию. Или просто отбросить книгу прочь…

Звонкий щелчок.

Иван вздрогнул и оглянулся — Марк отошел от машины, что-то там рассматривал на дороге, Иван видел его через треснувшее лобовое стекло «номада».

Странный звук. Знакомый и неприятный. Снова щелчок. Даже не щелчок, а будто удар по жестяной банке. По большой жестяной банке кто-то резко ударил железным штырем. Хотя нет. Если бы штырем или ножом, то за ударом последовал бы шорох металла о жесть. А здесь…

Щелчок и резкий свист, пронзительное шипение выходящего воздуха.

Твою мать!

Иван вылетел из машины, приземлился на руки, кувыркнулся и больно врезался плечом в полузасыпанный песком каток ближайшего танка. Рот забит пылью, ныла подвернутая лодыжка, но «умиротворитель» был в руке. Совершенно, между прочим, бессмысленно.

Никто так и не появился.

Словно и не выпрыгнул Иван из машины — пули, одна за другой, дырявили задние крылья «номада», одна или две ударили в крышу, еще три подняли фонтанчики пыли возле багажника.

Хреновый снайпер. Ведь не издалека стреляет. Пушка у него с глушителем, это понятно, а с глушителем особо далеко палить нельзя. Метров двести. И так мажет…

Иван, прищурившись, попытался рассмотреть, откуда стреляет этот паразит. Раскаленный воздух дрожал над дорогой, камнями, над глыбами танков. Да будь этот снайпер хоть суперстрелком — чудо, что он в машину попадает, между прочим.

Хотя чудо не так чтобы хорошее. Лопнул скат левого заднего колеса.

Некто хочет, чтобы машина осталась там, где стоит. Неизвестный смотритель танкового кладбища решил пополнить коллекцию своего погоста.

Иван стал медленно отползать вдоль танка туда, где, как ему казалось, получалось мертвое пространство для снайпера.

Для этого снайпера, взвизгнув, напомнила пуля, ударившись о броню над самой головой Ивана. Иван пополз быстрее.

Классика — перекрестный огонь пары снайперов. Вдоль дороги и поперек. Прелестно. Как тут остаться в живых?

Правда, можно было бы еще одного снайпера посадить, слева от дороги, тогда любому, попавшему в засаду, наступал скорый и гарантированный конец.

Иван припал к земле, молясь и матерясь одновременно, сознавая при этом, что стоило выбрать что-то одно, иначе ерунда получается. Вот сейчас он выкатится за танк, вздохнет спокойно, а тот парень, что сидит на холме под каким-нибудь из танков, ухмыльнется удовлетворенно и всадит ему пулю в лоб. Ну или куда получится. Даже в плечо. Это в кино человек с пулей в плече бегает и прыгает. Иван пару раз стрелял живым людям в плечо, и ни один из них больше сопротивления не оказывал.

Так что подраненного Ивана просто добьют. Это в лучшем случае. А в худшем — домучают.

Оставаться на этой стороне тоже не стоило. Рано или поздно снайпер пристреляется. Вон, как тот, разместившийся с тыла. Пули перестали выбивать пыль и искры из камней возле машины, дырявили «номада» совершенно конкретно, без устали, словно был у снайпера план по количеству попаданий. Или пытался он проверить, сколько пуль вытерпит «номад».

Удар и визг пули — второй снайпер все никак не приноровится. Хотя ему ведь солнце в лицо. Неудачно так разместился этот стрелок. А вот тот, что может сидеть на противоположной стороне, тому солнце в спину. Воздух колеблется, движется, цель расплывается, но солнце в спину…

Еще выстрел. Ивану показалось, что на холме, под самым верхним танком, блеснуло что-то на солнце. Метров триста. Снизу вверх. Из пистолета. Ни хрена Иван не попадет.

Но и лежать тут не стоит, нужно двигаться.

Двигаться.

Потянуло дымом, Иван глянул на машину — из нее показалась серая струйка. То ли снайпер сменил пули на зажигательные, то ли выбил искру, и та попала на обшивку салона.

