Риз понял, что час пробил. Настало время всему измениться. Пришел момент, когда ее невинность будет потеряна окончательно. Говорят, когда ребенок переносит психологическую травму, его мозг забывает о ней до тех пор, пока какой-то импульс не запустит обратный процесс. Это может быть сон или какое-то воспоминание. Но ничего из этого не случилось с Рен.

Ее кошмар прольется из уст Риза.

Риз осторожно сжал ладонью грудь Рен и наклонился, приблизив губы вплотную к ее уху.

— Изобрази мертвеца, малышка Салли. Притворись мертвецом. Изобрази мертвеца, малышка Салли. Притворись мертвецом! — напевал Риз почти детским голосом.

Салли была их соседкой, а заодно той самой девочкой, которая погибла тогда возле качелей. Изображать мертвецов — это была игра, в которую любили играть Рен и Салли.

Отчего-то сердцебиение Рен ускорилось, и озноб пробрал ее до самых костей. Во рту пересохло, и ее охватила паника. Она хотела, чтобы он умер. Так же, как и малышка Салли.

Так же, как и их родители.

Рен снова громко заплакала, осознав, что Ад приветствует ее распростертыми объятиями. Неторопливые движения Риза прекратились, и он, обхватив ее лицо ладонями, заставил Рен взглянуть ему в глаза. Сказать, что Рен оцепенела, было бы преуменьшением, когда она увидела, как медленно изгибаются его губы, обнажая зубы в оскале, словно у обезумевшего голодного зверя. Резкими движениями он начал жестко вколачиваться в нее. Настолько сильно, что Рен была уверена: суставы ее бедер раскрошатся, а лоно истечет кровью.

— Притворись мертвецом, малышка Салли. ПРИТВОРИСЬ МЕРТВЕЦОМ! — выкрикнул Риз.

Боль, страх и ужас окончательно лишили ее сил. Рен позволила адским часам, по которым жила, остановиться, и с радостью приветствовала поглотившую ее тьму.

Риз наблюдал за Рен, прислушивался и знал в ней каждую мелочь. Он был не просто маленьким мальчиком. Он был умным. Он понял, что хочет ее для себя с тех самых пор, как будучи шестилеткой, впервые взглянул на нее. Когда же ему исполнилось десять, их стало объединять нечто гораздо большее.

В гости к Рен постоянно приходила поиграть их соседка — девочка Салли. В тот день Салли не вернулась домой. И никогда уже не вернется.

Рядом с качелями был небольшой домик, возвышавшийся метра на два над землей. Его год назад построил отец Рен в качестве рождественского подарка для нее. Риз отлично это помнил. Ведь ему не посчастливилось получить ни машинку, ни даже углей в рождественском носке. В прошлом году о нем просто-напросто забыли.

Рен любила эти качели. А Риз всегда наблюдал за ней со стороны или подглядывал из-за занавесок на окне их комнаты. Он восхищался ее простодушной улыбкой. Рен так хорошо умела улыбаться. Но было в Рен и что-то зловещее. Возможно, именно поэтому Риза так сильно влекло к ней. Непреодолимо влекло. Он точно знал, чего хотел, и отрицать это было бессмысленно. И готов был делать для этого все, что потребуется, включая сокрытие ее секретов.

В тот день Риз сидел возле дома, наблюдая, как Рен гоняется за своей подругой по всему двору. Они играли в самую любимую игру Рен — нужно было как можно правдоподобнее притвориться мертвым. Малышка Салли в тот день не хотела играть, но Рен не оставила ей выбора.

Риз продолжал наблюдать. Он умел это делать лучше всего на свете. Обычно Риз либо был отвратительным мальчишкой, либо невидимкой. Среднего было не дано.

— Салли, залезай сюда! Мы можем устроить чаепитие! — громко крикнула Рен. Она забралась на самый верх домика, а малышка Салли смертельно боялась высоты. Она смотрела на Рен своими изумрудными глазами и теребила волосы на плечах. — Не знаю, Рен. Это слишком высоко…

— Ты не хочешь играть в мертвецов. Ты не хочешь подняться сюда и играть в чаепитие. Что же ты тогда хочешь делать, Салли? — с издевкой спросила Рен, тем самым поставив Салли в безвыходное положение. У девочки не оставалось другого выбора, кроме как подняться по лестнице наверх.

