Почему они опять говорят о Роберте?

Или она просто принимает слишком близко к сердцу все, относящееся к нему? Ничего странного в том, что Дэмиен говорит о младшем брате.

– Приму ваши слова к сведению, если мне когда-нибудь придется играть против него.

– К тому же он отличный виолончелист. Вы не знали?

С чего Дэмиен решил, будто Ребекке все известно про юного повесу?

– Конечно, нет, – отрезала она. – Мы почти не знакомы.

– Я просто подумал, – тихо и чуть удивленно заметил Дэмиен, – не говорила ли об этом Брианна. Естественно, сам Робби не любит упоминать о своих интересах, поскольку музыка отнюдь не мужественное занятие, но у него настоящий талант. Мне кажется, и здесь в нем говорит математик. Стоит ему взглянуть на ноты, и он уже знает все о музыкальном ритме и размере.

Ребекке казалось, ее сердце перестало биться. Роберт – музыкант? Она на мгновение прикрыла глаза. Всего лишь легкий взмах ресниц, но это случилось против ее воли.

Роберт Нортфилд, о котором она лишь мечтала, оказался ее родственной душой. Ребекка представила его длинные, изящные пальцы, держащие смычок, скользящие по ее коже…

Похоже, в ее репертуаре появилась новая фантазия. Превосходно. Только этого ей не хватало.

– Видимо, он очень способный. – Ребекка была не в состоянии вразумительно ответить Дэмиену, поэтому постаралась сменить тему, чтобы ничего больше не слышать о талантах Роберта Нортфилда. – А вы, милорд? Какие у вас таланты?

Лицо Дэмиена приняло загадочное выражение.

– Не знаю, можно ли назвать это талантом, но я умею думать в точности как неприятель. Благовоспитанным молодым дамам не пристало интересоваться подобными делами, однако мои умения порой могут значительно помешать французам.

На тропинку легли длинные тени, и к шелесту гравия под ногами примешивалось щебетание птиц в кронах огромных вязов. Ребекка легко вздохнула.

– Я совершенно уверена, ваш талант нужен Англии. Не стоит заблуждаться, милорд, но некоторые благовоспитанные молодые дамы интересуются военными делами.

– Неужели? – Дэмиен опустил глаза, и Ребекке показалось, что в них промелькнула искорка удивления, несмотря на суровый тон его голоса. – Полагаю, вы одна из них? Тогда прошу извинить меня – я недооценил ваш интерес к борьбе против Бонапарта.

– Мне не за что вас прощать. – Ребекка слегка поморщилась. – Моя мать считает интерес к политике недостойным леди. – Это было мягко сказано. Разговоры о войне считались столь же неподобающими, как и сочинение музыки.

– Вы само олицетворение женственности, миледи, – галантно заметил Дэмиен.

– Благодарю.

Он указал на блестящую гладь пруда с искусственными руинами на берегу. В лучах заходящего солнца они казались очаровательными и мирными.

– Пойдемте? Приятно отдохнуть там, где нет шумных разговоров и вечных чайных столиков.

– Как пожелаете. – Ребекка склонила голову, не уверенная, хочется ли ей на самом деле сидеть на берегу пруда, но не решилась сказать «нет», чтобы не показаться грубой. Плоские ступени вели к прелестному летнему домику, внутри стояли маленькие кушетки с яркими бархатными подушками, столики, а в углу даже шкафчик с хрустальными бокалами и множеством красиво расставленных графинов. Ребекка присела на стул лицом к пруду и с отсутствующим видом принялась разглаживать платье. Дэмиен Нортфилд прислонился плечом к греческой колонне и пристально посмотрел на Ребекку – его взгляд привел ее в замешательство.

– Вам уже лучше? Вы выглядели такой несчастной, – заметил Дэмиен, к ее смятению.

Зря Ребекка надеялась, что он не заметит.

Она уже было собиралась все отрицать, но он опередил ее очередным проницательным замечанием:

– Уверяю вас, я не собираюсь совать нос в чужие дела. Если вам не хочется говорить, давайте обо всем забудем.

Ребекку охватило искушение солгать, воспользоваться предложением Дэмиена, но она внезапно почувствовала себя побежденной.

Она понятия не имела, как поступить дальше. Стоит ли вообще пытаться? Неприкрытое отвращение ее отца к Роберту казалось непреодолимым препятствием.

