Собравшиеся за столом затихли и повернулись в его сторону. Даже Куинн, сидевший на высоком детском стуле, перестал лопотать, внимательно глядя на своего дядю.
– У нас немало причин для благодарности, – начал Габриель. Он задержал взгляд на Джулианне, затем поочередно посмотрел на каждого из собравшихся, закончив отцом, сидевшим во главе стола. – У мамы была замечательная привычка. Когда мы собирались по торжественным дням, она буквально требовала, чтобы каждый назвал свою причину быть благодарным. Поначалу я думал, что ограничусь благодарностью за свою прекрасную жену, новую работу и моего новорожденного племянника Томми.
Взрослые подняли рюмки и выпили за здоровье Томми.
– Все вы помните тост, который я произнес в мамину память на свадьбе Рейчел и Эрона. – Голос Габриеля стал напряженнее. – Однако мне хотелось бы повторить часть тех слов.
Сидящие одобрительно закивали. Джулия заметила, что левая рука Габриеля слегка дрожит. Она вложила свои пальцы в его ладонь и обрадовалась, когда Габриель их сжал.
– Этот вечер был бы незавершенным, если бы мы не признали, до чего нам не хватает Грейс. Она была по-настоящему удивительной женщиной. Любящей женой. Заботливой матерью. Ее способность делать добро и проявлять сострадание не знала границ. Мало того что она была щедра и добра, она обладала потрясающей способностью прощать. Грейс привела меня в свой дом. Она стала мне матерью, когда я лишился родной матери и не верил никому из взрослых. Грейс учила меня любить всецело и бескорыстно. Без нее и нашего отца я бы, скорее всего, погиб. – Габриель сделал паузу, поочередно взглянув на Ричарда и Джулию. – Недавно мне представилась возможность больше узнать о своих биологических родителях, в том числе и о своем еврейском наследии со стороны отца. Когда я выбирал отрывок из еврейской Библии для чтения на свадьбе Рейчел и Эрона, я ничего не знал о своих предках. Нынче этот отрывок видится мне исполненным еще большего смысла. Повторю то, что говорил тогда: слова, которые я сейчас прочту, как нельзя лучше передают любовь Грейс к своей семье. – Он осторожно высвободил руку из руки Джулии, достал из кармана сложенный листок, развернул и начал читать.
Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка; она воздает ему добром, а не злом во все дни жизни своей.
Габриель вновь посмотрел на Джулию, и на мгновение окружающий мир перестал существовать – столько любви и изумления излучало ее лицо.
Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками.
Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой.
Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим.
Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник.
Препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои.
Она чувствует, что занятие ее хорошо, и – светильник ее не гаснет и ночью.
Протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено.
Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся.
Не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды.
Она делает себе ковры; виссон и пурпур – одежда ее.
Муж ее известен у ворот, когда сидит со старейшинами земли.
Она делает покрывала и продает, и поясы доставляет купцам Финикийским.
Крепость и красота – одежда ее, и весело смотрит она на будущее.
Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее.
Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности.
Встают дети и ублажают ее, – муж, и хвалит ее:
«Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их».[37]
– Прошу всех выпить в память о нашей матери Грейс.
К тому времени, когда у собравшихся опустели рюмки, за столом не было ни одного человека с сухими глазами.
Глава шестьдесят пятая
Декабрь 2011 года. Ферма близ Эссекс-Джанкшн, штат Вермонт
За два дня до Рождества Пол работал в хлеву. Он был глубоко погружен в раздумья.
(В скобках отметим, что его сапоги тоже были глубоко погружены, но в субстанцию органического происхождения.)
Он и не слышал, как в хлев вошла его младшая сестра Хедер. Она встала, скрестив руки на груди и дожидаясь, пока брат заметит ее присутствие. Потеряв терпение, она крикнула:
– Привет!
– Привет. Как делишки? – спросил Пол, продолжая сгребать навоз.
– Крис поехал взглянуть на лошадку Андерсонов. Хозяева считают, что у нее колика. Может там застрять до утра. Вот я и попросила его подкинуть меня в родной дом. Как ты?
– Прекрасно.
– По твоему голосу я бы этого не сказала. – Глаза Хедер буравили ему спину и в конце концов вынудили повернуться.
– Голова занята предстоящим собеседованием. В январе их у меня целых шесть, и все – по линии Ассоциации современного языка. Разные колледжи, и везде – свои требования. Так что напряженки мне хватает.
– Конечно, – согласилась Хедер, однако взгляд ее говорил другое.
– Я был на собеседовании в Университете Святого Михаила. Если они меня возьмут, я смогу на выходные приезжать и помогать отцу.
– Приятная новость. Я постараюсь переговорить со святым Михаилом и попрошу его позаботиться, чтобы тебя взяли.
В хлеву негромко звучала музыка. Хедер задрала голову и прислушалась. Это была заглавная песня из альбома «In the Sun». Плеер Пола, установленный в режиме повтора, проигрывал эту вещь снова и снова.
– Если ты так озабочен устройством на работу, тогда какого черта ты травишь себя этой мутотой? Ну и безнадега! Я не успела войти, а меня уже тянет перерезать вены от таких песенок!
Пол сердито посмотрел на сестру и пошел в другой конец хлева.
Хедер отправилась следом.
– Кстати, вчера в «Ханнафорде» случайно встретила Элли.
Пол издал какой-то неопределенный звук.
– Почему тебе не позвать ее куда-нибудь?
– Мы не так давно выбиралась с ней в кино.
– Я говорю про свидание, а не про дружеские прогулки.
– Наши отношения с ней прекратились, – упирая на последнее слово, сказал Пол. – Еще пару лет назад.
– Крис на Новый год собрался в Стоу, покататься на сноуборде. Снимет там жилье, чтобы не ездить взад-вперед. Пригласи Элли, и поехали с нами.
– Это не самая лучшая идея.
Хедер схватила брата за руку. Вилы застыли в воздухе.
– Нет, это замечательная идея. Все будет как в старые добрые времена. Пригласи ее.
– Я не могу уехать и всю работу взвалить на мамины плечи.
– Кажется, для этого ты и нанял помощников… Вергилий. – Хедер улыбалась во весь рот.
– Я не Вергилий. Я Данте, – пробормотал Пол.
– Что?
– Ничего. Мысли вслух.
– Послушай, мой старший ученый братец, тебе просто необходимо выпустить пар. Ты себя мучаешь и попутно отравляешь окружающую среду. От тебя за милю пахнет унынием. – Она ехидно улыбнулась и начала щекотать Пола. – Зануда. Зануда. Зануда.
Пол бросил вилы и поднял руки:
– Если я скажу «да», ты отвалишь?
– Непременно.
– Отлично. Тогда исчезни.
– Исчезаю делать кофе. Когда придешь в дом, надеюсь, ты ей позвонишь.
Хедер ушла из хлева, а Пол застыл, пытаясь сообразить, как это его угораздило сказать «да».
Глава шестьдесят шестая
27 декабря 2011 года. Селинсгроув, штат Пенсильвания
Все многочисленное семейство Ричарда собралось за обеденным столом, наслаждаясь десертом и кофе. Рейчел рассказывала о результатах гормональной стимуляции.
– Да, мне пришлось согласиться на гормоны. И знаете, сейчас я себя чувствую лучше, чем когда принимала таблетки. Я стала эмоциональнее.
37
То, что Габриель (и автор) называет еврейской Библией, есть не что иное, как отрывок из Притчей, глава 31, стихи 10–29.