— Ох, ну ладно. Думаю, я смогу подняться туда, и мы устроим чаепитие. — Салли начала взбираться по ступенькам, цепляясь маленькими ручками за лестницу так, словно от этого зависела вся ее жизнь. Вряд ли малышка подозревала, что жизнь эта окажется такой короткой.

Наконец, Салли добралась до самого верха и очень осторожно ступила ногами на опорные балки домика. Потолок в нем был сделан из натянутого голубого брезента, купленного в магазине стройматериалов. С боков домик был открытым — с двух сторон к нему примыкали лестницы, ведущие вниз, на землю, где стояла песочница. Такой домик — мечта каждого ребенка… или кошмар.

Звон их чашек заставил Риза посмотреть наверх. Ветер трепал голубой потолок, и получалось некое подобие брезентового шторма.

— Я больше не хочу играть в чаепитие, Салли.

— Ох, ну хорошо, Рен. Во что ты хочешь играть?

— Притворись мертвецом, Салли, — хихикнула Рен.

— Я же сказала тебе, что больше не хочу играть в эту игру. Она пугает меня, Рен.

Игрушечная фарфоровая чашка разбилась, в один миг разрушая совершенство этого дня. Недавнюю атмосферу счастья сменили раздавшиеся негромкие крики.

— Изобрази мертвеца, малышка Салли! Притворись мертвецом! Изобрази мертвеца, малышка Салли! Притворись мертвецом! — Рен схватила Салли за волосы и потащила к краю домика. Прежде чем Салли успела попросить ее остановиться, Рен столкнула ее хрупкое тельце через край. Салли упала головой вниз, сломав себе шею.

Риз стоял, пристально глядя на девочку, в которую был влюблен. Она обернулась и посмотрела на него. Ее черные кудри развевались на ветру, словно мантия смерти, натягивая струной каждый нерв Риза. Он с трудом сглотнул, ощущая внутри какой-то одержимый восторг. Риз понимал: это неправильное чувство, но что-то в этом моменте притягивало его своей отвратительностью.

Рен зажала себе рот ладонью, сдерживая крик. Она выпрыгнула из домика, падая на колени и разбивая их в кровь, вскрикнула от боли, но поднялась. Риз подбежал к ней и протянул руку, чтобы помочь. Рен улыбнулась, поняв, что тоже может манипулировать им. Развернувшись, она подошла к деревянному столбу, вкопанному в землю и служившему основой для домика, и начала биться о него головой до тех пор, пока не упала на землю, потеряв сознание. Риз склонился над ней, откидывая с милого лица черные локоны и даже не обращая внимания на мертвую маленькую девочку, лежащую рядом. Рен по-прежнему дышала, но сильно травмировала себя.

Риз вбежал в дом, громко зовя на помощь. Его мать — на удивление трезвая в тот день — опрометью выскочила из угловой комнаты.

— Мамочка, на качелях случилось несчастье! Поспеши!

Джулианна бросилась на улицу, где и обнаружила Рен без сознания, а Салли мертвой. Через несколько минут Рен очнулась и, тут же расплакавшись, упала в объятия Джулианны. Раны на ее голове были небольшими, едва заметными, но Риз запомнил этот запах — такой восхитительный, похожий на жидкое железо. Именно тогда он влюбился в этот аромат.

После того как прибывшие на место происшествия полицейские и скорая помощь забрали тело Салли, Рен сидела на качелях с разбитыми коленями и онемевшим от произошедшего сердцем. Во всем виноватым оказался Риз. Хотя Рен не говорила ничего подобного, но ее отец все равно сделал его крайним.

Именно тогда Риз понял, что Рен способна на смерть. Она была просто создана для него.

Рен пришла в себя. Все тело сотрясала дрожь. Она не была уверена в причине этой дрожи: то ли это шок, то ли смерть. Каким бы ни был результат, она вынуждена смириться с тем, что убила свою подругу детства. На что еще она была способна? Все происходит на самом деле или это часть какой-то жуткой игры?