– Я надеялась, никто не заметит моей рассеянности, – покачала головой Ребекка. – Прошу меня извинить.

– После нескольких лет в Испании наблюдательность стала моей второй натурой. – Дэмиен чуть наклонил голову, словно изучая ее лицо. – Роберт о вас говорил.

Вот это оборот!

Значит, Дэмиен заметил, как Ребекка смотрит на его брата. Может быть, ей еще удастся выпутаться? Она надеялась, что Дэмиен умеет читать мысли только своих врагов. Уже второй раз за день ее лицо залила предательская краска. Однако несмотря на это, гордость вынудила Ребекку притвориться, будто она в замешательстве.

– Вы имеете в виду лорда Роберта?

– Именно, – сухо кивнул Дэмиен. – Того, кто говорил о вашей красоте и обаянии. Того, за кем вы тайно наблюдали за чаем, не сделав при этом ни единого глотка и не прикоснувшись к еде.

Роберт Нортфилд считает ее красивой? И обаятельной? Ребекка не знала, какой комплимент был ей более приятен, однако подозревала, что в случае с мужчинами похвала ее красоте имеет больше веса. Теперь она совершенно растерялась.

Дэмиен продолжал, как ни в чем не бывало:

– Наверное, это не мое дело, но у меня сложилось такое впечатление, будто вы знакомы, однако желаете это скрыть. Признаюсь, мне стало любопытно.

Действительно, когда Ребекка вошла в гостиную в сопровождении родителей, Брианна с беззаботным видом представила ей своего деверя, и Ребекка зачем-то сказала, что они уже встречались прежде. Для умного и проницательного человека ее слова вряд ли прозвучали убедительно. Роберт был явно удивлен. Ребекка поняла это, взглянув в его ярко-голубые глаза, когда он склонился поцеловать ей руку.

– Мне кажется, «знакомы» – не совсем подходящее слово. Нас представили друг другу в прошлом сезоне, а потом мы случайно встретились еще раз. Вот и все.

– Я бы вам поверил, если бы вы не краснели всякий раз при упоминании его имени.

Единственный выход – дать волю гневу, хотя Дэмиен говорил чистую правду. Ребекка чувствовала, как пылают ее щеки. Выпрямившись, она произнесла:

– Сэр, вы очень прямолинейны.

– Порой, – сказал Дэмиен, чуть приподняв брови. – Но я еще к тому же и хитер. Все зависит от ситуации. Вам стоит об этом помнить.

– И что это означает? – Ребекка в смятении уставилась на него.

– А то, что мой младший брат, чья репутация заставила бы покраснеть самого прожженного распутника, наконец-то проявил интерес к юной леди, и этот интерес, кажется, оказался взаимным. Я был бы плохим братом, если бы не порадовался за него и не пришел в восторг от этого наблюдения.

Все-таки мужчины – странные существа, с легким раздражением подумала Ребекка.

– Можете считать меня глупой, но боюсь, я вас не совсем понимаю, лорд Дэмиен.

– У вас есть союзник, мисс Марстон, если вы все же решитесь покорить своего неприятеля.

– Моего неприятеля?

– Разве вы не знаете о том, как сильно молодые повесы сопротивляются женитьбе? – с неприкрытым удовлетворением спросил Дэмиен. – Полагаю, Роберт окажется еще более крепким орешком. У него есть деньги, так что ваше приданое ему не нужно. Он обладает свободой и явно насаждается своей жизнью. Для вас это вызов.

– Ничего подобного. – Ребекка сжала лежащие на коленях руки, решив больше не лгать, раз уж она выдала себя. – Если вы даже и правы насчет интереса вашего брата ко мне, ненависть моего отца к Роберту – непреодолимая преграда. Мне неизвестна ее причина, поскольку отец вполне благосклонен к герцогу и к вам. Очевидно, это личное.

– Роберт и ваш отец? – Дэмиен выпрямился и нахмурил свои темные брови. – И вам об этом ничего не известно?

Ребекка беспомощно покачала головой.

– Кроме того, Роберт и миссис Ньюмен…

– Это все мелочи, – отмахнулся Дэмиен. – Что до разногласий Роберта и вашего отца, вы меня заинтриговали. Посмотрим, смогу ли я разузнать побольше, это ключ к любой удачной кампании.