Может, оно и к лучшему. Машина загорится, дым прикроет Ивана хотя бы от одного снайпера. Симпатичный черный дым, густой и липкий.

Шмотки сгорят, жалко, но тут уж ничего не поделаешь.

Иван дернулся, но перехватить Марка не успел, тот бросился к «номаду», почти не пригибаясь.

— Куда? — крикнул Иван, хотя тут было понятно — Марк бежал за книгой.

За поддельной, никому не нужной книгой. За подделкой? Кто-то рискует жизнью ради подделки?

Пуля ударила Марка в грудь. Марк остановился, выронив автомат. Вторая пуля пробила тело навылет, Иван видел, как из спины Марка вылетели ярко-красные клочья.

Марк упал на спину, раскинув руки, даже не попытавшись зажать рану. Песок под ним стал чернеть.

Сука, пробормотал Иван. Что ж ты творишь, идиот…

Иван не мог бы объяснить, кого именно он имеет сейчас в виду — снайпера, подстрелившего Марка, мусульманина, зачем-то полезшего на дорогу под расстрел, или себя самого, двинувшегося по-пластунски к хрипящему раненому.

Зачем? Какого…

Пуля ударила в камень, по лицу больно хлестнули осколки, Иван зажмурился, но не остановился. Еще пара метров — и снайпер с холма его не достанет. Зато сможет отстреляться по нему снайпер с тыла.

Пистолет в руке мешал, но Иван не мог заставить себя ни бросить его, ни спрятать в кобуру. Это было оружие. Пусть иллюзорная, но защита. У него есть оружие, он опасен, он может сопротивляться. Может выстрелить в ответ…

Пуля ударила в дорогу перед самым лицом Ивана, ослепив его на мгновение.

— Да какого черта! — вскричал Иван, поднимаясь в полный рост, не соображая, что делает и чем это для него может закончиться.

— Сволочи! — крикнул Иван и выстрелил трижды в тот проклятый танк на холме. Да не в танк, а в сторону танка.

Грохот выстрелов прокатился по долине, отражаясь от камней и ржавой танковой брони.

— Не нравится? — выкрикнул Иван, надсаживаясь. — Это вам не шепотом убивать, по секрету. Это нормальное, громкое оружие.

Пистолет сам собой повернул дуло и выпустил еще три пули в сторону второго стрелка.

— Почему прячетесь, уроды? — Иван захлебнулся пылью и закашлялся. — Мало вам? Нате еще!

Еще две пары пуль улетело в дрожащее марево.

— Вот вам еще! — Иван методично разрядил пистолет, выбросил пустой магазин и вставил новый. — Получите, получите, получите…

Застонал Марк.

— Извини, — сказал Иван, опускаясь на колени возле раненого. — Где у тебя пакет?

— Книгу… — прошептал Марк.

Из уголка рта показалась струйка крови.

— Сейчас, — кивнул Иван. — Как только, так сразу…

Иван ощупал карманы на куртке Марка, нашел медицинский пакет и попытался перевязать раны.

— Книгу… — Марк оттолкнул руку Ивана. — Достань книгу…

— Ты меня уже достал… — Иван стащил с мусульманина окровавленную куртку, расстегнул ремень и разорвал рубаху. — Не дергайся, придурок…

Марк еще что-то прошептал, но Иван не слушал. Мерзкие раны. Одна проникающая, другая — навылет. Много крови. Одного пакета не хватит. Не хватит, и это значит, что Марк через несколько минут истечет кровью. И еще это значит, что можно его бросить и бежать в укрытие. Или просто встать и ждать, пока у снайперов пройдет ступор от наглости Ивана, и они снова начнут стрелять.

— На бок его поверни, — Круль вынырнул откуда-то из-за спины, прижал пакет к ране на груди Марка. — Я тут своим пакетом обойдусь, а ты давай…

Машина разгорелась, ветер раздул огонь, черный дым накрыл кусок дороги.

Вдвоем Иван и Круль быстро перевязали Марка.

— Давай его за танк, — сказал Круль, вытирая окровавленные руки о куртку мусульманина.

— А снайпер?