– Скоро ли ваша матушка найдет повод к нам присоединиться? – иронично поинтересовался Роберт, продолжая любоваться прекрасным профилем Ребекки.

– Меня удивляет, что ее здесь нет, – покачала она головой. – Правда, мы стоим на самом виду, и она может за нами наблюдать.

Роберту пришлась по душе честность Ребекки. Возможно, именно это и привлекало его в ней. Удивительное сочетание красоты и ума. Она была искренней. Не тщеславной, не жеманной и не пустой.

– Возможно, нам не стоит ее беспокоить. Я отведу вас в дом, прежде чем ее хватит удар. – Роберт с легкой улыбкой окинул взглядом широкую каменную террасу. – И хотя это отнюдь не подходящее место для вашего соблазнения, боюсь, леди Марстон именно этого и опасается.

Возможно, опасения леди Марстон имеют под собой основания.

Ребекка сдавленно рассмеялась:

– Уверена, человека с такой репутацией, как у вас, не остановят даже каменные плиты.

У Роберта уже был подобный опыт в крайне неуютных местах, но он не собирался говорить об этом вслух.

– А что с моей репутацией? – спросил он, подавая Ребекке руку.

– Меня не интересуют сплетни, – ответила она, но это противоречило только что сказанному ею.

Каждый человек хоть раз в жизни прислушивался к сплетням, напомнил себе Роберт.

Но тут их прервал знакомый холодный голос:

– Ребекка, кажется, ты не очень хорошо себя чувствуешь. Возможно, тебе следует подняться в дом.

Ребекка вздрогнула. Роберт почувствовал, как ее пальцы сжали его рукав.

Он со спокойной улыбкой обратился к ее отцу:

– Я как раз собирался проводить ее.

– Не стоит. – Сэр Бенедикт стоял в дверях, его лицо было бесстрастно. – Я сам это сделаю.

Ребекка чуть помедлила, чувствуя себя неуютно и растерянно в этой неловкой ситуации, и прошептала:

– Спокойной ночи, лорд Роберт.

– Спокойной ночи. – Он смотрел, как она грациозно поднимается в дом, шурша шелковым платьем, в сопровождении отца, не преминувшего на прощание одарить Роберта презрительным взглядом.

Его только что предупредили.

– Если ты имела неосторожность увлечься Робертом Нортфилдом, тебе лучше о нем забыть.

Каждое слово было для Ребекки, словно удар плети. В ней боролись два чувства: негодование, ведь с ней обращались как с ребенком, и все, не исключая Роберта, это видели, и смущение. Кому приятно, если его буквально за руку втащат в комнату?

– Мы просто прогуливались на террасе. Мама может подтвердить, что он даже не приглашал меня. Это все предложил его брат.

– Не думай, будто я не заметил, как ты относишься к этому молодому человеку, – тем же ледяным тоном продолжал отец.

Ребекка растерялась. Если бы это была неправда, она принялась бы все яростно отрицать, но сейчас ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не споткнуться о подол платья, когда она пыталась поспеть за широким шагом отца.

– Он тебе не пара.

Выражение его лица отметало всякую возможность расспросов, и все же Ребекка осмелилась:

– Почему он тебе так не нравится?

– Просто не нравится, – отрезал отец. – И я не намерен рассказывать о причинах.

– Но тебе нравится герцог. Ты принял его приглашение. И очевидно, лорд Дэмиен тебе тоже по душе, раз ты всякий раз смущаешь меня, заставляя проводить время в его обществе.

– Они не имеют к этому никакого отношения. Роберт Нортфилд сам по себе, и тебя это не касается.

– Как это так? – недоверчиво переспросила Ребекка. – С каких пор ты ставишь мне ультиматум после обычного разговора?

Им отвели комнаты в левом крыле дома, и теперь они шли по длинному коридору с украшенными деревянной резьбой дверями и горящими масляными лампами на маленьких полированных столиках. Сэр Бенедикт подвел Ребекку к дверям ее комнаты, его лицо было каменным. – Увидимся утром, моя дорогая.

