Алексей Викторович собирался что-то сказать, но Юля не дала ему это сделать.

– Я ухожу, – произнесла она. – Я вряд ли сюда вернусь. Только если навестить тебя, в гости. Я, папа, больше не буду тебя контролировать, искать твои заначки, ругать и уговаривать. Я с этим покончила! Я очень люблю свою сестру, но она мне – не дочь. Не я давала ей жизнь. И не я за нее в ответе перед Господом. Жизнь Оле дали вы с матерью. Вы за нее и будете отвечать.

Если после того, как я уйду, ты захочешь пить дальше – это твое право. Но я хочу, чтоб ты знал, что если ты сопьешься или будешь пьяный замерзать под забором, я не ударю палец о палец, чтобы отобрать Олю у матери. Я не имею на это права ни законного, ни морального. Я оставлю ее с ней. Совесть моя, папа, будет чиста. И если Господь в день страшного суда спросит меня, почему я не помогла сестре, я отвечу, потому что у моей сестры есть отец. Он обязан о ней заботиться, но он предпочитает спиваться. И тем самым не участвовать в судьбе одного из двух людей, которым он дал жизнь. Он не хочет защитить свою девочку и помочь ей. Со своей сестринской стороны я для Оли сделаю, что могу – буду любить ее и поддерживать. Но воспитывать, защищать… У нее есть мать и отец… Вопрос лишь в том, кому Оля нужна и для чего.

Юля подошла к входной двери мимо ошеломленного отца.

– Хочешь, – обернулась она возле нее. – Спивайся, опусти руки и говори, как тебе тяжело. А хочешь – подними голову, распрями плечи и борись за свою младшую дочь. Тем более сейчас судьба предоставила тебе шанс. Оленьке понравилось в деревне, она может приехать к тебе летом и мы с Сергеем если что подсобим, но не более. Сделай выбор, папа: твоя жалость к себе или твоя дочь.

Она ушла, закрыв за собой дверь.

– Надеюсь, я все сделала правильно, – сказала Юля, сев к Сергею в машину и сдерживая слезы. Она все равно чувствовала себя тяжело, говоря с отцом так жестко.

– В любом случае сейчас уже поздно что-либо менять и о чем-то жалеть, – заметил Снегирев. – Рубикон перейден.

– Ты прав, – сказала Юля и тяжело вздохнула.

Очнувшись от своего воспоминания, Юля посмотрела на Сергея.

– Я хочу позвонить папе, – сказала она.

Снегирев повел плечами, что могло означать «Никаких проблем. Звони». Юля взяла трубку и стала набирать номер отца. Сергей чмокнул невесту в щеку и сказал, что пока что сделает им чай и оставил ее в комнате одну.

Сидя за столом и размешивая ложкой сахар, Снегирев размышлял о том, что хоть и разорвал свадебные фотографии с Лизой, всё равно вытравить все воспоминания не получится. Хочет он или нет, но Лиза – часть его жизни. Пусть не самая большая, не самая длинная, но тоже важная. Ведь он так любил ее! И даже то, что теперь всё это казалось ошибкой, не умаляло силы его чувств к этой женщине. Конечно, очень обидно, что всё завершилось на минорной ноте, но с другой стороны, не расстанься он с Лизой тогда, был бы он сейчас счастлив с Юлей? Может быть и правда, всё, что не делается, к лучшему?

Не успел Сергей додумать свою мысль, как дверь в кухню распахнулась и залетела счастливая Юля.

– Сережа! – воскликнула она так, что он аж подпрыгнул. – Сережа, ты представляешь, папа мне только что сказал, что его взяли на работу! Официально! Господи, я так рада!

Юля от радости прыгала по кухне, как кенгуру по австралийской пустыне. Совершив серию прыжков, она подлетела к Сергею и крепко его обняла, будто он лично устроил ее родителя на работу.

– Отличная новость! – улыбнулся Сергей, обнимая ее в ответ. – И куда же его взяли?

Юля, наконец, выпустила его из объятий и плюхнулась на соседний стул.

– В школу, сторожем, – выдохнула Юля. – Конечно, не очень прибыльное место, но у папы запросы скромные. Кроме того благодаря его сменному графику Оленька сможет бывать у него летом чаще. Ты знаешь, что он мне еще сказал?