Эта выдуманная охота казалась Колтону не лучшим способом провести утро, да к тому же это было несерьезное занятие, но все же он согласился, потому что отказать Брианне значило бы проявить неблагодарность. Похоже, остальные гости с энтузиазмом взялись за дело, и играть оказалось намного интереснее, чем сидеть в кабинете с секретарем.

Особенно приятны вот такие мгновения, подумал Колтон, неторопливо шагая вслед за женой и любуясь ее точеными лодыжками, когда она наклонилась и с веселой улыбкой достала свой трофей из-под куста. Она обернулась к Колтону и протянула ладонь:

– Посмотри! Мне кажется, очень мило.

– Это же камень, – спокойно ответил Колтон.

– Но очень красивый, тебе не кажется?

– Должен признаться, я не часто размышляю об эстетических достоинствах камней.

Брианна взглянула на него с напускной суровостью:

– Ваша светлость, вы не желаете выиграть это состязание? Мне казалось, у человека такого высокого ранга дух соперничества выражен сильнее. Нам надо найти самый интересный камешек. Если этот вам не по вкусу, давайте продолжим поиски, пока не отыщем то, что вам понравится.

Игра по-прежнему казалась Колтону нелепой, но он не мог отвести взгляда от золотистых волос Брианны, освещенных солнцем. Этим утром она казалась такой свежей и здоровой в простом кремовом муслиновом платье, украшенном бледно-зелеными атласными лентами; рукава с небольшими буфами подчеркивали ее изящные руки, светлые волосы были стянуты зеленой лентой. Воплощение юной, прекрасной женщины на фоне пасторального пейзажа, Брианна словно олицетворяла собой здоровье, молодость, жизнь и плодовитость.

Колтон решил, что пока слишком рано задавать ей этот вопрос, но задержка цикла составляла уже, по крайней мере, несколько недель – в этом он был уверен. Конечно, он не отмечал ничего в календаре, но помнил, по каким дням ему нельзя разделять с Брианной ложе. Прошло довольно много времени с тех пор, когда она в последний раз отказывала ему. Они были женаты слишком мало времени, и Колтон не знал, обычно ли это для Брианны, однако близость всегда приносила им несказанное наслаждение, и он частенько наведывался в спальню жены. Его бы не удивило, если бы она уже была беременна.

Ребенок…

Колтон был приятно удивлен, но не только из-за возможного рождения наследника. Он удивился, потому что никогда не мог себе живо представить появления в их семье детей. Да, люди женятся, и, естественно, со временем на свет появляются отпрыски. Но Брианна, которая носит под сердцем его ребенка, их ребенка… мысль об этом по-настоящему растрогала Колтона.

– Что-то не так? – Брианна склонила голову и чуть нахмурила тонкие брови. – У тебя такое странное выражение лица. Знаю, ты не очень-то любишь эти игры, но…

– Я вообще не любитель игр, но не стану возражать, – с улыбкой ответил Колтон. – И мне кажется, это красивый камень. Кажется, кварц.

– Правда? – Брианна взглянула на лежавшую на ладони находку и улыбнулась. – Довольно мило.

– Просто ослепительно, – согласился Колтон, любуясь женой, а отнюдь не камнем.

Поймав его взгляд и уловив намек, Брианна вспыхнула.

– Ты не собираешься участвовать в игре?

– Могу понести твой камень.

Брианна вызывающе изогнула золотистую бровь.

– А как насчет гусеницы?

– Не понимаю.

– Список у тебя в кармане. По-моему, нам надо найти гусеницу. Я бы предпочла, чтобы понес ты.

– Список или гусеницу?

– Естественно, гусеницу. Хватит меня дразнить. Что еще нам надо найти?

Когда это он ее дразнил? Странно, это не в привычках Колтона. Озадаченный, он послушно вытащил из кармана бумажку и прочел:

– Красный цветок. Красивая палочка… Как палка может быть красивой?