– Нет, что?

– Что заведет там полезные связи и устроит Олю в эту школу, – улыбнулась Юля. – Если он действительно взялся за ум, то может быть и правда ему удастся убедить суд, чтобы Оленька жила с ним.

– Ну, не забегай вперед, – несколько охладил ее пыл Сергей. – Сейчас главное, чтобы твой папа правда не сорвался и не вернулся к бутылке. Если ему это удастся, то тогда можно говорить и об Оле.

– Лишь бы не сорвался, – вздохнула Юля.

Снегирев чуть сощурился.

– Постараемся этому поспособствовать, когда вернемся из отпуска обратно в Россию, – сказал он чуть с хитрецой.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла она.

– Мне ребята на работе говорили, что вроде бы недавно у нас в городе открылось общество анонимных алкоголиков, – ответил он. – Я обязательно выясню, где это и если что попробуем воздействовать на твоего отца и так.

– Сережа, я обожаю тебя! – воскликнула Юля и снова бросилась его обнимать.

После этого Снегирев еще пятнадцать минут наблюдал пародию на прыгающего кенгуру.

– Давай еще разок, – сказал Сергей, чуть обернувшись себе за спину.

– Сереж, ну у тебя же ни разу не получилось, – сказала Юля.

– В этот раз получится, – пообещал он.

– Угу, – хмыкнула она. – Пятнадцать раз не получилось, а в шестнадцатый получится!

– Вот потому и получится, что в шестнадцатый! Давай.

Юля пожала плечами и пальцем нарисовала на его обнаженной спине букву.

– «А», – произнес Снегирев.

– Нет, – ответила Юля. – Это «Н».

– Ну, я был близко, – засмеялся он. – По крайней мере, там тоже три палочки.

– Что с тобой, Сережа? – спросила Юля.

Он легла грудью на его спину, а затем медленно провела руками по его рукам от плеч до пальцев. Снегирев прикрыл глаза от удовольствия. Не было ничего лучше ощущений от Юлиных ласк и совершенно не важно, где к его телу прикасались ее руки. Но еще больше он таял, когда она его целовала или они принимались заниматься еще одной более приятной вещью.

– Ты совершенно рассеян, – тихо сказала Снегиреву на ухо девушка.

– После тебя трудно быть собранным, – признался он.

Юля еще раз провела руками по его рукам, но уже снизу вверх.

– А мне кажется, что дело не в этом, – сказала она.

– А в чем?

– В твоей первой жене, – отозвалась Юля. – Ты стал рассеянным после нашей сегодняшней встречи с ней.

– Я не ожидал ее увидеть и все, – сказал Сергей.

– Как будто я ожидала ее увидеть.

– Никто не ожидал.

– Ты был удивлен? Я хочу сказать, когда увидел ее, – Юля уселась на Сережу сверху и стала массировать ему спину. – Она сильно изменилась?

Сергей пытался больше сосредоточиться на своих ощущениях от массажа, чем на вопросах. Говорить о бывшей жене не очень-то хотелось, а вот получать расслабление от Юлиных рук наоборот. Тем более, как оказалось, массаж она делает мастерски. Сергей ей даже сказал, что если она пойдет работать, то ей нужно быть массажисткой. «Хотя, если честно, я ни с кем не хочу делиться таким сокровищем, – добавил он. – Я жадный!»

– Знаешь, если честно, то мне это теперь все равно, – сказал Снегирев после того, как девушка повторила свой вопрос. – Изменилась она или нет. Я с ней покончил.

– А она с тобой?

– В каком смысле? Чуть пониже помассируй, – попросил он.

Юля стала массировать чуть ниже лопаток и припомнила события сегодняшнего утра.

Они с Сережей пошли в магазин, чтобы купить подарки родным и друзьям. Даше девушка решила привезти платье, поэтому путь лежал в магазин одежды. Юля вместе с Сергеем ходила и рассматривала вечерние наряды.

Возле одного она остановилась и с восхищением посмотрела на него. Платье было синего цвета, на бретельках. Верхняя часть в области груди была плотно расшита блесками, так, что верх был полностью серебряным, далее две такие же серебряные линии спускались на живот в виде диагонального креста. Кроме этого на платье имелся разрез спереди от колен и до низа. В комплекте к нему шел длинный синий шелковый шарф.